На нужном этаже Дина вышла из лифта и снова остановилась перед чужой дверью с латунной табличкой, гласившей, что здесь живет профессор Е. А. Бондаренко. Поставив на коврик оттягивающие руки сумки, Дина снова нажала на звонок, который податливо затрезвонил за дверью. Раз, другой, третий. И тишина. Дина тяжко вздохнула и потащилась по лестнице наверх, проклиная тяжесть сумок и свое дурацкое волнение по поводу совершенно, в сущности, незнакомого человека.
Отперев предбанник, она поставила тяжелые сумки на пол и, перед тем как открыть дверь в Борину квартиру, позвонила к соседям и снова поразилась неуместности птичьих трелей, которые раздавились у них вместо обычного короткого звонка. Хорошо, если в гости особо никто не ходит, а то ведь с ума сойти можно.
Дверь открыл Веня, босой и отчего-то хмурый. При виде Дины лицо его ничуть не прояснилось, даже наоборот.
– Снова ты? – то ли спросил, то ли уточнил он. – Даже не знаю, соседка, радоваться тебе или нет. Как ты появилась, так и беды в нашем подъезде начались. А нам беда в непосредственной близости вообще ни к чему. У нас малой скоро будет, мне жену беречь надо.
– Ну, я к этим бедам отношения не имею, – вяло огрызнулась Дина, понимая, что ее оправдание звучит неубедительно. – Веня, мне Лена нужна. Она приходила ко мне пару часов назад, про Ефимия Александровича рассказала, причем, как я понимаю, это ты ее ко мне направил, так что теперь потерпи уж, пожалуйста, мое общество.
– Да я чего, я не против, – смилостивился сосед, а из-под его руки, держащей дверь, как будто для того, чтобы Дина не могла ворваться в квартиру, вынырнула Лена.
– Чего тебе, Дина?
– Да я уже дважды в дверь Ефимия Александровича звонила. По дороге в магазин и вот сейчас, возвращаясь. А он не открывает. Теперь я тоже беспокоюсь, не случилось ли, часом, что.
– А я, наоборот, успокоилась, – доверительно сообщила Лена и потерлась макушкой о мужнину руку, как котенок какой, честное слово. – Это ты меня успокоила. Я подумала, что Ефимий Александрович и правда со всякими важными коллекционерами дела имеет. Мало ли кто к нему прийти мог и мало ли, о чем они разговаривали. Я с бессонной ночи могла и не разобрать. Напридумывала себе лишнего, только тебя взбаламутила. А что дверь профессор не открывает, так, может, ушел куда. Он домосед, конечно, но совсем-то сиднем не сидит. То на какое ученое общество поедет, то к коллегам бывшим. Надолго-то он, конечно, никогда не уходит, здоровье уже не то, устает быстро, но пару часов может и отсутствовать. Так что давай подождем часиков до четырех, а потом снова к нему спустимся. Лады?
– Лады, – уныло согласилась Дина.
У нее не было ни малейшего повода переживать за старого профессора, да и во всем, что говорила Лена, была железобетонная логика, вот только Дину она совсем не успокаивала. Попрощавшись с соседями, она внесла наконец домой сумки с продуктами, переоделась в домашнюю одежду, покосилась на ноутбук, где тосковал открытый файл с переводом, тяжко вздохнула над собственным несовершенством и отправилась на кухню – готовить. Впрочем, и от этого занятия минут через пятнадцать ее оторвал очередной звонок в дверь.
«Лена, наверное, – обрадованно подумала Дина, наскоро споласкивая руки, – хочет сообщить, что Ефимий Александрович вернулся домой».
Танцующими шагами добежав до входной двери, она рванула ее, будучи уверенной, что на пороге увидит именно соседку, но предбанник был пуст. Гость, кто бы он ни был, находился за второй дверью – на лестничной площадке. И кто это, хотелось бы знать?
– Дина Михайловна, не бойтесь, это я, Владимир Николаевич, следователь, – услышала она и распахнула дверь. – Наверное, надо было позвонить, но вообще-то я к вам не собирался.
– А к кому тогда? – не поняла Дина. – Вы проходите, пожалуйста, у меня там сковородка на огне, надо снять, а то все сгорит.
Она пропустила визитера в квартиру и убежала на кухню, где действительно все шкворчало и пенилось на сковородке. Сделала поменьше огонь, прислушиваясь к шагам в прихожей. Следователь, будучи человеком обстоятельным, сам запер входную дверь, разделся, прошуршала его куртка, стукнули об пол ботинки, и он появился в дверях, приглаживая руками волосы.
– Вкусно пахнет.
– Я довольно хорошо готовлю, когда даю себе труд, – сообщила Дина.
– Я заметил. Вчера.
– Нет, вчерашний ужин готовил Борис. Он и в этом вопросе оставил меня далеко позади. Вот, сегодня отдаю долг красный платежом. Так что вы хотели, Владимир Николаевич?
– Я пришел к вашему соседу, а его нет дома.
– К Вене? – удивилась Дина. – Но он дома, я вот только минут пятнадцать назад с ним разговаривала.
– Нет, к вашему профессору, с которым вы мне порекомендовали не встречаться до беседы с вами. Сегодня с утра я ему позвонил, и он назначил мне встречу на два часа пополудни, сказав, что с утра немного занят. С одной стороны, мне не понравилось, что потенциальный свидетель диктует мне правила нашего общения, с другой – мне тоже было чем заняться, поэтому два часа меня устраивали, как нельзя лучше. И вот я пришел, а старичка-то и нет. Как вы думаете, дражайшая Дина Михайловна, мог ли он в бега податься?
Дина помрачнела.
– Признаться, мне это совсем не нравится, – сказала она. – В бега-то он, конечно, податься не мог. В силу возраста и житейских привычек. Не тот сорт людей, если вы понимаете, о чем я. Но профессора действительно уже несколько часов нет дома, и признаться, меня это очень тревожит. В силу некоторых обстоятельств.
И, волнуясь, Дина рассказала следователю обо всем, что поведала ей утром Лена.
– Вы понимаете, что это может означать? – спросила она, закончив рассказ.
– А что тут понимать. Либо ваш профессор страдает старческой забывчивостью, а потому просто не помнил, что назначил мне встречу, и куда-то ушел. Либо, перенося нашу встречу, он выгадывал время, чтобы успеть исчезнуть. Спрятаться.
– Владимир Николаевич, – Дина начала сердиться. – Вы сами-то верите в то, что говорите? Я считаю, что моя версия более правильная, чем ваша. Либо профессору стало плохо после неприятного для него разговора, а это значит, что нам нужно поспешить, чтобы оказать ему помощь, либо он умер, либо его и вовсе убили. Нам нужно проникнуть в его квартиру, понимаете?
– На основании чего, простите? – следователь иронически изогнул бровь. – Ваших предположений и опасений? Мы не можем взломать дверь законопослушного гражданина, тем более такого уважаемого, как этот ваш профессор, без санкции. Нет, нет и еще раз нет, даже не просите.
– Лена! – воскликнула вдруг Дина. – Ну конечно, как же я сразу про это не подумала. Она частенько ходит делать Ефимию Александровичу уколы. Возможно, у нее есть ключ от его квартиры. Она сама предлагала через пару часов спуститься и посмотреть, если за это время Ефимий Александрович не объявится. Мы сделаем это по-соседски, а вы, как представитель власти, просто побудете рядом. В этом же нет ничего плохого?
