В конце концов, ведьма я или нет? Имею моральное право полюбоваться на удивленную физиономию одного темного. Правда недолго, потом надо будет резво подрываться и давать деру. Иначе тебя подомнут под себя и надругаются, лишив уже не девичьей чести, а иллюзий насчет того, что над темными можно безнаказанно шутить.
Еще один поцелуй Эрриана обещал, что моего признания он будет добиваться долго, настойчиво, до моей полной безоговорочной капитуляции. Я, к слову, была совсем не против такого развития событий, ощущая себя сытой кошкой, которая, несмотря ни на что, не прочь получить добавки. И именно в этот момент на улице под моим окном раздалось:
— Госпожа ведьма! Магда! Я люблю вас!!!
То, как мигом помрачнел и подобрался Эрриан, без слов говорило: тому, кто пришел сейчас под мои окна, — не дожить до рассвета.
— Кто это?
— Пока не знаю, но я пошла искать сушеный подорожник, — вздохнула я и попыталась встать, елозя по лунному. — У меня где-то должен был еще остаться…
Темный озадачился. Но руками, не участвующими в мыслительном процессе, едва я начала сползать, тут же схватил меня за талию и вернул на место.
— Зачем тебе подорожник? — спросил он.
— Ну… Ты сейчас выглядишь таким… решительным. И я думаю, без хука вряд ли обойдется. А так… Ты врежешь, я сразу приложу, чтобы тот несчастный, кем бы он ни был, еще раз сюда уже за целительской помощью не приходил.
— Я сам приложу. И подорожник, и об косяк, — фыркнул Эрриан и, аккуратно приподняв меня, выскользнул.
Тюфяк, на котором я осталась лежать, и вправду был не столь удобным, как грудь Эрриана.
— И даже думать не смей выглядывать, — сурово произнес — он. И, перехватив мой недоуменный взгляд, добавил: — В таком виде. А сейчас закутайся в плащ получше.
— А ты надень штаны, — тут же парировала я. — А то отморозишь еще что-нибудь. Пока будешь драться. И рубашку тоже.
— Тебя смущает мое обнаженное тело? — хмыкнул темный.
— Целителя так же тяжело смутить обнаженным телом, как феникса — смертью, — фыркнула я. — Просто лечить твое захворавшее тело придется мне. И поверь, если ты начнешь чахнуть, я на тебе оторвусь по полной.
Эрриан представил. Проникся. И штаны таки натянул. На рубашку его мужского испуга уже не хватило. Затягивая завязки на талии, он подошел к окну. Удивленно уставился на него, будто впервые увидел в разбитом стекле затычку из пледа. Миг раздумывал, то ли вытащить его, то ли открыть створки, за которыми нежданный воздыхатель уже начал голосить что-то романтичное. Наверное, балладу. Судя по корявости строк, собственного сочинения. Аккомпанемент из треньканья на одной нервной ноте проходил под лозунгом: «Кому хочу сыграть на лютне, тому от счастья не спастись».
— Выгляни ко мне, лэрисса Магда, из окна, — начал заунывно подоконный гость.
Я хмыкнула. М-да. По первой строчке идентифицировать несчастного самоубийцу не удалось.
— Ты меня не от приступа сердечного спасла, — поднатужился и выдал он под горестное «трунь-трунь».
Правда, и эта информация мне мало помогла. А Эрриан между тем выдернул плед и попытался просунуть голову в дырку, проделанную в стекле селезнем.
— Ты еще крякни туда, — посоветовала я, давясь смехом.
Взгляд темного, в котором плясали демоны, остановился на мне, не обещая ничего… пристойного.
— Вот погоди, придушу этого менестреля… — лениво протянул он, и по моей спине брызнули мурашки. И вовсе не от холода. Наоборот, стало так жарко, что хоть окно нараспашку открывай.
Лунный отвернулся и взялся за шпингалет.
— Ты мое тело от демонов избавила… — особо пронзительно взвыли на улице.
И я наконец поняла, что под окнами несчастный служка. Поскольку в Хеллвиле никого больше я душевно не спасала. Только телесно. И то, если страждущим удавалось набраться храбрости и прийти за помощью к ведьме.
— И совесть мучиться заставила. И теперь мой долг — отплатить тебе той же монетой…
Какой «той же»? Теперь он будет летать на метле, а я за ним гоняться с ножом по крышам? Спасибо, не стоит.
— Прошу, ведьма, стань женою моей за это… — голосил он.
Да! Со стихосложением у парня было туго, зато с самовыражением — полный порядок. Но, судя по утробному рыку Эрриана, ненадолго.
— Какая, к демонам, жена? — рявкнул темный, распахнув створки.
В комнату тут же ворвалась зима, а из комнаты, правда наполовину, — лунный. Он перевалился через подоконник.
— Ой. — Очередное «трунь» оборвалось. А за ним раздался совершенно обескураженный голос:
— Господин темный, а где госпожа Магда?
На мой взгляд, совершенно идиотский вопрос, учитывая, в каком виде был Эрриан.
— Я вместо нее, — отчеканил лунный.
— А вы можете все же позвать Магду? — видимо собрав все свое мужество, произнес служка.
Я посмотрела на напряженную спину темного. Да, Эрриан мог быть хладнокровным, расчетливым, надменным, сдержанным, умным. Но не сегодня. Чувствую, не сегодня.
— Только на твои похороны, труп.
— Она спасла меня от одержимости, теперь мой долг — спасти ее душу от Мрака. Пусть темная ведьма и осквернена Тьмой, но я готов посвятить себя тому, чтобы обратить Магду к Свету. Поэтому я женюсь на ней, той, которая меня спасла.
— Парень, если ты хочешь жениться на том, кто изгнал из тебя демона, то у меня для тебя плохие новости, — усмехнулся Эрриан. И добавил: — Это я выбил из твоего тела выходца Бездны.
Надо ли говорить, что после такой новости запал служки как-то иссяк.
— Госпожа Магда, я знаю, что вы там. Это правда? Отец Панфий сказал, что вы спасли меня. — И столько неподдельной детской обиды было в голосе — хоть на развес продавай, хоть оптом.
— Давай я ему скажу, — шикнула в спину беловолосого, — он ведь не успокоится.
Эрриан обернулся. Ничего не сказал, лишь выразительно глянул на меня. И я вдруг сразу почувствовала, что на мне ничего нет, кроме наброшенного на манер одеяла плаща.
— Ну, нет так нет. Не больно-то и хотелось, — буркнула себе под нос, пряча и лицо, и уши под плащ.
— Это правда, — вместо меня ответил Эрриан. — И поверь мне, парень, жениться ради спасения души ведьмы — гиблое дело. Гораздо больше шансов убедить упыря, что с осиновым колом в груди ему будет лучше. Или уговорить закоренелого волколака-людоеда стать вегетарианцем. Мой совет — забудь о Магде. И святой, взяв в жены ведьму, через пару лет станет первоклассным некромантом. Даже если до этого трупов боялся до дрожи в коленках и считал, что в склепах прятаться от супружеского долга недостойно.
В Эрриана полетела подушка. Он, не оборачиваясь, увернулся, словно заранее тренировался. Мой снаряд улетел в открытое окно, а темный нахал невозмутимо продолжил:
