На исходе дня, когда белый снег стал багровым от крови, Хеллвиль вывесил белый штандарт. Подняли решетку, открыли городские ворота, и через них вошли те, в чьих силах было как развязать новую бойню, так и заключить мир.
Командир темных — Тизар. По словам Эрриана, он был главнокомандующим темного владыки. Я же смотрела на лицо, рассеченное шрамом, и думала о том, согласится ли этот маг заключить мир. Как и Минос — генерал, чьи воины шли под белым знаменем.
В ратуше принимал их Эрриан, как глава Хеллвиля. Уже не темный. Но и не светлый. Единственный маг без меты. Но ему подчинялась армия, которую не под силу было поднять ни одному некроманту. И притом клинки умертвий могли обернуться не только против детей Света, но и сынов Тьмы.
Требования главы Хеллвиля, хозяина удела Гейзлорру и владетеля Шумерлинской топи были просты и кратки: полная независимость его земель от притязаний обоих императоров.
Мы были в приемном зале. Шестеро телохранителей и по командующему с каждой стороны. Мы с Эррианом. Джером, баюкавший в лубке руку, Астор со свежим шрамом у виска. Невесть как просочившаяся Мажета, единственный хеллвильский судья господин Тортиш, начальник местного отдела дознавателей фьерр Сине и отец Панфий.
— Что ж… — веско начал генерал Минос, скользнул взглядом по Астору и, узнав его, прищурился, — ваши требования весьма категоричны.
Последовала пауза, во время которой тревога проснулась во мне и, словно кобра, подняла голову и раздула капюшон, заставив меня всю подобраться.
Может, поэтому я и увидела, как взгляд Миноса на сотую долю мига метнулся в сторону, и успела среагировать. А дальше произошло сразу несколько событий.
— Убить! — приказ генерала.
И тут же — арбалетный болт, летящий прямо в грудь Эрриана. Мой толчок — и вот мы с темным уже лежим на полу. А в груди отца Панфия красуются сразу и кинжал, и метательная звезда. И если вторая сорвалась с пальцев Астора, то кинжал был презентом Джерома. Так я узнала, что темному, чтобы вручить подарок, даже перебитая рука не помеха.
Зато дальнейшие переговоры прошли гораздо живее, бодрее и спокойнее. Главное, две стороны согласились на уступки. А Эрриан умудрился выбить моральную компенсацию за неудавшееся на него покушение и стребовал полное досье на уже покойного агента Панфия.
Полного конечно же не дали, но, забегая вперед, скажу: чтение оказалось увлекательным. Пару лет назад светлые действительно обнаружили залежи гарлия в Шумерлинской топи. А затем и разведка темных — информацию об оном в тайниках светлых.
Действовать обе стороны поначалу решили осторожно. В Хеллвиль под прикрытием прибыл агент Панфий, который должен был наблюдать и тихо устранять темных, если те объявятся, пока ведется тайная подготовка к разработке месторождения на спорной территории. К слову, и Магду Фокс храмовник хотел отправить за грань. Но, как оказалось, мы вовремя успели договориться, и моя тайна, которую он узнал, по факту спасла мне жизнь. Будь я настоящей темной ведьмой — сгорела бы при первом же сожжении.
А вот с прибытием темных… Вызов демона, гримы, зелье безумия в трактире, из-за которого Джерома и Эрриана чуть не убили, — все это было деяниями святого отца, который неплохо маскировался под темного мага, используя запрещенные амулеты.
Читая отчеты Панфия, сожалела лишь об одном: почему я раньше не обратила внимания на то, что все случаи нападения связаны с храмом? Панфий не пожалел даже своего служку, вселив в него инкуба.
И все ради того, чтобы удержать в Хеллвиле власть светлых. Но шпиону это оказалось не по силам, и, пока он вел свои игры, к границе с обеих сторон подтянулись отряды.
Видимо, месторождение было очень внушительным, раз ради него императоры решили рискнуть миром. Но, не одержав победу, сделали то, что умеют лучше всего делать политики: извернуть правду так, чтобы для народа она была красивой и правильной. Например, чуть было не начавшаяся война двух империй стала совместной дружественной военной операцией против восставшей нежити.
Правда, в учебниках по некромантии в параграфе «резервы магов смерти» появилось примечание: максимальная пропускная способность резерва при подпитке дикой силой составляет сто двадцать единиц. И в скобочках «но не для телохранителей темного владыки».
Но это все было потом. Пока же, после двух седмиц совещаний, дюжины склеивших ласты вестников, которые целыми стаями носились в Йонль, Тайру и обратно, все же была подписана Хеллвильская хартия.
Согласно оной полоса земель между Темной и Светлой империями, именуемая Шумерлинской топью, отходила во владения независимого княжества Гейзлорру. Надо ли говорить, что с обеих его сторон тут же появились две шахты по добыче гарлия: одна — со стороны светлых, другая — со стороны темных.
Сдается мне, что лет через триста два рудокопа встретятся под землей, ударят кирками друг о друга и завершат наконец дележ того, что так и не смогли (а точнее — не позволил один темный целитель) располовинить их предки.
Эпилог
— И все-таки звезда, — печально глядя на свое предплечье, выдохнул Эрриан и опустил рукав.
Я лукаво на него взглянула. В камине, перед которым он сидел, уютно полыхал огонь, нежно обнимая смолистые поленья, и беды прошлого стекали в забвение. За окном догорал осенний закат, окрашивая золотую листву в пурпур.
— А ты надеялся, что после сожжения она изменится на чернокнижную? — дразня, я показала запястье, на котором танцевал черный вихрь.
Мета Эрриана все еще не инициировалась полностью. Я уже успела выйти замуж, забеременеть, а супруг — почувствовать все радости отцовства и даже признаться, что с его наследником хлопот ничуть не меньше, чем с темным властелином (последнему он хотя бы пеленок не менял). А мета все никак не могла замереть и потихонечку росла.
— Ну, какой из меня целитель? — вздохнул светлый… уже светлый маг. — Я только вправить сустав могу. Или рану зашить. Или кости сложить. И то лишь потому, что у меня большой опыт в том, как их сломать…
— Вот видишь, ты уже многое умеешь! — Сев на подлокотник кресла, я обняла мужа. — За остальным дело не станет! Ты же как-никак теперь принадлежишь к семье потомственных целителей.
— Магда, я, вообще-то, в жены ведьму брал, — напомнил Эрриан.
— Ты не брал, а нагло своровал. А Джером и Астор стояли на стреме.
Я вспомнила, как в одну весеннюю ночь, когда Эрриану надоело слушать мои «подожди, мои родители приедут, и сыграем свадьбу, запишем имена в приходской книге и осчастливим наконец весь Хеллвиль», — он просто выкрал меня. Новый священник к тому времени был уже умыкнут и стоял на площади. Ровно на том месте, где обычно сжигали меня. Кстати, и зрители были. Те же. Толпа радостно взирала на злую ведьму в фате и халате, на молодого храмовника, но более всего — на бочонки с вином, которые по этому случаю выкатили из трактира госпожи Брас.
