Кто бы это ни был, теперь он был совсем рядом. Фигура, одетая в плотный плащ и широкополую шляпу, остановилась и посмотрела вверх, сжимая в одной руке змеерог.
Мика поднял свою рогатку, но замер, увидев перед собой юное и открытое лицо с глазами бирюзового цвета, уставившимися на него. Чуть вздёрнутый нос покрывали веснушки, на полных бледных губах появилась улыбка.
– Добро пожаловать, – сказала девушка. – Это оружие вам здесь не понадобится.
Глава двадцать третья
Вдали от своих заброшенных галерей стая змеев нитью пролетала на фоне пёстрого неба; сверкающая белизна их чешуи переливалась в свете солнца, пробивавшемся через высокие облака. Было жутко холодно, и чёткие линии, в которые выстроилась могучая стая, размывались белыми облаками дыхания, выпускаемыми тысячей змеев.
Они теряли силы, особенно самые старые и самые молодые особи и беременные самки. Впереди во главе колонны летел их предводитель Алзас – его посеревшая от возраста чешуя была покрыта шрамами, но на спине по-прежнему величественно возвышался гребень; мощными взмахами крыльев вожак направлял всех остальных. Сразу за ним летел второй змей в стае, Алюций. Он был моложе Алзаса, что было заметно по сверкающей чешуе. Ясными жёлтыми глазами он настороженно обозревал пустынный пейзаж внизу.
Позади один за другим летели ещё три змея, за ними ещё пять. Потом девять. Потом ещё тринадцать… И так они летели, линия за линией, каждая длиннее предыдущей: огромный треугольник из парящих по воздуху существ, похожий на надвигающуюся бурю.
Матери и их детёныши летели в центре вместе со старейшими белозмеями. Самцы держались в основном по краям, удерживая форму построения, следя за тем, чтоб никто не сбился с пути и не спуская зорких глаз с годовалых змеёнышей, которые с трудом преодолевали самый длинный и сложный перелёт в своей короткой жизни.
Время от времени, если один из маленьких змеев выбивался из сил – начинал медленнее бить крыльями, ронял голову, переставал вилять и рулить хвостом – сильный самец подлетал к нему, пристраивался снизу и поддерживал туловище годовалого змеёныша, пока тот не набирался сил, чтобы продолжить путь. Но даже при такой заботе и молодые, и старые змеи тяжело страдали в этом зимнем исходе.
– Впереди буря!
Слова Алзаса прокатились над построением, а уже через мгновение вся стая погрузилась в темноту и леденящий холод густой снежной тучи. Они держались крыло к крылу, не сводя глаз с кончика хвоста летящего впереди змея. Они не дрогнули…
Много недель минуло с тех пор, как Алзас поднял колонию в нависшие над пустошью небеса, не отрывая взгляда от горизонта на западе. Они покинули великолепные змеиные галереи, служившие их племени домом в течение стольких веков, и отправились в неизвестность.
Это было тяжёлое решение, но выбора у Алзаса не осталось. Двушкурые уже были в Стране долин и, судя по запаху, что принёс ветер, их было немало. Глубокая пустошь, куда не добирались даже самые отчаянные из великих белозмеев, была для них единственным спасением. Двушкурые не сунутся туда, в этом Алзас не сомневался. И Алюций был с ним согласен.
Но исход в сезон настоящей зимы дался им тяжело. Когда они покидали змеиные галереи, падал первый снег, и он всё усиливался. Стаю преследовали безжалостные метели. Чтобы хоть как-то укрыться от ненастья, змеи летели через ущелья, но вот еды им едва хватало. Первые из белозмеев начали погибать вскоре после начала исхода, в Стране зубчатых пиков: молодые в изнеможении падали с неба, а древнейшие искали уступы и расщелины, где можно свернуться калачиком и умереть от холода.
С тяжёлым сердцем Алзас заставлял колонию двигаться дальше. Пока стая продолжала путь, вожак отправлял самых ловких и выносливых охотников на поиски пропитания, но их добыча была скудна. Несколько самок отложили яйца, но стая не могла остановиться и подготовить для них гнёзда, и драгоценные яйца были потеряны. Алзас был глубоко опечален, но продолжал направлять белозмеев вперёд.
За пиками их ожидали новые горные цепи, ещё и ещё, и каждая следующая оказывалась выше и пустыннее предыдущей. Но они не отклонялись от курса.
Со временем стая смирилась с неумолимой суровостью исхода, принимая неизбежность потерь и сплотившись ещё сильнее. Построение стало плотным и почти нерушимым. Охотники оттачивали своё мастерство, даже когда находить пропитание в снегах настоящей зимы становилось всё труднее.
Никто не жаловался, и печаль в сердце Алзаса утихала, когда он убеждался в их мужестве.
Белозмеи оголодали и исхудали, и теперь даже самым сильным самцам от изнеможения стало трудно удерживать ровный строй и ритм. Им нужно было найти место для отдыха, и как можно скорее. Иначе, и Алзас ясно отдавал себе в этом отчёт, – стая рисковала понести невосполнимые потери.
Грозовая туча всё не кончалась. Миля за милей. Мучительные час за часом. Размытое серое солнце над головой медленно сползало по небу, а затем и вовсе скрылось за горизонтом. Казалось, полёт сквозь ледяную серость никогда не кончится.
Но вот туча закончилась так же внезапно, как и поглотила их. Белозмеи вырвались из грозового облака и нырнули в тёмную мерцающую чистоту ночи.
Летящий позади Алзаса Алюций рассматривал пейзаж внизу, отчаянно отыскивая место для ночлега. Змеи миновали складчатый лабиринт высоких долин, зубчатых хребтов и остроконечных вершин, углы которых сгладил плотный снежный покров. Теперь местность резко изменилась. Чёрные базальтовые плиты и стеклянные потоки обсидиана создавали тёмный угрюмый рельеф – рваный и беспорядочный; плиты горной породы пылали дьявольским красным светом расплавленной лавы, что текла в глубине прорезывающих их разломов и щелей.
Алзасу всё это казалось похожим на какой-то не сделанный до конца, недосозданный мир, и стая, пролетая над ним, погрузилась в ужасающую тишину. Алзас, опустив голову, оглядывал первобытное запустение; он понимал, что летящие у него за спиной белозмеи ощущают его растущее беспокойство.
Где им приземлиться в этом жутком ландшафте?
Зоркие жёлтые глаза Алюция заметили блеск воды на севере. Он подозвал Алзаса своим тихим скрипучим вздохом, успокаивающим и ободряющим и для стаи, и для её вожака.
Алзас дал команду снижаться. Могучая стая нырнула вниз, и ровный строй сломался, когда они приблизились к земле. Колония раскачивалась в восходящих потоках горячего сернистого воздуха, расправляя крылья, затем змеи опускали лапы и садились один за другим на эту новую незнакомую землю.
Струйки кислотно-жёлтого дыма поднимались из расщелин на широкой поверхности чёрной скалы, где приземлились змеи; повсюду вокруг – над провалами и бассейнами, заполненными водой и давящимися водорослями, – время от времени в воздух вырывались клубы пара. Хрусткие лишайники оранжевого и красного цвета, нестерпимо яркие в расплавленном свечении огня, цеплялись за камень по краям бассейнов. Длинные полупрозрачные листья сушеницы трепетали в воде, будто простыни на ветру. По пузырящейся поверхности сновали соляные жуки, серные мухи и мясистые стрекозы с кружевными крыльями – и всех их ловили маленькие незнакомые змеи, ярко-голубые с золотым отливом.
