– Давайте отпустим Роббинса – пусть займется вашим багажом, а наверх я вас сама провожу.
Тут уже охнула Риченда, что было вполне естественно – она, несомненно, ожидала, что все внимание графини будет посвящено только ей. Однако остальных гостей графиня поручила заботам экономки, миссис Мерион. Сама она тем временем повела меня в просторные апартаменты, состоявшие из большой спальни, ванной и туалетной комнат, постоянно извиняясь за то, что в замке прохладно и система горячего водоснабжения здесь «не то чтобы очень горячая».
Я еще раз заверила ее, что дом мне кажется чудесным, а декор апартаментов подобран со вкусом, и попросила прислать мою камеристку с чашечкой чая – мол, хочу переодеться и немного отдохнуть от путешествия, перед тем как спущусь в холл, где будут подавать аперитивы.
Пока все шло хорошо. Я уже снимала верхнюю одежду, когда в комнату постучали и появилась Мэри с чайным подносом. Плотно закрыв за собой дверь одной рукой, она осторожно поставила поднос на журнальный столик, а едва избавившись от этой хрупкой ноши, рухнула на пол, прижав кулаки ко рту – пыталась подавить хохот, рвавшийся наружу. На глазах у нее выступили слезы незамутненной радости. Я, налив себе чашку чая, невозмутимо ждала, когда моя подруга успокоится.
Наконец Мэри приняла сидячее положение и вытерла мокрые щеки подолом.
– Извини, – выдавила она, – но видела бы ты лицо леди Стэплфорд, когда графинка поприветствовала тебя первее всех! А Риченда чуть не поперхнулась, едва ты намекнула, что замок как-то маловат.
– Не графинка, а графиня, – поправила я.
Мэри поднялась на ноги и изобразила то, что, по ее представлениям, видимо, должно было являть собой глубокий реверанс, но на самом деле выглядело довольно потешно.
– Прошу пардону, вашсочество. – От этих слов ее снова опрокинул приступ хохота, но теперь она ухитрилась приземлиться на маленький диванчик, вместо того чтобы кататься по полу, как в прошлый раз.
– Мэри, – серьезно начала я, – ты права – вся наша авантюра смеху подобна, но, помимо этого, она еще и очень опасна. Я позволила себе пренебрежительно отозваться о Замке только потому, что графиня не обратилась ко мне в соответствии с титулом. Тут нужно строго соблюдать иерархические формальности. Если бы я никак не отреагировала на слова «моя дорогая» вместо «ваше высочество», меня сразу разоблачили бы.
– Да ну?
– Стэплфорды, видимо, не понимают, что все мои слова и действия здесь будут подвергаться тщательному разбору.
– Ты хочешь сказать, они что-то заподозрили?
– Я хочу сказать, что английские аристократы весьма настороженно относятся ко всем представителям чужих королевских домов, поскольку считают их не такими значительными, как наш собственный, но при этом не до конца понимают, на какую ступень социальной лестницы их стоит поместить и какие почести воздавать, принимая у себя.
– Откуда ты все это знаешь? – поинтересовалась Мэри, склонив голову набок. – Мне показалось, что, когда мы приехали, ты одна четко представляла, как себя вести.
– Я всего лишь предполагала.
– Нет, неправда. Не увиливай от ответа.
Я вздохнула:
– Ты ведь помнишь, что мой отец был викарием? Иногда ему доводилось бывать в палатах архиепископа и встречать там других посетителей, в том числе знатных и высокопоставленных.
– Архиепископ живет в больнице?!
– «Палаты» в данном случае – резиденция архиепископа, это так называется. Больничные палаты тут вообще ни при чем. Я, собственно, веду к тому, что у отца была книга по этикету на случай, если ему придется столкнуться с каким-нибудь благородным гостем. Я ее прочитала. Вот и все.
– А у Стэплфордов, значит, такой книжки нет?
– Думаю, они просто сочли ниже своего достоинства тратить время на книги по этикету.
– Это на них похоже, – кивнула Мэри, не сводя с меня, однако, пристального взгляда.
– Если Стэплфорды наделают оплошностей – ничего страшного, – сказала я. – А вот мне никак нельзя ошибаться. По-моему, я участвую в чем-то противозаконном.
– Тогда зачем ты согласилась? Мне, к примеру, на время работы в Замке, утроили жалованье, так что я не смогла отказаться. А у тебя какая причина?
– Похоже, ты заключила выгодную сделку, в отличие от меня. Мне просто пригрозили увольнением, если я откажусь.
– Чтоб им провалиться! – возмутилась Мэри. – Они явно тебя недолюбливают.
– Вероятно, потому, что я пыталась отправить лорда Стэплфорда на виселицу за убийство.
– И потому, что соблазнила его младшего брата.
– Мэри! – выпалила я. – Никого я не соблазняла!
– Ага, я в курсе, – серьезно кивнула Мэри. – Ты бы не стала извлекать выгоду из своего положения, как сделала бы на твоем месте любая другая служанка. Но ты же не станешь отрицать, что мистер Бертрам к тебе неровно дышит.
– Честно говоря, я думаю, что чувства мистера Бертрама ко мне – это что-то среднее между некоторым раздражением и легкой симпатией.
– Видала я его в этом некотором раздражении, – ухмыльнулась Мэри. – Ладно, иди сюда, мне нужно повыдергивать шпильки из твоей гривы и причесать к ужину.
– Сначала я должна принять ванну, переодеться и сменить драгоценности.
– Черт, сколько ненужной возни! – закатила глаза Мэри. – Как же я буду рада, когда это все закончится!
И я могла лишь искренне согласиться с ней.
Глава 11. Светская беседа перед ужином
Не знаю, бывают ли ситуации опаснее, чем распитие аперитивов перед ужином в английском высшем обществе. В это время рушатся репутации, складываются и распадаются альянсы, и все это под сладкий херес.
Никто из Стэплфордов не потрудился зайти за мной, так что, когда прозвучал гонг, я в одиночестве спустилась по огромной мраморной лестнице, уповая на то, что повышенные тона светской беседы послужат мне ориентиром. Высшее общество собралось в просторном холле, окруженном со всех сторон галереей менестрелей и уходившем в высоту до самой крыши. В исполинском зеве камина огонь лакомился целой рощей, пущенной на дрова, но помещение согреть не мог, поэтому гости, деликатно толкаясь, тщились занять позицию поближе к очагу. Высокие гнусавые голоса неприятно отдавались эхом под высоким сводом. То и дело раздававшийся дробный хохоток свидетельствовал о присутствии Типтона. Спустившись по лестнице, я его сразу увидела – он, приобняв за талию Риченду, разговаривал с графом. При моем появлении остальные гости замолчали, поэтому, увы, его последняя реплика стала всеобщим достоянием, раскатившись по холлу звонкими отзвуками.
– Я буду ее полуночным сюрпризом на день рождения! – оповестил присутствовавших Пуфик и снова разразился дробным хохотком.
Лицо графа окаменело, хотя, пожалуй, и без того оно казалось высеченным из мрамора. Всем своим видом сейчас он был похож на ястреба, который присмотрел себе на земле жирного кролика, спикировал и внезапно обнаружил, что это не кролик, а невкусная жаба.
