– Ты, как всегда, щедра на сюрпризы, – сказал Бертрам. – Я не знал, что ты умеешь играть на рояле.
– Не очень хорошо, – призналась я. – Но мне подумалось, что это самый простой способ заманить вас на пару слов. Вы удовлетворены тем, что сказал граф?
– И как всегда, ты весьма деликатна в формулировках. Типтон только что поинтересовался, рад ли я, что все так славненько уладилось, и мне захотелось его придушить. Я удержался лишь потому, что мое предательское сердце прикончило бы меня гораздо быстрее, чем я – этого гада.
– Он запер меня в беседке. Вернее, заперся вместе со мной.
– Что?! – Бертрам даже привстал со стула, но я удержала его за руку.
– Он не сделал мне ничего дурного. Наоборот, попросил о помощи. Хотел, чтобы я нашла невиновного человека, на которого можно повесить убийство вашей матери. Он был уверен, что ее отравила Риченда.
Бертрам плюхнулся обратно на стул:
– Риченда?!
– Но когда я рассказала об этом Риченде… – продолжала я. – Упреждая ваше возмущение тем, что я не обратилась в первую очередь к вам, сразу сошлюсь на смягчающие обстоятельства. Так вот, узнав о просьбе Типтона, Риченда явно испытала облегчение. Оказалось, она вела себя так странно, потому что считала своего жениха убийцей леди Стэплфорд.
Бертрам взъерошил волосы:
– Господь милосердный! Стало быть, они оба ни при чем?
– Если бы они просто начали отрицать свою причастность к убийству, я бы им не поверила, но Типтон искренне беспокоился, Риченда неподдельно обрадовалась, а должна сказать, я не считаю ни того, ни другую хорошими актерами.
– Это правда, – кивнул Бертрам. – Риченда не умеет скрывать свои чувства, а Типтон – тупица.
– Он вел себя очень странно в беседке. Был сильно озабочен, даже сбит с толку, говорил без умолку… Мне показалось, с ним что-то не в порядке.
– А когда с ним все было в порядке? – хмыкнул Бертрам.
– Согласна, но…
– У нас осталась всего одна версия, – перебил он. – О том, что убийце было безразлично, кому из трех леди достанется чашка с ядом. Это какое-то безумие…
– Ни за что! Ни за что не буду больше это обсуждать! – донесся до нас громкий и злой голос Типтона, заставив обоих притихнуть. Сам Типтон торопливо пересек холл и исчез в библиотеке. За ним по пятам стремительно шагал Ричард Стэплфорд с красным от выпитого портвейна лицом и сжатыми кулаками. Он вслед за Пуфиком ворвался в библиотеку и захлопнул за собой дверь в холл.
Мы с Бертрамом не сговариваясь дружно нырнули за кадку с фикусом – оттуда, оставаясь незамеченными, мы могли наблюдать сквозь открытые внутренние двери, что происходит в смежной библиотеке. Вид, правда, застили листья, но было понятно, что в данный момент Ричард и Типтон кружат по комнате – Типтон пытается держаться подальше от своего собеседника.
– Позже поговорим, – буркнул Типтон.
– У тебя деньги Риченды с языка не сходят. Я хочу знать, что ты затеваешь! – рявкнул Ричард.
– Ничего я не затеваю! – запротестовал Типтон.
– Ты, Пуфик, когда напиваешься, мелешь языком почем зря, а потом ни черта не помнишь. Всегда такой был.
– Перестань называть меня Пуфиком! Забудь это дурацкое прозвище! – выпалил Типтон. – Или я тебе врежу! Прямо по твоей жирной морде!
– У кого-то терпение лопнуло окончательно, – прокомментировал мне на ухо Бертрам.
– Я тебе не лакей и не подручный! – не унимался Типтон. – Отныне сам будешь делать всю грязную работу!
– Не ори, – отрезал Ричард. – Это дело семейное.
– Вот именно! И тебе об этом лучше не забывать. Твоя сестра всего-навсего передаст мне свою долю в банке Стэплфордов. Было бы странно с ее стороны оставить за тобой право голоса по доверенности, когда у нее появится муж.
– Ты претендуешь на мой банк? – Теперь лицо Ричарда сделалось багровым, и я уже испугалась, что у него взорвется сердце. Однако голос он не повысил.
– Банк – это дело семейное, как ты сам верно заметил. Какая тебе разница, кому будут принадлежать часть банковских акций и право голоса в делах – Риченде или мне? А я, по крайней мере, в итоге не останусь при ней каким-то бесполезным аксессуаром.
– А по размерам как раз годишься, – хмыкнул Ричард.
– Слушай, Ричард… – Типтон заговорил тоном, каким обычно увещевают разозлившегося ребенка. – Ты сам хотел, чтобы я женился на Риченде, потому что – скажем прямо – других претендентов на ее руку и сердце не нашлось, а тебе нужен был верный человек, который в нужный момент станет нашептывать ей на ушко нужные решения. Именно этим я и займусь. Так что все складывается ко всеобщей выгоде.
– На следующий же день после того, как ты сделал ей предложение, Риченда начала бурчать на тему, что я ей, мол, теперь не указ. А сейчас, когда свадьба на носу, она открыто заявила мне, что собирается с твоей помощью отобрать у меня контроль над банком. И добавила – цитирую, – что «это только начало». Поэтому мне нужно знать: ты ею манипулируешь или, того хуже, – работаешь на нее?
– О, перестань, Ричард! Любой мужчина готов во всем потакать невесте, пока не подписан брачный контракт.
– Вопрос в том, как ты поведешь себя, когда он будет подписан, – процедил сквозь зубы Ричард.
– Позволь тебе заметить, что поздно начинать подобные споры, – сказал Типтон. – К тому же мы оба знаем друг друга достаточно хорошо, чтобы не наделать глупостей. Наши интересы и судьбы слишком крепко связаны.
– По-моему, он говорит весьма взвешенно и разумно, – шепнул мне Бертрам. – А я-то считал его бесхребетником…
– Он фактически у себя дома и совершенно трезв – это придает ему сил, – отозвалась я. – Но вы посмотрите на Ричарда. Он очень сильно недоволен. А когда ваш брат очень сильно недоволен, он вызывает у меня беспокойство.
Типтон и Ричард уже прекратили свою перепалку и направились к гостиной, делая вид, что ничего не случилось.
– Ричард совершал дурные поступки, не буду с тобой спорить, – сказал Бертрам, – но убийства – не его хобби.
– Вы уверены? – нахмурилась я. – У меня теперь только два кандидата на роль отравителя вашей матери, и он один из них. Мы с вами только что узнали, что вот уже несколько недель Ричард озабочен дальнейшей судьбой банковских акций Риченды и, соответственно, ее правом голоса в совете банка. Смерть одной из нас троих могла показаться ему удачной причиной для отмены свадьбы.
– Исключено. Риченда – его близняшка, он в ней души не чает, несмотря на все их разногласия.
– Да, но раньше она никогда не бросала ему серьезный вызов.
– Ерунда, – отмахнулся Бертрам. – А кто твой второй подозреваемый?
– Ренар Лафайетт.
– Ренар?! Да он и мухи не обидит, ну разве что уболтает ее до смерти.
