– Куда наймет? – спросила я.
– Детка, у тебя серое вещество барахлит? В свою команду. На свой корабль. Для экспедиций и так далее. Все законно. Договариваетесь о сроке, отплываете. Шесть месяцев, а может, и меньше. Повидаете кое-какие миры. Поглазеете на кое-какие достопримечательности. Я видел сотню миров, но это лишь малая толика от того, сколько их на самом деле. Бывают ведь не только сферические миры, как этот. Миры-колеса, миры-веретена, хрупкие миры, кружевные… да их больше, чем у нас есть для них названий. Хочешь сама полюбоваться хоть чем-то? А если по ходу дела вскроете один-два шарльера – озолотитесь. – Он сжал кулак и потряс, как будто изображая горку пистолей. – Таких денег на этой куче навоза вы ни за что не заработаете. А если подпишетесь на более долгий срок, хватит и на пенсию.
– Мы не можем, – сказала я.
– Отец почти разорил нас, – встряла Адрана. – Вот почему он позволил себя уговорить на это дурацкое вложение средств – думал, удастся обдурить судьбу. Теперь наши дела еще хуже, чем раньше. – Она положила руки мне на плечи, посмотрела прямо в глаза. – Но мы можем это изменить. Вырваться, пусть ненадолго. На несколько месяцев. А потом мы вернемся и поделимся заработком с отцом. В кои-то веки сделаем что-нибудь для него. О, он не согласился бы на такое – это я знаю. Но люди не всегда понимают, что для них хорошо.
– Никогда в жизни, – сказал мистер Квиндар, – не слыхал я более истинных слов.
– Знаете, где найти Рэка? – спросила его мадам Гранити.
– Более-менее.
– Тогда отведите их туда. Они все еще могут передумать, не так ли? Но убедитесь, что Рэк понимает: он нам обоим должен вознаграждение за находку, если они пройдут его проверки.
– Пройдут, – заверил ее мистер Квиндар. – У меня на такие штуки нюх, ага. И эти сестрицы от меня не ускользнут.
Я вышла в переднюю часть палатки, где лежал на полу Паладин, тихий и неподвижный, с пробитым куполом. Адрана, мадам Гранити и мистер Квиндар последовали за мной.
Я опустилась на колени рядом с искалеченным роботом, коснулась пролома в куполе и бросила взгляд на мистера Квиндара:
– Вам не нужно было вот так его разбивать.
– Если бы он этого не сделал, – сказала мадам Гранити, – робот уже тащил бы вас домой.
– Паладин не виноват. Он просто делал то, что ему приказали.
– Это все, на что он способен, – сказала Адрана. – В его башке нет ничего, кроме списка инструкций. Мы не такие, Фура. У нас есть то, чего у Паладина никогда не было и не будет, – свобода воли. Если ты сейчас отправишься домой, отец вскоре приведет Морденькса. И тот даст тебе лекарство, которое остановит взросление. Тогда ты утратишь свой шанс на много-много лет. Вот он, перед тобой, здесь и сейчас. Наша единственная возможность действовать.
Я посмотрела на сестру, потом на мадам Гранити, потом на Видина Квиндара и сказала:
– Мы просто поговорим с капитаном Ракамором. И только. А когда он скажет, что мы не подходим – что обязательно случится, – мы отправимся домой и никогда больше не скажем об этом ни слова. Договорились?
– Договорились, – ответила Адрана.
Глава 2
Ракамор арендовал контору в стене дока Хадрамо, так высоко, что лифт полз туда несколько долгих минут. Контора была маленькая, обшитая серыми металлическими листами, с одним большим окном, выходящим на Мазариль, и, поскольку мы теперь находились над небесной оболочкой, за этим окном не было ничего, кроме вакуума. Казалось неправильным, что кто-то может чувствовать себя комфортно в подобном месте. В комнате стоял письменный стол, за которым сидели трое. Точнее, двое – лицом к нам, спиной к окну, – а третий стоял с нашей стороны, склонившись над бумагами и продолжая вести с первыми двумя тихий разговор.
