– А что это ещё за морозные вороны? – раздражённо спросила она. – Такие же сказочные персонажи, как и Ночной ловец? Я их не боюсь.
Словно в ответ, в коридоре перед больничным купе раздались стук и топот. Флинн услышала грохот, будто мимо протопал великан, а затем шаги спешно удалились в сторону паровоза. Голоса в суете выкрикивали что-то невразумительное, кто-то яростно барабанил кулаками в стены. Судя по звукам, по поезду неслась свора каких-то монстров.
Флинн затаила дыхание. Что же это за чудовище?! Она не успела подумать об этом как следует, как всё опять стихло. Грохнула железная дверь, и вновь повисла гнетущая тишина.
– Да уж! Напророчила, – сказала Гарабина, подходя к двери. – Пойду-ка я лучше к себе, пока морозные вороны не вернулись и… – она замолкла, а затем продолжила: – Не забрали меня.
Флинн наблюдала, как Гарабина подняла воротник и выскользнула из своих цокающих каблуками лодочек. Держа туфли в левой руке, она откатила дверь и выглянула в коридор, прислушиваясь и поворачивая голову сначала влево, а затем вправо. Флинн никогда ещё не замечала за Гарабиной такой осторожности.
– Постой, – прошептала Пегс. – Ты же не можешь вот так просто оставить нас одних! Нам нужно держаться вместе!
Гарабина быстро оглянулась на Пегс. Лунный свет отразился в стёклах её очков.
– Каждый сам за себя, – пожав плечами, сказала она и шмыгнула в коридор.
Флинн, не отрываясь, смотрела ей вслед. В течение нескольких секунд она не знала, что и думать, а потом твёрдо сказала:
– Гарабина верит мне! Спорим, она верит, что мадам Флорет в поезде?
– Ш-ш-ш! – шикнула в панике Пегс. – Тише, Флинн, морозные вороны…
– Клянусь Стефенсоном, я вам это докажу! – недолго думая решила Флинн. Ощущая горячку и слабость, она всё-таки встала, обхватила руками лампу Гемфри и проковыляла с ней из больничного купе в холодный, чёрный как ночь коридор. Кто-то набросил ей на плечи подаренную родителями Пегс шаль. Она была такой длинной, что сзади волочилась шлейфом по полу. Несмотря на возбуждение, Флинн ощущала холод в поезде, словно ледяные пальцы на коже. Она потуже стянула шаль и, шатаясь, побрела дальше.
Весь поезд полнился звуками приближающейся грозы, но Флинн, не обращая на это никакого внимания, прошла по соединительным мостикам, торопясь в третий спальный вагон. Краем глаза она видела чёрные и размытые пейзажи за окнами.
– Флинн, вернись! – крикнула ей вслед Пегс. – Если морозные вороны тебя застукают, то…
Флинн её не слушала. Она быстро опустилась на колени и принялась ощупывать сырой ковролин в поисках вырезанного квадрата. Когда Пегс с Касимом догнали её, она уже приподняла крышку люка.
Бесхозные вещи
– Смотрите, вот мадам Фло… – Флинн запнулась.
Там оказалось пусто. Сквозь люк в полу открывался вид на снег, который, похрустывая и тая, набивался в вагон. Флинн с ужасом таращилась на ковролин, который, чавкая, всё сильнее впитывал воду.
– Флинн, ну давай уже вернёмся! – в панике умоляла её Пегс. – Морозные вороны…
Флинн растерянно закрыла люк. Неужели мадам Флорет пропала в сугробе?! Пока она размышляла, громыхание в поезде переросло в страшный топот. Лампа Гемфри у её ног дребезжала словно старое оконное стекло. Флинн почувствовала, как снова задрожал под ногами пол. Шатаясь, она встала на ноги – и тут открылась железная дверь в начале вагона.
«Морозные вороны затопчут меня!» – пронеслось в голове у Флинн.
В последнюю секунду Касим схватил её за плечи и впихнул в одно из ученических купе.
– Быстрее! – У них за спиной Пегс с грохотом захлопнула дверь и заперла её на защёлку.
Секунду спустя весь вагон затрясся от барабанной дроби стремительных шагов. Подобно стихийному бегству стада диких животных по вагону тяжело топало множество ног. Поезд раскачивался, словно далеко в море попал в шторм, затем в конце вагона с глухим металлическим стуком, будто пробили часы на башне какой-то церкви, захлопнулась дверь. По вагону расползлась хрупкая тишина.
– Что это, чёрт побери, было? – тяжело дыша, спросила Флинн. – Что творят эти морозные вороны?!
– Разбойничают, – мрачно ответил Касим. – В вороньих масках разворовывают купе. Моё они уже опустошили. – С угрюмым видом он добавил: – Они украли мою тетрадь для записей. Непонятно только, зачем она им.
Флинн уже ничего не понимала.
– Но кто же всё это творит?!
Пегс от страха охнула.
– Ученики из школы Домус Делектус – они и зовутся морозными воронами. Я ведь рассказывала тебе, что Всемирный экспресс враждует с Домом теней, помнишь? Морозные вороны объявились, когда поезд остановился и вырубился свет. Весна из третьего класса влетела в комнату отдыха и сообщила, что в поезд проникли захватчики.
У Флинн округлились глаза.
– На нас напал Домус Делектус? – громко повторила она и тут же прикрыла рот ладонью. Только этого им не хватает! – Но как… то есть я хочу сказать – откуда они знают, где находится поезд? – тихо спросила она. – И кто их впустил? Уж не Гарабина ли?
Касим скрестил руки на груди:
– Точно никто из павлинов. Морозные вороны быстрые и сильные, а Фёдор Куликов очень силён в паркуре, правда? Он вполне мог бы называться «морозным вороном».
Флинн понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить, что здесь происходит. Ещё совсем недавно Всемирный экспресс был тёплым магическим местом – а теперь тут господствует анархия! Как же это могло случиться так быстро?! Уткнувшись взглядом в блестящую дверь купе, она почувствовала, что ей не хватает воздуха.
– Фёдор к этим морозным воронам не примыкал, – уверенно сказала она. – Почему бы нам не спросить об этом Даниэля? Уж он-то поставит их на место.
Пегс взволнованно обернулась к Флинн.
– Уже два часа как мы не видели ни одного учителя, – призналась она. – Все взрослые куда-то исчезли. В одночасье. Здесь больше нет никого, кто бы заботился о порядке.
Флинн охватила паника:
– Что это значит? Мы что, предоставлены самим себе? Одни против учеников из Дома теней?! Одни против мадам Флорет?!
Всемирный экспресс внезапно показался Флинн непредсказуемым. Если в нём пропадают ученики, а теперь ещё и учителя, – значит, он перестал быть благостным домом.
Усталый голос у неё за спиной произнёс:
– «Одни» не означает «одиноки».
Флинн резко обернулась. С бьющимся сердцем она огляделась в купе. Тут было темно и полно всякой всячины. От увиденного она замерла в благоговейном восторге. Помещение не было спальным купе кого-то из учеников. Оно выглядело как пещера – и в то же время как сокровищница: бесчисленные светлячки, шахтёрские лампы и крошечные китайские фонарики, мерцая, покрывали стены, словно драгоценные камни в каменоломне. Из выдвижных ящиков узких высоких, до потолка, стеллажей, мигая, торчали старые карманные фонарики. На них ложились высокие тени от стоек для одежды, которые ломились под горами выцветших одёжек со сверкающими словно золото пуговицами.
