Хаффман еще раз поднял над головой руки – два обтянутых кожаными чехлами молота – и неторопливо с обычной своей развальцей, направился к углу помоста, чтобы спуститься вниз, где его ожидали служители гимнастического общества, готовые проложить ему дорогу к выходу через бушующую, как штормовое море, толпу.
– Не расходитесь, господа! – кричал распорядитель. – Не расходитесь, сейчас будут разыграны боксерские перчатки от мистера Хаффмана. Я попрошу герра Шпильмана и герра Брауна раздать всем присутствующим билеты и произвести розыгрыш. Не рас…
– Стойте! – взвился над головами пронзительный женский крик. – Стойте! Дайте сказать…
Распорядитель прервался на полуслове, а невысокая смуглая барышня с кокетливым ридикюлем уже пробиралась к помосту, беспардонно расталкивая всех, кто попадался на пути.
– Нелли, ты куда?
Хаффман, дошедший до угла помоста, остановился. Анита уцепилась за канаты.
– Помогите мне, живо!
Распорядитель, повинуясь командному тону, протянул ей руку, и Анита очутилась рядом с ним на помосте. Путая от возбуждения английские слова с французскими, выкрикнула:
– Здесь, в зале, есть боксер посильнее вашего Клозе! Пусть мистер Хаффман сразится с ним, если он так уверен в себе.
Ее слова перевели на немецкий, и в зале закачался неистовый, исступленный ор. Анита зажала уши, чтобы не оглохнуть, но тут до ее слуха долетел ответ распорядителя:
– У мистера Хаффмана нет больше запланированных боев в Берлине. Поединок с господином Клозе был последним. Мистер Хаффман уезжает в Швейцарию, ему надо спешить.
– В таком случае ваш мистер Хаффман просто трус! – во всеуслышание произнесла Анита и дернула гаера за кружевную манжету. – Я так и знала, что он годится только для драк со слабаками!
Публика, на секунду-другую оторопев, разразилась дружным хохотом и свистом. Другого Анита и не ожидала: толпа хуже вздорной девицы, ее настроение меняется моментально, и всеми обожаемый кумир может в мгновение ока превратиться в объект насмешек.
Распорядитель изменился в лице и подошел к Хаффману, который невозмутимо стоял в углу, положив руку на канат. Они начали переговариваться, причем распорядитель поглядывал на Аниту с нескрываемой злобой. А она, размахивая ридикюлем, продолжала выкрикивать:
– Трус! Трус! Слабак!
Толпа подхватила, обидные для Хаффмана слова зазвучали по-немецки, по-английски, по-французски.
– Анна, прекрати! – пискнул снизу Максимов.
Он глядел на нее, задрав голову. Его лицо было алым, как помидор.
Распорядитель торопливым шепотом что-то доказывал Хаффману. Тот выглядел спокойным, как скала. Гул и насмешки, казалось, нисколько не тревожили его суровую душу. Распорядитель плюнул под ноги и подошел к Аните.
– Ваша эскапада идет вразрез со всякими правилами, фрау! Мистер Хаффман выполнил все свои обязательства перед господами из берлинского гимнастического общества. Но если вы так настаиваете…
– Да, я настаиваю! Если мистеру Хаффману дорога его репутация, он должен сразиться с боксером, которого я ему укажу.
– Мистер Хаффман уверен, что в зале нет никого, кто способен тягаться с ним. Где ваш великий боксер, показывайте!
– Вот он!
Анита торжественно вытянула руку вперед и вниз. Ее указательный палец остановился на Максимове.
Глава восьмая. Профессионал
«Aleks, sehr gut!» – Трико канареечного цвета. – Как легко стать любимцем публики. – Цена десяти минут. – Тактика и стратегия. – Спасительный гонг. – Бой продолжается! – Облава. – Упустили? – Появление старого знакомого. – Запаянная шкатулка. – По дороге в гостиницу. – Рыжая борода. – Самая важная победа Максимова.
Зал застонал от предвкушения незапланированного зрелища. До Максимова еще только доходило, в какой переплет он угодил благодаря дорогой супруге, а людской прибой уже подхватил его и вынес к помосту.
– Вот он! – повторила Анита, любуясь его белой, как известка, физиономией. – Его зовут Алекс, в России он больше известен по прозвищу Взбесившийся Вепрь. Он провел пятьдесят четыре боя и ни одного не проиграл!
– Gut! Gut! – надрывалась публика. – Aleks, sehr gut!
Хаффман, переваливаясь, приблизился к Максимову, оглядел его стройную, плотную, но отнюдь не впечатляющую габаритами фигуру. Ничем не выдавая своих впечатлений, коротко буркнул:
– Yes.
И снова отошел в угол.
– Мистер Хаффман согласен, – объявил распорядитель. – Он будет драться с мистером Алексом, но при одном условии: бой будет состоять из пяти раундов. У нас мало времени, господа.
– Хорошо, – сказала Анита, подумав. – Мистер Алекс принимает условия. Он просит пять минут, чтобы подготовиться к бою.
С этими словами она без посторонней помощи спустилась вниз и оказалась лицом к лицу с Максимовым, который только теперь осознал весь ужас своего положения.
– Нелли! – пролепетал он, забыв даже рассердиться. – Я надеюсь, это розыгрыш? Вернись скорее назад и скажи, что ты пошутила. У немцев своеобразное представление о юморе, они могут не понять…
Анита взяла мужа за плечи.
– Алекс! Ты должен выйти и драться. У тебя есть несколько минут на то, чтобы переодеться. Я думаю, у твоих приятелей найдутся подходящие по размеру перчатки.
Приятели шумели вокруг, хлопали Максимова по спине, орали ему что-то в оба уха, но он не замечал их, уставясь расширенными глазами на жену.
– Драться? С Хаффманом? Ты понимаешь, что говоришь?
– Отлично понимаю. Ты выйдешь и будешь драться.
– Я не сумасшедший! Зачем мне это нужно?
– Затем, что только таким образом мы сумеем выиграть время. В этом чертовом зале нет ни одного полицейского. Удивительная безалаберность!
– При чем здесь полицейские?
– Алекс, мне некогда объяснять! Твоя задача – продержаться хотя бы минут десять. Чем дольше, тем лучше. Я постараюсь успеть…
В глазах Максимова появилось некое подобие проблесков. Он медленно повернул голову, оглядев бушевавшее в зале людское скопление.
– Да! – горячо и нетерпеливо проговорила Анита, сжимая рукава его сюртука. – Если ты не хочешь, чтобы все эти любители острых ощущений превратились в фарш, постарайся продержаться подольше. Я верю в тебя!
– Мистер Алекс будет драться или нет? – гаркнул сверху распорядитель Хаффмана.
– Будет, будет! – Анита отпустила плечи Максимова и подтолкнула его в грудь. – Иди! Теперь все зависит от тебя – помни.
Максимов раскрыл было рот, но друзья-боксеры, широко улыбаясь и демонстрируя щербатые зубы, подхватили его под руки и потащили к боковой двери, за которой находилась раздевалка. Хаффман проводил их равнодушным взглядом.
