Анита налила ей в кофе немного коньяка и, поднявшись, стала ходить по комнате. Вот так новость! Женщина, которую она считала злодейкой, пришла к ней с последней надеждой. Как же все обманчиво в этом невероятно запутанном мире!
– Почему вы не уедете из Берлина?
– У меня нет денег…
Анита подошла к окну. На улице снова повалил снег – пуще прежнего. Большими бесформенными клочьями он падал из прохудившихся небес на кровли домов, карнизы, крыши экипажей.
Анита привыкла видеть из окна простые грубые коляски берлинских извозчиков, но тут сбоку, в поле ее зрения, появилась холеная карета, чужая на этой улице и в то же время очень знакомая. Лошади выкатили ее из-за угла, однако сидевший на козлах кучер вдруг встрепенулся и замахал кнутом, силясь то ли остановить их, то ли повернуть обратно.
Ба, да это же экипаж мадемуазель Бланшар! – тот, который Анита уже видела однажды здесь, на Фридрихштрассе. Но если мадемуазель приехала на экипаже, тогда почему…
Анита всем телом повернулась к своей гостье и увидела черный зрачок револьверного ствола.
Глава седьмая. Глоток коньяка из кофейной чашки
Шаги за дверью. – О пользе диванных подушек. – «Держи ее!» – Пара бойких лошадей. – Запах пороха. – Партия в шахматы. – Ранке недоволен. – Шерстяной берет. – Художник из Милана. – Квартира на Фридрихштрассе приходит в полную негодность. – «Бранденбург». – Покушение на барона Мантейфеля. – Кучер мадемуазель Бланшар. – Бессонная ночь. – В гимнастическом клубе. – Эрих Клозе. – Шесть раундов. – Возмутительница спокойствия. – Вызов принят.
Мадемуазель Бланшар стояла у камина, держа револьвер в левой руке. Плаксивая гримаса, как по мановению волшебного жезла, исчезла с ее лица, сменившись твердым ледяным выражением. Лишь не успевшие высохнуть слезы на ее щеках напоминали о только что разыгравшейся мелодраматической сцене. Анита хотела шагнуть вперед, но качнувшееся револьверное дуло заставило ее остаться на месте.
– Жак не удержал лошадей? – осведомилась мадемуазель ровным, деловитым голосом. – Вот олух… Впрочем, это уже неважно. Представление окончено, пора снимать маски и опускать занавес.
– Вы почти обманули меня, – сказала Анита, чувствуя и стыд, и досаду, и еще что-то, в чем не было времени разбираться.
– Обманывать людей – моя профессия. Строго говоря, каждая моя книга – это обман. Но читатели верят. Принимать красивые обманы за чистую монету вообще свойственно человеческой натуре, и я этим пользуюсь.
– Вы считаете, что ваши обманы красивы?
– Разве нет? Рассказ о влюбленной дурочке, способной пожертвовать всем ради того, чтобы возлюбленный ее не отверг, – разве некрасиво?
– Это старо. И неоригинально.
– Вы же поверили! – Мадемуазель Бланшар сделала два шага вперед. – С такого расстояния я попаду наверняка.
– Выстрел услышит служанка…
– Пуль у меня достаточно, хватит и на нее.
– Подождите! У меня опять в голове туман, я хочу понять…
– Сожалею, но на тот свет вы попадете с затуманенной головой. Не старайтесь заговорить мне зубы, у меня нет желания разглагольствовать. Могу сказать лишь, что вы угадали: Либих был щенком, которого я держала на коротком поводке. Ему нужна была моя любовь, а мне – его деньги. За счет доходов его химических фабрик мы изрядно пополнили свою казну.
– «Мы» – это кто?
– Не прикидывайтесь идиоткой, – зло ухмыльнулась Элоиза де Пьер. – Вам отлично известно, на какого рода деятельность тратились эти средства. Попытки переворота, предпринятые в Берлине весной и летом, провалились, потому что здесь не хватало меня! Здешние повстанцы выступали стихийно и слишком прямолинейно. Штурм цейхгауза, беспорядочная стрельба на баррикадах – дальше этого они не продвинулись. Теперь все будет иначе! Проведена должная подготовка, и следующая попытка будет удачной.