Видин Квиндар, который привел нас из Нейронного переулка, кашлянул у дверей.
– А, Квиндар, – сказал старший из сидящих. – Это те самые девушки, да?
– Наши милашки, капитан Рэк, они самые.
– Так пусть войдут. Дальше я сам разберусь. Можете подождать снаружи.
Видин Квиндар сделал смиренное, раболепствующее движение пальцами.
– Обычные проценты, обычные условия, не так ли?
– Как всегда, рубите сплеча, мистер Квиндар. Не извольте сомневаться, если девушки подойдут – а вердикт по этому поводу вынесет Казарей, не я, – то вы получите свои пистоли.
Мы подошли к тому мужчине, который стоял. Было совершенно ясно, что здесь заключают какую-то сделку. Стоявший собрал бумаги со стола, туго свернул. Против собственной воли я бросила на них взгляд. Это были чертежи: белые чернила на синем фоне, сложные схемы, полные едва заметных линий и геометрических форм.
– Могу ли я рассчитывать на ваш ответ завтра, капитан? Я не в силах сделать вам лучшее предложение, чем это.
– Спасибо, господин Гар, – ответил Ракамор. – Мы с вами свяжемся.
Когда мужчина с бумагами ушел, капитан посмотрел на нас и сказал:
– Мы потеряли сто акров парусов у Тревенца-Рич. Вы хоть представляете себе, сколько стоят паруса? Их ведь теперь никто не производит, что бы ни твердила молва. Оптовые торговцы – вроде Гара – собирают клочки, измеряют и сшивают, снова превращая в годное полотно. А потом продают нам – тем самым бедолагам, которые изначально владели этими парусами, – по цене, раз в десять превышающей покупную. – Тут в его голосе проскользнула осторожная нотка. – Но мы не можем работать без парусов, а плохой парус хуже, чем никакого, потому что он внушает ложную уверенность. У Гара хорошая репутация.
– К сожалению, цены ей соответствуют, – сказал другой сидящий мужчина.
– Возле Тревенца-Рич случились неприятности? – спросила я.
Капитан Ракамор посмотрел на меня с легким интересом:
– Ты слышала об этом мире?
– Читала. Он находится на одной из самых высоких орбит с большим эксцентриситетом. Наверное, вылетел из Собрания очень давно: столкновение или что-то в этом роде отправило его в Пустошь.
– Вполне вероятно, – согласился Ракамор. – Нет, неприятностей не было – по крайней мере, таких, о которых ты думаешь. Мы просто наткнулись на какой-то мусор и сильно повредили фок. Обратно пришлось ковылять на ионных. Ни перестрелок, ни пиратов. Разочарована?
– Мусор, как я понимаю, – довольно опасная штука, – заметила Адрана.
– Всякое бывает, – сказал Ракамор, кивая моей сестре. – Скорость – наш главный союзник; если мы нацепим побольше брони, то замедлимся и утратим экономическую эффективность. Так что приходится рисковать. Но я бы не стал преувеличивать опасность: у нас гораздо больше шансов потерять парус, чем получить прямое попадание в корпус.
Капитан был хорош собой, но в его красоте ощущалось нечто нарочитое, как у принца на иллюстрации в детской книжке. Квадратная челюсть, пронзительные глаза, крупный нос. Прекрасные скулы. Изогнутые, аристократические брови. Жестокий изгиб губ. Волосы длинные, собранные в аккуратный хвост. Он выглядел высоким даже сидя – по меньшей мере, таким же высоким и худым, как Видин Квиндар, – но при этом в нем ощущалась утонченность, которую на Мазариле приветствовали бы где угодно. Белизна его рубашки была безупречной, а кожа жилета, отполированного до зеркального блеска, скрипнула, когда он наклонился вперед в своем кресле.
