– А как он объяснил свое необычное поведение?
Ольг пожала плечами, прикурила новую сигарету, затянулась, закашлялась.
– Да никак. Буркнул, что у него там очень важные документы лежат, а я ответила, что важное можно не носить в дом, где есть маленький ребенок. Или убирать сразу. А он обнял меня и сказал, что в этом портфеле хоть и не наша, но инвестиция в будущее, а потом спрятал портфель в шкаф, на самую высокую полку, где Катюня точно не достанет, и пошел перед дочкой извиняться. Подарил ей плюшевую собачку, вот и помирились.
– Ольга, а вы знаете, что он имел в виду под инвестицией в будущее?
– Нет, Паша не сказал. Рассказал, как накануне в Череповце напился и как его в беспамятстве в вагон загрузили, да как ему утром перед соседями по купе стыдно было, перед вами то есть.
– А ваш муж когда-нибудь увлекался палеографией?
– Чем?
– Это наука, изучающая древние тексты. Ну, или вообще коллекционированием он увлекался?
– В смысле марки собирал или монеты? Нет, он вообще был чужд накопительства как такового. Считал, что нужно в хорошей квартире жить, питаться нормально, иметь возможность в отпуск ездить и мир смотреть, на лыжи денег не жалел, на образование детям. А ни во что ненужное деньги не вкладывал, говорил, что у нас их не так много, чтобы шкафы барахлом заваливать.
– Понимаете, Ольга, в поезде я видела у вашего мужа один документ, это древняя ктуба – брачное свидетельство XVI века. Оно очень дорого стоит. Вы не знаете, откуда оно взялось у Павла и куда могло подеваться?
Ольга Попова смотрела с удивлением во взоре. Даже забыла про тлеющую в руке сигарету. Пепельный столбик становился все длиннее, пока не обрушился вниз, упав на безукоризненно чистый пол.
– Я ничего не знаю ни о каких ктубах, – наконец сказала она. – Паша ни о чем таком не говорил, мне ничего не показывал. И в его вещах дома таких документов нет. Я перебирала, когда… Когда все это случилось, собирала его бумаги, чтобы получить свидетельство… свидетельство о смерти. Нет, я не видела никаких необычных документов в доме.
Пожалуй, сидеть дальше было уже неудобно. Да и бессмысленно, Ольга не знала ничего, что могло бы помочь Дине в ее расследовании. В том, что она ведет расследование, Дина даже не сомневалась. Она поднялась с табуретки, давая понять хозяйке, что уходит.
– Оля, – попросила она, – вы можете позвонить Игорю Петрову и попросить его со мной встретиться.
– Вы хотите встретиться с Игорем? – удивилась ее собеседница. – Но зачем?
– Он может попытаться выяснить в Череповце, откуда у Павла ктуба, – серьезно объяснила Дина. – Вряд ли он возил такой важный документ с собой в командировку, а значит, скорее всего, он получил его именно там. Но не на стройке же.
– Хорошо, – покладисто согласилась Ольга, – сейчас я позвоню и договорюсь.
Действительно, за пару минут встреча, о которой просила Дина, была назначена на следующее утро. Так как по календарю была суббота, бизнесмен предложил встретиться в конном клубе за городом, и Дине не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. Она уже надела куртку и ботинки и прощалась, когда раздался звонок в дверь.
– Папа пришел, – из недр квартиры пулей выскочила маленькая Катя, помчалась к двери, опередив всех, схватила трубку домофона.
Дина машинально проследила за ней глазами и чуть не подпрыгнула, обнаружив на видеоизображении переминающегося на крыльце подъезда Бориса Посадского. А он как тут оказался?
– Доченька, это не папа, иди к Лизе, – устало сказала Ольга и нажала на кнопку, – здравствуйте, я вас слушаю.
– Добрый вечер, меня зовут Борис, и я ищу свою девушку. Ее зовут Дина, и мне кажется, что она могла поехать к вам.
– Да, она у меня, – растерянно сказала Ольга и повернулась к Дине, – это вас.
– Я уже выхожу! – рявкнула Дина в микрофон домофона. – Дождись меня на улице, пожалуйста.
В лифте она похлопала по карманам в поисках телефона. Пусто. Телефон обнаружился в сумке, и посмотрев на него, Дина увидела пятнадцать непринятых звонков от Бориса. Ну да, правильно, звук на мобильнике был выключен, а телефон она оставила в сумке, а потому не слышала звонков. Что же это получается, Борис обнаружил ее исчезновение из квартиры, не смог дозвониться и отправился на поиски? Но как он догадался, где она? Ах да, она не закрыла Facebook, только захлопнула крышку ноута. Борька посмотрел ее переписку с Ольгой, и там был адрес. Черт, он сейчас ее убьет.
Лифт давно уже приехал на первый этаж, но Дина все медлила, не выходя из подъезда. Она понимала, что, практически сбежав из квартиры, не предупредив, поступила нехорошо. Но что ей делать, если Борька все-таки украл ктубу из портфеля Павла? И что ей делать, если он убийца? Может, он и на поиски Дины отправился только для того, чтобы помешать ей что-то узнать? Впрочем, прятаться от обстоятельств никогда не входило в жизненные приоритеты Дины Резниковой. Она натянула на голову капюшон, нажала на кнопку, отпирающую дверь, и решительно вышла на улицу, где на нее накинулись начавшийся мокрый снег и разгневанный Борис Посадский.
Второе, впрочем, было гораздо хуже первого. Борис схватил ее за шкирку, смахнув с головы капюшон, противная мокрость сыпалась за воротник, и Дина внезапно почувствовала себя нашкодившим котенком, которого сейчас будут тыкать носом в совершенную им провинность. Однако Боря дотащил ее до своей машины, рывком открыл дверь, швырнул Дину на сиденье, захлопнул дверцу, обежал вокруг, уселся на свое место и уставился ей в лицо. Он был взбешен, и из-за того, что Дина никогда его таким не видела, она порядком струхнула.
– Изволь запомнить, – сказал он голосом, не предвещавшим ничего хорошего, – пока ты живешь в моем доме, я за тебя отвечаю. Я не ограничиваю свободу твоих передвижений, но считаю, что заслуживаю хотя бы немного уважения, а раз так, то ты хотя бы могла предупреждать меня каждый раз, когда решишь куда-нибудь отправиться.
– У тебя были гости, я решила сходить на встречу, – независимо сообщила Дина, – если бы я заглянула на кухню, чтобы сообщить тебе, что я ухожу, то мне пришлось бы объяснять, куда, а делать это при постороннем человеке мне не хотелось. Кроме того, на дворе не темная ночь, – она посмотрела на часы, – еще даже девяти нет, и минут через сорок я была бы уже дома.
– Дина, – он, похоже, начал успокаиваться. Грудь под кашемиром водолазки под расстегнутым пальто уже не ходила ходуном. – Пойми, мне не нравится то, что происходит. Мы оба ввязались в чью-то игру, правил которой я не понимаю, а я очень не люблю играть по чужим правилам. Убит человек. Самое плохое, что мы оба его знаем. Мою квартиру взломали и пытались вскрыть сейф, в котором лежала новая партия образцов. Только благодаря тебе удалось предотвратить попытку промышленного шпионажа, но я так и не понял пока, кто ее задумал и как это связано с убийством Павла. И вот в такой момент ты тайком исчезаешь из дома, не подходишь к телефону, я вынужден взламывать твой компьютер и с удивлением обнаруживаю, что ты, оказывается, отправилась в гости к жене убитого. Оставлю в стороне этическую сторону вопроса. Спрошу только, зачем тебе это было надо?
