Илай принялся собирать снаряжение и запасы для их путешествия, складывая их обратно в рюкзак кельда. У Мики урчало в животе, и он, не задумываясь, поднял и развернул один из свёртков. Взял кусок вяленого мяса и поднёс было ко рту, но тут рука Илая выбила его прямо у Мики из-под носа.
– Нет, – остановил его Илай. – Это кельдское мясо.
Слова повисли в воздухе, а скалолаз вернулся к своему делу. Мика посмотрел на свернувшийся кусок высушеной плоти, валявшийся возле него на снегу, и его рот скривился.
Кельдское мясо. Значит, человеческое мясо, нарезанное и высушенное.
У Мики свело живот; он не мог перестать гадать, от какой части жертвы кельдов был когда-то отрезан этот кусок. Спазм скрутил его тело, затем ещё один, и к основанию языка подступила горькая желчь. Он с силой погрузил руки в снег и потёр их друг об друга, затем вытер ими губы, подумал о том, что чуть не сделал, и снова прикрыл себе рот…
– Готов?
Илай стоял над ним с рюкзаком кельда на плечах. Он помог Мике встать и протянул ему змеиную шкуру. Скалолаз проделал в центре дыру, и получилось что-то вроде плаща.
– Грубовато, но, думаю, она тебя согреет, – сказал Илай.
Мика надел плащ через голову и перехватил на талии ремнём. И вот оба направились вверх по склону горы.
Несмотря на тяжёлую ношу, Илай очень скоро обогнал его; походка скалолаза была лёгкой и быстрой, и Мика старался идти так же. Ему очень пригодился бы посох, но тот, как и посох Илая, и многое другое, сгорел дотла в зимнем укрытии.
Когда они достигли первого из гребней, которые им предстояло пересечь, Мика оглянулся. Инструменты для потрошения, которые они оставили разложенными в ряд, почти скрылись под выпавшим снегом. Возле них лежали свёртки с мясом, теперь уже открытые: пять или шесть маленьких бородатых каменозмеев набросились на добычу и шумно расталкивали друг друга, пожирая её.
У Мики свело живот. Он никогда не станет есть такое мясо. Но всё же, глядя на прожорливых змеев, он почувствовал, как его голод усилился, и поймал себя на том, – да простит его Создатель, – что завидует крошечным существам, которые не испытывают таких угрызений совести.
Глава четырнадцатая
Мальчишка оценивающе осматривал Хепцибар. Его глаза цвета тёмной смолы поблёскивали в свете огня. Сероватый оттенок его щёк сочетался с тёмными кругами под глазами. Когда он учуял запах жареных личинок, его ноздри раздулись.
– Отойдите от огня.
Хепцибар почувствовала, как рядом с ней ощетинился Аза. Он расправил крылья и выгнул шею; из его горла донёсся глухой рык.
– И почему же? – спросил он.
Из темноты позади мальчика выступила крупная самка великого белозмея, с полинялой от возраста чешуёй, покрытая шрамами – следами многих сражений, но всё ещё сильная и готовая снова броситься в схватку. Когда её челюсти медленно раздвинулись, из ноздрей начал сочиться дым. Блеснули клыки.
– Отойдите, – угрожающе рыкнула она, раскрыла челюсти ещё шире и выпустила струю обжигающе-горячего пламени, пахнущего серой.
Хепцибар отшатнулась назад, подняв руки, чтобы защитить глаза от испепеляющего жара. Аза зарычал и встал на дыбы – но старшая самка-белозмей тоже поднялась и оказалась в два раза выше его; она рассекла воздух острыми, как клинки, когтями и выпустила вторую яростную струю пламени. Аза опустил голову. Он никак не мог защитить своего змеерода. Хепцибар почувствовала его гнев и разочарование, когда он покорился большему змею и смиренно отступил.
Мальчишка приблизился к огню и кончиком копья вытащил поджаренные личинки. Две из них он бросил своему белозмею.
– Ешь, Азура. Ешь.
Звуки, которые он издавал, были гортанными, и для Хепцибар, чьи уши привыкли к тихому, но пронзительному шёпоту Азы, они звучали слишком резко. Оскалив зубы и не спуская глаз с девочки, мальчишка принялся разрывать поджаренных личинок грязными, обломанными ногтями и засовывать их в рот. Маслянистый сок стекал по его подбородку. Покончив с первой партией, он вытащил из огня ещё полдюжины личинок и разделил их со своим змеем.
Хепцибар наблюдала, как мальчишка и змей жадно поедают личинок. Она положила руку на дрожащую шею Азы. Юноша и белозмей рычали и урчали, и девочка не знала, что означали эти звуки – был ли это какой-то неведомый язык, который она не могла разобрать, или просто голод.
– Ещё есть? – требовательно спросил мальчишка, вытирая жир с подбородка манжетой своей душекожи.
Хепцибар кивнула.
– Внизу, в пещере-кладовой, – сказала она шелестящим шёпотом, который становился всё тише. – Там ещё много.
Юноша уселся на корточки и обернулся к своему белозмею.
– Она сказала, там ещё много, Азура.
– Я слышала, Кэш, – прошипела та.
– Мы рады поделиться, – сказал Аза, склонив голову; но Хепцибар видела, как дрожат усики по краям его пасти, и понимала, что он совсем не рад.
– Поделиться?! – голос Кэша шипел, как струя гейзера, вырывающаяся из скалы. – Если мы чего-то хотим, мы это просто берём. Ясно?
Хепцибар кивнула.
– И вообще, кто вы такие? – Слова мальчишки всё ещё звучали грубо, но, утолив голод, он немного смягчился.
– Я Хепцибар, – ответила девочка. – А это Аза.
Мальчишка с подозрением уставился на неё. Он принюхался, приподняв верхнюю губу и обнажив острые зубы. Кэш будто сомневался в чём-то, он неуверенно обернулся на своего белозмея. Глаза Азуры сузились; голос её загрохотал, как далёкие раскаты грозы:
– На них зараза.
– Точно, – сказал Кэш, снова повернувшись к Хепцибар и Азе. – Это-то я и почуял. – Он наклонился, взял копьё и шагнул к Хепцибар, дыша ртом. – На тебе мерзкий дух змееловов…
Хепцибар отпрянула от высокого мальчишки; его тёмные глаза сверкали, на измождённом лице застыл звериный оскал. Аза обвился вокруг своего змеерода, выгнув спину и подняв крылья, пытаясь защитить её. Но Кэш всё приближался, принюхиваясь и хмурясь.
Азура обогнула костёр и тоже подошла к ним, её ноздри дрожали, а налитые кровью глаза из жёлтых превратились в насыщенно-янтарные. Она подчёркнуто осторожно коснулась носом Хепцибар и Азы, вдыхая их запах, и тоже, как и Кэш, принюхалась к воздуху вокруг них.
– И не только змееловов… – прошипела она.
– Кельдов, – согласился Кэш.
Он ткнул своим копьём в Азу; тот затрепетал и хотел было отступить, но замер, услышав за спиной предупредительное рычание Азуры.
– Ты была с кельдами? – спросил Кэш вкрадчиво, но от этого угроза в его словах только усилилась. – Отвечай мне, – ткнул он копьём в Хепцибар.
– Нет, нет, – выдохнула та, потрясённая ненавистью в глазах Кэша; она замолчала, силясь подобрать слова. – Мы… мы были в плену у кельда. Нас продали ей. Змееловы продали, – слова полились рекой, – нас обоих продали ведьме-кельду, которая приковала нас цепями и…
