Глава 6
Должно быть, я сотни раз проходила мимо этих черных ящиков, даже не взглянув на них. Если бы я приостановилась, чтобы поразмыслить – а я этого не сделала, – я бы предположила, что в них вода, сжатая дыхаль, детали скафандров…
– Философия капитана подразумевает путешествие налегке, и к оружию это тоже относится, – сказала Прозор, расстегивая ремни, чтобы вытащить верхний ящик из штабеля. – Но это не значит, что мы просто ляжем лапками кверху и примем любую участь.
Она расстегнула замки и со скрипом откинула крышку. Внутри, вместе с упаковочным материалом, лежала конструкция с ремнями и чем-то вроде маски.
Прозор вытащила штуковину и отложила в сторону.
– Портупея артиллериста, – объяснила она. – Надевай.
Потом открыла еще три ящика. Достала другие портупеи, одну надела сама: сперва застегнула ремень на талии, потом – еще два, пересекающие грудь по диагонали. Маска держалась на шарнирах, ее можно было поднять или опустить на лицо.
У портупеи были две раздвижные опоры, похожие на подлокотники кресла, и на конце каждой имелось нечто вроде рукояти револьвера.
Я скопировала то, что делала Прозор.
– А где само орудие?
– Снаружи. Это та его часть, которая целится и стреляет. Открой вон те ящики и принеси мне еще две штуки.
Прозор протянула руку и опустила маску мне на глаза. Это была пустая металлическая пластина, изогнутая таким образом, что справа и слева я теперь ничего не видела. Прозор нажала какую-то кнопку на левом рукаве моей сбруи, и маска как будто разрослась, заслонив мое поле зрения целиком.
Вокруг меня была чернота, которую постепенно усеяли звезды.
– Теперь оглянись. Двигай головой и всем телом.
Я дернулась в одну сторону, и передо мной возник мир-шарльер, а под ним виднелась часть «Монетты». Я повернулась еще немного и увидела пурпурно-голубое мерцание Собрания. На корпусе корабля, точно следуя моим линиям прямой видимости, поворачивались дула орудий.
– Чувствуешь этот спусковой крючок? – Прозор прижала мой указательный палец к твердому металлическому стержню в рукоятке. – Одно нажатие – вот и все, что требуется. Работает в любом месте внутри корабля, в пределах разумного. Стреляет магнитными снарядами, пять лиг в секунду. Используй их экономно, или сожжешь катушки до того, как у нас закончатся снаряды.
– Наверное, урок стрельбы стоило провести несколько недель назад.
– Не моя проблема, детка. Вот что бывает, когда заставляешь капитана Рэка нервничать.
– Фура.
Я подняла маску. Адрана вернулась из комнаты костей. По выражению ее лица я поняла, что хороших новостей нет.
– Без изменений?
Если у нее и были какие-то вопросы по поводу моей сбруи, она их отбросила.
– С мостом Казарея все то же самое. Я перепробовала все входы. Такое ощущение, что череп вообще никогда не был живым.
– Может, мне стоит попробовать…
– Я же сказала, он сдох, – перебила Адрана, и мне пришлось кивнуть, признавая, что кости теперь для нас бесполезны.
Прозор уже собирала портупеи:
– Забудьте про череп. Помогите мне с этим. Можете каждая взять по одной.
Когда мы вернулись на камбуз, Триглав как раз возвращался с мостика.
– Вокруг по-прежнему пусто, – сказал он, а потом уставился на меня. – Вижу, у нас новый стрелок.
Прозор подошла к консоли и повозилась с рукоятками:
– Кэп?
– Я тут. Есть воодушевляющие новости?
– Триглав говорит: подметала чист. Но кости по-прежнему мертвы.
– Уверена? – спросил Ракамор.
Адрана наклонилась к консоли:
– Никаких сомнений. Я перепробовала все, что смогла придумать. Что вы теперь будете делать?
– Мы вернемся. Казарей обеспокоен, и мне других причин не надо.
– Мы с Хиртшалом наденем скафандры, – сказала Прозор. – Сможем быстрее затащить вас внутрь.
Она щелкнула выключателем и отвернулась от консоли:
– Лучше надейтесь, что это не окажется какая-нибудь ерунда, иначе вы обе стоили капитану немало часов работы в шарльере.
– Почему Казарей так переживает? – спросила я, ощущая в происходящем некий скрытый смысл, который никто не хотел обсуждать.
– Нечто подобное уже случалось, – сказал Триглав, настороженно косясь на своих коллег. – Череп, мощный череп – с мощным чтецом костей – может вырубить другой, расположенный поблизости. Заглушить, как это могло бы получиться с трещальником. Или убить насовсем, как если бы в схему попала молния.
– Думаешь, это сейчас и происходит? – спросила Адрана.
– Моя работа – действовать, а не думать. Капитану нужны ионные, я дам ему ионные.
– Но подметала… – проговорила я. – Он же чист. Рядом с нами никого не может быть, правда?
Никто не ответил.
Хиртшал оттолкнулся от стола, нити выскользнули из его пальцев, как будто никогда не были завязаны в узлы. Прозор похлопала парусного мастера по спине – первое проявление симпатии, которое я увидела между ними. На некоторое время на камбузе остались только мы и Триглав. Немного погодя мы разглядели вспышку пламени: катер запустил химические ракетные двигатели и начал подъем.
Триглав проводил нас на мостик и показал Адране, как пользоваться системой управления подметалой, в том числе и усилителем мощности.
– Как только увидишь хоть малейшее движение в зоне видимости, врубай на полную. Так мы сможем жестко зафиксировать дальность и угловые размеры. Не важно, если спалим проводку Жюскерель, – главное, будем в курсе дела и поймем, куда стрелять.
– Что насчет меня? – спросила я.
– Опусти забрало на свои лампы и ищи снаружи то, чего там не должно быть. – Триглав натянул одну из портупей и запыхтел, пытаясь застегнуть тугой ремень под брюшком. – Гляди на молочную дымку в стороне, противоположной от Старого Солнца, – это останки, которые не пригодились во времена ковки миров. Если где-то рядом есть корабль, он на этом фоне будет выделяться.
Он опустил забрало и положил руки на рукояти, готовый к действию.
– Триглав? Кажется, я боюсь.
Я уже привыкла к этому мужчине с печальным лицом, но его нижняя половина – все, что было видно из-под козырька, – как будто принадлежала совсем другому разумнику. Уголки его рта были жесткими, яростными и не выражали даже намека на улыбку.
– Это хорошо. Вот если бы ты не боялась, я бы встревожился.
Я опустила забрало и медленно повернулась вокруг своей оси.
Сетка линий и маленьких цифр. Корабль подо мной. Собрание за моей спиной. Отблески его переменчивого пурпурно-сине-красного сияния играли на корпусе «Монетты», от чего тот казался живым существом, которое извивалось и танцевало. Я видела шарльер и приближающийся катер, похожий на металлическую пулю.