– Вы уверены? – спросила Анита, глядя прямо в глаза мадемуазель Бланшар и незаметно для нее шаря рукою за спиной.
– Совершенно! У вашего Ранке и ему подобных не хватит ума – и времени! – чтобы помешать осуществлению моего плана. Тревогу мне внушали только вы, я сразу угадала в вас серьезную противницу. Поначалу я хотела вас провести и заставить действовать в моих интересах. Конечно, никакой Либих с его убогой фантазией не сумел бы выдумать такую эффектную историю про злодея-императора и невинно убиенного наследника престола. Ее придумала я, а он всего лишь выучил и сыграл отведенную ему роль. Может быть, я использую этот сюжет для своего следующего романа… Все бы получилось, но Либих оказался слишком слабонервным.
Анита, не спуская глаз с маячившего перед ней револьвера, нащупала позади себя шнурок с кисточкой на конце.
– Кто его убил?
– К чему вам это знать? – Указательный палец мадемуазель Бланшар напрягся и стал медленно надавливать на спусковой крючок. – Пусть хотя бы одна загадка останется неразгаданной. Там, куда вы сейчас отправитесь, у вас будет время поразмышлять над нею.
За дверью гостиной послышались шаги – шла Вероника. Мадемуазель Бланшар на мгновение отвлеклась, бросив быстрый взгляд через плечо. Доли секунды хватило Аните, чтобы отпрыгнуть в сторону и изо всех сил дернуть за свисавший из-под потолка шнурок. Прямо над головой мадемуазель Бланшар разверзлось черное квадратное отверстие, и из него выпала подвешенная на веревках деревянная кукла. Грянувшую одновременно с этим мелодию «Августина» заглушил револьверный выстрел. Пуля попала в окно, отчего стекло с веселым звоном разлетелось вдребезги. Инстинктивно вскинув револьвер дулом кверху, мадемуазель Бланшар вторично взвела спусковой механизм. Следующая пуля ушла прямо в открытый люк. Там, в потолочных недрах, что-то лязгнуло, и увесистая кукла с грохотом свалилась на пол. Мадемуазель взвизгнула от боли в ушибленной ноге. Анита, полагаясь на вдохновение и удачу, запустила в гостью диванной подушкой. Револьвер отлетел к каминной полке. Распахнулась дверь, и гостиную заполнил пронзительный вопль Вероники.
Анита метнулась к упавшему револьверу, сдавила теплую рукоять. Мадемуазель Бланшар, сообразив, что с этой минуты представление развивается по совсем не выгодному для нее сценарию, толчком опрокинула кресло и, сметя с дороги надрывающуюся от крика служанку, бросилась к выходу из квартиры.
– Держи ее!
Анита выскочила в переднюю, подняла револьвер на уровень плеча. Спина мадемуазель Бланшар была в каких-нибудь полутора саженях, но, черт возьми, как трудно выстрелить в живого человека…
– Стреляйте! – завопила Вероника.
Анита зажмурилась и выстрелила. Потом еще и еще раз – это уже на нервах, помимо воли. Куда угодили пули, она не видела – поняла лишь, что мимо. Мадемуазель Бланшар, воспользовавшись заминкой, выбежала из квартиры и сломя голову помчалась по лестнице вниз.
Первым стремлением Аниты было пуститься в погоню, но вовремя подало голос благоразумие. С револьвером в руке она бегом вернулась в гостиную и, сорвав мешавшую штору, высунулась из разбитого окна. Мадемуазель Бланшар, подобрав руками подол, вприпрыжку по сугробам бежала к углу дома, из-за которого снова выкатился знакомый экипаж. К Аните вернулось хладнокровие, она прицелилась в перебиравшего вожжи кучера и нажала на скобу. Револьвер щелкнул вхолостую – кончились патроны.
