– Ограбить? Это интересно, – следователь перегнулся через стол и теперь смотрел Дине прямо в глаза. – А что такого ценного имел при себе господин Посадский, ради чего стоило бы его убить?
Дина прикусила язык и даже ущипнула себя за руку, чтобы не проболтаться. Чужие тайны выдавать нельзя, это простое правило она усвоила еще в детстве. Ее дед искренне считал, что нет ничего хуже стукачества. Прохладный металлический тубус с сапфирами, убранный сегодня утром в сейф, казался таким осязаемым, что у Дины даже похолодели пальцы. Нет, она не будет о нем говорить, пока не узнает, законно ли то, что Боря выносил продукцию со своего завода и таскал ее в портфеле.
– У каждого человека есть, за что его могут ограбить, – сказала она как можно беспечнее. – Борис – человек состоятельный. По его внешнему виду понятно, что у него при себе могут быть деньги.
Следователь отчего-то развеселился.
– Милая девушка, – сказал он, давя смех, – должен вам сказать, что вы совсем не умеете врать. Это, во-первых. А во-вторых, любой состоятельный господин нынче не держит в кошельке наличных. Так, какая-то мелочь может и заваляться, но это точно не та сумма, ради которой стоит идти на убийство. Обычно бизнесмены пользуются картами, а потому нападать на них средь бела дня бессмысленно.
– Это мог быть какой-то наркоман, которому и тысяча рублей за радость, – вяло огрызнулась Дина. Она несла чепуху и прекрасно это понимала.
– Ну да, ну да. Только при таком раскладе этот наркоман мог напасть на любого, кто вошел в подъезд, – мягко сказал следователь, глядя на Дину с сожалением. – И никакие куртки тогда не имеют значения, и Борису вашему при таком раскладе ничего не угрожает.
Н-да, кажется, такая позиция называлась «вилка». Дине оставалось либо признать, что Борис не нуждается в защите, либо рассказать о спрятанных в сейфе сапфирах. Ни того, ни другого она делать не собиралась.
– Возможно, вы правы, – сказала она и легко поднялась со стула. – Я надеюсь, мне уже можно идти?
– Можно. Пока, – согласился следователь и протянул ей подписанный пропуск. – Вот только тут распишитесь, пожалуйста. Мол, с моих слов записано верно, мною прочитано. И да, по-прежнему никуда не уезжайте из Москвы.
– Я и не собираюсь, – сухо проинформировала Дина. Завтра у нее был последний день переговоров, а значит, оставаться в столице ей было категорически незачем. Но уезжать она действительно не собиралась. По крайней мере, до того момента, пока не поймет, кто и почему угрожает Борису Посадскому.
Кстати, последнему она позвонила, как только вышла из полиции.
– Привет, – послышался в трубке голос, с которым Дина за последние пару суток практически сроднилась. – Как прошла беседа с доблестными стражами правопорядка?
– Ты что, видишь, где я? – засмеялась Дина и даже головой повертела, хотя понимала, что рядом его быть не может.
– Нет, просто у меня есть часы и я умею рассчитывать время. По моим подсчетам, ты как раз сейчас вышла от следователя.
– Так и есть, и не хочу тебя расстраивать, но мы с тобой по-прежнему самые главные подозреваемые.
– Это временно, Динка, – он назвал ее так, как звал тогда в Одессе, и Дина моментально вспомнила и шум прибоя, и запах моря, и вкус вареной кукурузы. – Помнишь, как в книжке «Физики тоже шутят»: «Подожди, и все плохое исчезнет само собой».
– Нанеся положенный ущерб, – закончила фразу Дина, – там же продолжение есть. Вот я и не хочу, чтобы положенный ущерб оказался необратимым. Ты сейчас где?
– Еду по трассе, спешу на свою встречу. Надеюсь, что она не сорвется так же, как вчерашняя. От нее многое зависит. Если хочешь, приезжай в Москва-Сити. Время есть, успеешь.
– Нет, не хочу тебе мешать и присутствовать в переговорах о том, в чем ничего не понимаю, – отказалась она.
– Ты регулярно присутствуешь на таких переговорах, – он почему-то развеселился, но голос его потонул в какой-то музыке, громыхнувшей Дине в ухо. – Макс, да выключи ты это проклятое радио.
– Ты не один? – спросила Дина, когда в трубке снова стало тихо, только на заднем фоне можно было различить шум оживленной трассы. – Я тебя отвлекаю?
– Я со своим коллегой и партнером, его зовут Максим Головачев, и я вас обязательно познакомлю. Если все-таки приедешь в ресторан, то прямо сегодня. Максим у нас холостяк, между прочим, причем дамы считают, что завидный.
Дине стало грустно. Так грустно, что она чуть снова не заплакала. Но еще чего не хватало – устроить Посадскому вторую истерику за два дня. Что он о ней подумает?
– В ресторан я не приеду, сейчас отправлюсь домой, зайду в магазин, куплю продукты и приготовлю еду, – ровным голосом сказала Дина. – И да, роль свахи тебе не идет.
– Да? – Он продолжал веселиться, не понимая, насколько Дине это неприятно. – А я всегда считал, что хорошо делаю все, за что берусь. Ладно, Динка, езжай домой и проводи вечер так, как считаешь нужным. В конце концов, ты у нас девушка самостоятельная. Я постараюсь приехать не поздно, часов в одиннадцать максимум, но если ты устала, то ложись спать, не жди.
– Разберусь, – сердито сказала Дина, которой эта роль старшего брата, которую зачем-то играл Борис, надоела хуже горькой редьки, и отключилась.
По дороге домой она попала в пробку. Взятое такси тащилось по забитым донельзя улицам, периодически намертво вставая в каком-то особенно заколдованном месте.
«Господи, и как в этой Москве люди живут?» – Горестно думала Дина, глядя через мутное, заляпанное водой и грязью окно машины на бегущих по тротуару прохожих. Вся жизнь в дороге на работу и обратно. «Дистанции огромного размера», точь-в-точь по Грибоедову. И пробки-пробки-пробки. Нет, надо заканчивать дела и уезжать домой. Там легче дышится.
Добравшись наконец до дома, она зашла в магазин, придирчиво выбрала продукты, как будто от этого зависела ее жизнь, прикинула меню на скромный ужин для себя и приличный завтрак для них обоих и с некоторой опаской потянула на себя дверь подъезда, набрав код на домофоне.
Нет, сегодня ее не поджидали никакие сюрпризы. Меловый контур на плитке уже расплылся, стерся под сотней ног, и выглядел совсем нестрашным. Дина обошла его, стараясь не наступать на белую черту, нажала кнопку лифта и выдохнула. Еще пять минут, и она будет дома.
Запищал, открываясь, домофон, на плитку упала тень входящего, и Дина снова испугалась, чувствуя, как проваливается куда-то пустой желудок. Лифт открылся, и она не шагнула, а скорее, впрыгнула в него. Только бы успеть. Только бы спастись.
– Пожалуйста, не уезжайте, подождите меня, – услышала она довольно молодой мужской голос. Шаги ускорились, и в кабину лифта заскочил симпатичный молодой мужчина, правда, чуть лопоухий. – Спасибо, что подождали. Вам на какой?
– На пятый, – сказала Дина.
– А мне на четвертый, – мужчина оказался из разряда общительных. Ну, хоть не маньяк и не убийца, слава богу. – Я уж подумал, вдруг вы тоже к Ефимию Александровичу едете. Я опоздал к назначенному мне времени, пробки жуткие. А времени в обрез. А вы, оказывается, этажом выше. Ну и хорошо, может, успею быстренько все сделать.
