Примерно час спустя высоко в небе Мика увидел змея. Это был шустрозмей с красным гребнем и острым клювом, однако слишком маленький, чтобы причинить им вред. Мика взял подзорную трубу Илая, и, поднеся её к глазам, увидел, как худенькое существо навострило уши, повернуло голову, рухнуло вниз и нырнуло глубоко в снег. Через несколько мгновений змей снова взмыл в небо, а потом снова устремился вниз. Третий нырок увенчался наградой – небольшим пухленьким змеем, который извивался в зубах шустрозмея; охотник тряс его, пока тот не затих, а затем проглотил целиком.
– А что, в снегу у нас под ногами прячутся змеи? – спросил Мика.
– В основном, скратозмеи, – сказал Илай, пряча подзорную трубу. – Таков их план на настоящую зиму – скрываться под снежным одеялом. Там, внизу, они строят туннели, чтобы передвигаться по ним; но есть и другие, те же шустрозмеи, которые им за это весьма признательны, ведь их план на зиму – это охота на скратозмеев. – Илай пожал плечами. – Что до нас, то даже если мы и поймаем скратозмея, он не окупит усилий, затраченных на охоту. Мы должны…
– Знаю, знаю, – оборвал его Мика. – Мы должны двигаться дальше.
Он смотрел, как шустрозмей садится на задние лапы, разбегается, скользя тонкими когтями по снежному насту, а затем поднимается в воздух. Илай снова ушёл вперёд, и Мика поспешил за ним.
После долгого и медленного подъёма Илай и Мика наконец достигли вершины крутого склона и оказались на остром гребне. Перед ними поверхность уходила в широкую пологую равнину. При виде этой пустоты Мика громко вздохнул и остановился, отрывисто дыша и ощущая лёгкое головокружение; он задавался вопросом, не потерялись ли они. Илай, должно быть, прочитал его мысли: скалолаз встал рядом с юношей и указал на вершины высоких каменистых пиков, из которых, как из труб, струился дым.
– Вот и высокие пики, – сказал Илай и провёл рукой вдоль линии горизонта. – А там, к северу – видишь ту гору, что похожа на сахарную голову? От неё и начинается Страна долин. Мы на верном пути, парень. – Скалолаз смотрел вперёд. – За теми горами и лежит высокая равнина, которую ты уже сам пересекал…
– Дважды, – с волнением сказал Мика. – Там зелёная гавань Джуры, верно?
– Верно.
– Да, помню: я тогда подумал, что форма этих вершин напоминает разряд молнии, лежащей на боку, – сказал Мика. – Сейчас, покрытые снегом, они на неё похожи, как никогда.
Илай улыбнулся.
– Ты учишься, парень. Учишься… – Улыбка сошла с его лица. – Но сейчас нам следует поторопиться и найти укрытие до темноты – спрятаться от хищников и всего прочего.
Путники двинулись вниз по склону, скользя по снегу стоптанными подошвами. Солнце позади них опустилось совсем низко, а тени перед ними медленно удлинялись.
Вдруг Мика краем глаза заметил какое-то движение и повернул голову. Четыре… нет, пять существ с гладкими серебристыми телами скользили один за другим вниз по склону горы, словно плыли по снегу волнообразными движениями.
– Среброспины, – сказал Илай. – Скорее всего, идут рыбачить.
Мика увидел, как целая вереница змеев, теперь далеко внизу, пронеслась по небольшому углублению, взобралась на пригорок и исчезла за ним. Рыбачить. Одного этого слова хватило, чтобы вызвать в воображении шипение и аромат рыбы, поджариваемой на сковороде, и от этой мысли желудок Мики сжался в комок.
Когда путники спустились к самому подножию скалы, Мика услышал шум стремительно бегущей воды. Снежный настил резко оборвался, обнажив тёмный поток, сбегающий по камням.
– Если река достаточно быстрая, она никогда не замерзает, – пояснил Илай.
Он указал на пять покачивающихся голов: среброспины плыли против течения. Один из них держал в зубах крупную розово-коричневую рыбу, и у Мики снова свело живот. Он умоляюще взглянул на Илая, но тот покачал головой.
– Мы не можем рисковать. Ловить рыбу на виду у всех зимних хищников, – с этими словами он указал пальцем на противоположный берег реки.
Там, расхаживая туда-сюда по ледяному выступу, караулил чернокрыл; его острая морда дёргалась, а жёлтые глаза не отрываясь смотрели на рыбу в зубах серебристого змея. Внезапно он с резким визгом спрыгнул со льдины и нырнул за рыбой. Но среброзмей был слишком быстр. Он ушёл под воду и исчез под ледяной коркой, окаймлявшей бурный поток. Через мгновение он вынырнул; рыбы в его пасти уже не было.
Закричав ещё громче, чернокрыл взмыл в небо, выгнулся в воздухе и снова бросился вниз, но не в воду, а к самой ледяной корке, которая треснула от удара его острой морды. Он погрузился под воду, затем снова появился на поверхности и захлопал крыльями; вода сбегала с его спины. В челюстях чернокрыла была зажата розово-коричневая рыба, которую среброзмей спрятал подо льдом.
– Идём, Мика, – поторопил его Илай. – Начинает темнеть.
Мика и Илай держали путь вверх по реке, пока она не скрылась под снежным настом. Затем, двигаясь небольшими осторожными шажками, они пересекли поток. Хрупкий лёд трещал и стонал у них под ногами, но выдержал, и путники продолжили подниматься в гору на другом берегу реки. Далеко позади солнце только-только село. Мика и Илай добрались до неглубокой впадины на склоне утёса.
Илай положил на каменный пол рюкзак того, кто призывает зиму, и свернулся калачиком. Мика лёг рядом, и покрытая льдом каменная осыпь заскрипела, когда он натянул на голову свой плащ из змеиной шкуры.
– Мы отдохнём до первых рассветных лучей, а затем направимся к высокой равнине. Когда мы спустимся в зелёную гавань, будем рыбачить и охотиться, сколько душе твоей будет угодно, Мика… Мика?
Но Мика не отзывался. Он уже спал.
Глава восемнадцатая
Мандрозмей прошмыгнул по снегу, сложив расправленные крылья; его хвост подрагивал. Казалось, крепкий мороз этому существу с блестящими глазками вообще был нипочём.
Змей остановился возле кучи помёта серозмеев, темневшей на фоне белоснежного наста. Он присел на корточки, изучая рой крупных чёрных мух, потревоженных его появлением и круживших теперь у него над головой. Змей стал подпрыгивать, снова и снова поднимаясь и приземляясь; он ловил в воздухе насекомых, пока не насытился. Затем он облизнул пасть тонким длинным языком, довольно фыркнул и продолжил путь.
Он прошёл не больше десяти метров, когда снежный наст под ним задрожал и начал трескаться; чувствительные уши уловили какой-то скрежет. Змей остановился и…
Внезапно из-под сугроба, выпустив фонтан льда и снега, вырвался кулак; пальцы разжались и схватили мандрозмея. Через секунду последовал ещё один взрыв, и появилась голова – огромная голова с лицом, исполосованным тонкими шрамами, и бесформенным бугром вместо носа. Бледно-голубые глаза открылись, и рука притянула бьющегося мандрозмея к безгубому рту. В шею мандрозмея впились зубы; оторванная голова безжизненно свесилась набок. Перехватив мёртвую тушу на весу, рука занесла её так, чтобы кровь стекала прямо в рот…
