Мика заглянул в глубокие карие глаза пророка Килиана. В них не было ни обвинения, ни осуждения. Только одобрение. Мика почувствовал себя глупцом. Конечно, ему нужно остаться здесь, целым и невредимым, счастливым, как остальные жители Глубокодома, быть вместе с Карой. Широкая улыбка расплылась по его лицу.
– Похоже, я как тот змей, – сказал Мика.
И Килиан кивнул в ответ, не сводя с него пристального взгляда.
– Похоже, что так, – сказал пророк. – Брат Мика.
* * *
Той ночью Мика спал лучше, чем все последние недели. Проснувшись, он услышал звук рога, громкий и бодрый. Он эхом разнёсся по туннелям Глубокодома, наполняя пещеры своим призывным воем.
Кто-то ещё пришёл в долину, подумал Мика. Кто-то ещё прибыл в Глубокодом.
Мика потянулся за рубашкой и замер. Там были две стопки одежды. Одна – неаккуратная, из сброшенных прошлой ночью как попало вещей: старая рубашка, потёртые штаны и добротная куртка, которую сшил Илай. Другая же стопка была тщательно сложена: серый плащ, домотканые штаны и рубашка; поверх всего этого лежала красная соломенная шляпа. Рука Мики дрожала, когда он потянулся сначала к одной стопке одежды, затем ко второй. Снаружи снова донёсся звук рога.
Мика схватил домотканые штаны и натянул их на себя, затем новую рубашку, тяжёлый серый плащ, соломенную шляпу ярко-красного цвета… Ему было удобно, тепло и уютно – в этой одежде он чувствовал себя здесь, как дома. Мика посмотрел вниз. Рядом с кожаной курткой лежали его нож и рогатка. Сперва он не решался, но потом всё же прихватил их. Рогатку Мика сунул в задний карман штанов, а нож прицепил к поясу, прикрыв их серым плащом.
Расстаться со своим оружием он пока был не готов.
Мика подполз к краю спальной ниши и спустился по лестнице. Оттуда, из-за пределов спальных галерей, доносился шум движения, большого движения. Торопливые шаги. Громкие голоса. Нетерпеливые крики. Жители Глубокодома собирались в кладовой.
Тут из-за спины Мики раздался знакомый голос:
– Решил остаться, я смотрю.
Это был Илай.
Мика обернулся. Скалолаз спускался по лестнице из своей ниши, крепко сжав челюсти. Он бросил взгляд на одежду, которая была на Мике. В его глазах читалось разочарование.
– Это… я хочу сказать… Это было первое, что попалось под руку… – Мика запнулся.
Скалолаз спустился на пол и пристально посмотрел на него.
– А Кара? – спросил Илай. – Думаю, она сыграла не последнюю роль в твоём решении остаться.
Мика кивнул.
– Я хотел поговорить с тобой, Илай. Обсудить кое-что. Кое-что тревожившее меня. Речь о Глубокодоме. О Каре и её отце…
Мика умолк. Всё это время он так хотел рассказать Илаю обо всём, что увидел, но теперь, когда скалолаз стоял перед ним и действительно слушал, он вдруг растерялся и замолчал.
– О чём же, Мика?
– Я видел её, Кару… – Мика глубоко вдохнул, и тут вдруг слова полились потоком. – Килиан порезал ей руку. Он собрал её кровь в миску… Кровопускание, так Кара называла это. Но… Но это нормально. В смысле, это было не наказание, ничего такого. Все жители Глубокодома проходят через это. В молитве и благости… – добавил он, повторяя слова Кары. – Чтобы усмирить их беспокойный дух. Вот что сказала Кара. Но потом она попросила меня решить – решить, желаю ли я остаться. И я хотел поговорить с тобой, Илай…
– Успокоился уже, а? – спросил Илай, тихо и без эмоций. – А кровь? Что Килиан сделал с ней?
– Я… Я… – Мика сглотнул.
Он вдруг осознал, что не знает. И даже не подумал спросить.
Илай сверлил его взглядом бледно-голубых глаз.
– Но, Илай! – воскликнул Мика. – Разве это вообще важно? Теперь-то всё в порядке. С Карой всё хорошо. И… я слышал, как Килиан общается с детьми… Он хороший человек, Илай. Единственное, чего он хочет, – это заботиться о тех, кто пережил немало испытаний и невзгод здесь, в пустоши… – Мика опустил голову, смущённый оттого, что так разошёлся. – Он… Он как пастух, Илай. Как змеевод, заботящийся о своей стае змеев…
– И забирающий кровь, – в резком голосе Илая слышался гнев. – Идём, Мика, парень, – сказал он, направляясь к кладовой, – посмотрим, кого пророк принимает в свою паству.
Глава сороковая
Мика и Илай вошли в кладовую и тут же увидели пророка Килиана: он стоял посреди зала, сложив руки на груди, и оглядывал всех вокруг. Рядом с отцом стояла Кара. На ней был свежий белый капор и выглаженный серый плащ, застёгнутый у горловины.
– Жители Глубокодома, – сказал Килиан спокойным, но властным тоном, – займитесь делами. Кого бы ни привёл дозорный, не сверлите его глазами. Никаких криков, никакого шушуканья… – Его густые брови приподнялись. – Ведь мы не хотим напугать его или подавить. И, Кара, позаботься, чтобы путь в большой зал был свободен, он может нам понадобиться. Жди моего сигнала.
Кара кивнула, повернулась к выходу в туннель, но тут встретилась взглядом с Микой.
– Кара, – просто сказал он.
– Мика, – улыбнулась она, и когда заметила, во что он одет, улыбка её стала ещё шире.
Кара взяла его за руку.
– Значит, ты решил стать одним из нас, – сказала она тихо, но её голос дрожал от возбуждения, а глаза сияли. – О, хвала Создателю!
Мика почувствовал, как стоявший рядом Илай напрягся. Юноше совсем не хотелось видеть сейчас лицо скалолаза.
– Мне показалось, что неплохо будет сменить одежду, – сказал Мика.
Кара сжала его руку. Она приблизилась к нему и головой коснулась его шляпы.
– Тебе всё это очень идёт, Мика, – прошептала Кара ему на ухо. – Так идёт… Я расскажу тебе об этом сегодня ночью.
Мика покраснел и краем глаза взглянул на Илая, но внимание скалолаза было приковано к Килиану. Пророк пересёк зал и встал у входа, глядя на ступени у частокола.
Снегопад прекратился, но на земле у частокола снег лежал ровным слоем. Пророк поправил свою шляпу и уже собирался выйти наружу в холод настоящей зимы, когда вдруг высоко над пиками стены частокола в воздухе просвистело что-то круглое.
С глухим стуком оно ударилось о верхние ступени и покатилось вниз по лестнице, оставляя на белом снегу кровавый след. Наконец оно остановилось прямо под ногами у пророка.
Это была голова. Голова человека с густой чёрной бородой и глазами, в которых застыл ужас. Клок волос был выдран с мясом. С рваной кожи на перерубленной шее капала кровь.
У Мики перехватило дыхание, и он обнял Кару за плечи, желая защитить её. Никто не мог отвести взгляд от жуткого зрелища.
– Брат Авель, – пробормотала Кара дрожащим голосом.
Она отвернулась и уткнулась лицом Мике в грудь. Мика крепко обнял её, чувствуя, как от рыданий сотрясаются её плечи.
