Теперь у нас есть даже свой дом. Да, много домов остались пустыми, много — полуразрушенными, но нужно было восстанавливать и жить дальше, и нам от города выделили крошечный домик, хозяева которого умерли. Точнее Ивару, за службу. Домик был совсем узенький, зажатый между других таких же. Зато двухэтажный. На улицу внизу выходила дверь и тонкое окно, а на втором этаже окно чуть побольше. Думаю, по жилой площади он был едва ли не меньше, чем моя однокомнатная квартира в Питере. Прихожая, в которой едва развернуться, и сразу лестница наверх. Под лестницей — кухня. На втором этаже спальня. Крыша протекала, часть ступенек на лестнице прогнила, и мне было страшно по ней подниматься. Мебели не было, часть пола разобрана на доски, видимо, зимой надо было топить печку, а дров не было. Страшная грязь кругом и крысы.
Но мне все равно было радостно.
Я впервые чувствовала, что это мой дом. По-настоящему мой.
Я взялась наводить порядок с таким энтузиазмом, какого никогда за собой не замечала. Мыла, чистила целыми днями. Это оказалось так интересно.
У Ивара не так много свободного времени, но он сразу, как только смог, починил крышу. Потом лестницу. Потом они с парнями привезли досок, сделали пол, и еще собрали небольшой стол на кухню. Две перевернутые бочки служили нам табуретками. Спали пока на полу, на старом соломенном тюфяке, но кровать у нас стояла следующей в очереди.
Не так уж и плохо.
Неудобства казались скорее поводом для шуток, чем неприятностью.
По утрам я бегала на рынок, уже знала где купить подешевле свежей рыбы, где яйца, где соленой капусты с яблоками. Я чувствовала себе хозяйкой! Всамделишной. Вместе с Иваром мы привезли мешок муки. Я училась готовить из всего этого. Не всегда получалось, но я старалась, Ивар не жаловался, даже если получалась страшная дрянь и приходилось ложиться спать голодными. Хотя, голодными редко, Ивар просто брал и переделывал сам, делал что-нибудь совсем простое, но зато съедобное. Ничего, со временем я тоже все освою, уже получается намного лучше!
Удивительно, но меня страшно радовали все эти хлопоты.
И Ивара тоже. У него впервые за столько лет был свой дом, куда он мог возвращаться вечерами, где его ждут. Я видела, как блестят его глаза… И старалась делать все, чтобы он был счастлив со мной.
Познакомилась с соседями, когда поставила бочку с цветами у двери. Да, я насыпала в бочку земли, выкопала за городом на полянке голубенькие колокольчики-первоцветы, посадила, поставила у двери под окном. Маленький весенний садик. Ко мне начали подходить, спрашивать — что это я делаю и зачем. Сначала смеялись, удивлялись, говорили, что так тут не делает никто. Потом такие бочки начали появляться и у соседних дверей.
Кора принесла синее платье с цветами, которое когда-то подарил Ивар. Оно так и лежало у нее.
Я даже как-то раз, вечером, это платье надела.
Ивар посмеялся, увидев меня, сказал, что покупку нарядов ему точно доверять нельзя, это ужасно. Но все равно, я понимала, что ему приятно. «Снимай его скорей!» — велел Ивар, и я, конечно, послушалась, как примерная жена. «Без платья ты еще прекраснее» — оценил он, и радостно потащил меня наверх, в спальню, прямо с порога.
Мне было хорошо с ним. Всегда.
Будущее больше не пугало. Я готова была всю жизнь прожить так. И не могла сказать, хочу ли я вообще что-то менять. Думаю, мне все нравилось. Просыпаясь рядом с Иваром по утрам, засыпая, ожидая его со службы, готовя для него обед, штопая рубашки, я была счастлива. Да, вот теперь я была счастлива. Я бы могла с чистой совестью сказать это красному деревянному дракону в кафе. И еще тому, которого мы видели в море. Я счастлива, слышите!
Не знаю, как дальше повернется судьба, не знаю, что случится, но я точно знала одно — я все сделала правильно. Мы оба сделали.
Только одно желание еще осталось у меня…
Эпилог
Звон мечей со двора.
Это Ярен тренируется целыми днями, не жалея себя. Он во всем хочет быть лучшим. Хочет быть сильным, ловким, хочет быть по-мужски суровым и жестким. Я уже не решаюсь обнять его на людях, только наедине. И все же, он до сих пор краснеет, как ребенок, если я говорю, что люблю его.
Осторожный стук в дверь.
— Да? Заходи.
— Миледи, — горничная склоняет голову. — Простите, миледи, но лорд Дамер уже пришел.
— Хорошо. Проводи его в мастерскую.
Я встаю. Пора, меня ждут дела.
Как рано он сегодня, ну, ничего. Я пишу портреты, городская знать записывается за несколько месяцев, чтобы попасть ко мне. Художник… кто бы мог подумать! Это получилось само собой, я начала рисовать от скуки, не могла придумать, чем себя занять. Потом решила вспомнить, чему когда-то училась. Я архитектор, да, но и живописец из меня вышел не плохой, еще в институте учувствовала в выставках, получала награды. Потом началась работа, и стало некогда. Но теперь эта возможность вернулась.
Подхожу к окну, выглядываю.
Ярен дерется сразу с двумя, меч молнией сверкает в его руке, дыхание вырывается паром в морозном воздухе. Удар, еще удар! Словно танец. Мой герой. Я горжусь им.
Пора.
— Мама! — Алиса догоняет меня в галерее у дверей. — Можно я посмотрю, как ты работаешь?
— Если лорд Дамер не будет против, — соглашаюсь я.
Алиса тоже учится рисовать, и у нее неплохо выходит. Особенно морские пейзажи. Алиса без ума от моря, как и ее сестра.
Тея целыми днями могла пропадать на берегу, и на городской набережной, и у высоких скал за Старым портом. Там она и встретила своего горячего иберкийского капитана, влюбилась, целый год ждала. Теперь она его жена, капитан увез мою малышку в Адарис, она пишет, что счастлива. И еще, похоже, я скоро стану бабкой.
Я скучаю…
Но дети всегда уходят из дома.
Ярен собирается на войну. Не знаю, как я переживу это. Главное, чтобы с ним ничего не случилось. Чтобы он вернулся. Мой мальчик. Ему семнадцать, и он всегда будет ребенком для меня, хоть и вырос уже на голову выше отца.
Как хорошо, что можно заняться работой, и не думать ни о чем.
Мастерская залита светом.
— Рад видеть вас, миледи, — лорд Дамер улыбается мне, на его широком красном лице играют блики. — Вы все так же прекрасны.
О, он мне льстит. Хотя в свои пятьдесят я выгляжу действительно неплохо.
— Для меня честь работать с вами, милорд, — я улыбаюсь в ответ.
Меня долго считали странной и сумасбродной, жена командующего городской стражей не должна заниматься подобными вещами. Да, мой муж теперь рыцарь и командующий. Он всегда знал, чего хочет. А я… Я тоже знала. Все эти лорды долго косо смотрели на меня, но потом привыкли. Ко всему привыкают. Женщине прощаются чудачества. Наверно, как архитектора меня бы не приняли, строительство — мужское дело… но я ни о чем не жалею.