Кассетный бум не был лишён эстетических аспектов. Поклонники этого формата восхищались «теплотой» звучания — ровно такой же, как у винила, но за меньшие деньги. По мнению Брауна, кассеты идеально подходят для «более туманной музыки, основа в которой — текстура», в то время как компакт-диски — идеальный формат для «искрящейся, сочной поп-музыки», рож-
дающейся в стенах профессиональных студий. Он утверждает, что «более гипнотические, наркотические, туманные музыкальные жанры вроде психоделики и дрона просто созданы для формата магнитной плёнки». Кроме всего прочего, в отличие от компакт-дисков, кассеты предоставляют намного больший простор при оформлении (разработка раскладных вкладышей, коробок и так далее). В рамках концепций гипногоджика был разработан особенный художественный стиль оформления кассет. Размытые, «фотокопии фотокопий» образов, исчезающих, словно сновидения после пробуждения; фотоколлажи изображений, вырезанных из журнальных статей (в основном глаза и губы), которые производят эффект грубого, но при этом довольно мощного гротеска, что в полной мере соответствует музыке.
ЗАВТРА
Кассеты можно считать хонтологическим форматом по целому ряду причин. Во-первых, как скретчинг и поверхностный шум виниловой пластинки, шипение плёнки беспрестанно напоминает вам, что вы слышите запись. Во-вторых, кассеты — это призраки масскульта, в том смысле, что популярная культура уже объявила об их смерти и окрестила досадным пережитком прошлого. Культ кассет распространился за пределы музыкального авангарда и перешёл в разряд ретроувлечений. Молодые хипстеры стали носить футболки с изображениями кассет и даже ремни, сделанные из каркасов старых аудиокассет. Когда я писал эту книгу, наша двадцатичетырёхлетняя няня носила шикарную сумку, украшенную изображением пустой кассеты. А ведь на кассетах можно было оставлять метки, что позволяло персонализировать носитель, написав на нём название группы или собственноручно записанного сборника. Среди молодёжи существует мощный культ существовавших когда-то носителей информации и вышедших из обихода приборов (особым спросом в последнее время пользуются печатные машинки), хотя редко кто переходит от банальных изображений на футболках к использованию устаревших форматов или устройств. Одним из исключений можно считать моду на приложения для цифровой обработки фотографий, такие как Hipstamatic и Instagram. Эти программы дают возможность использовать специальные фильтры, имитируя качество фотографий, сделанных на старые
фотоаппараты. Преждевременное увядание изображения создаст псевдоаналоговый эффект «сиюминутной ностальгии».
ПРИЗРАКИ ГРЯДУЩЕГО ПРОШЛОГО
Увлечение устаревшими технологиями, кажется, не что иное, как ностальгия по ещё живой в памяти поп-культуре восьмидесятых (новые группы, играющие гипногоджик, уже держат ориентир на девяностые). Особые приметы новой формы китча, который культивируют эти хипстерские группы, мало чем отличаются от джентльменского набора примитивных симво-юв эпохи, которыми наполнены передачи «Я люблю 70-е, 80-е,
' >( )-е»: аэробика, фильмы Шварценеггера, детские мультфильмы конца восьмидесятых и молодёжные телесериалы вроде «Бевер-аи-Хиллз, 90210». Стоит только взглянуть на плотность аналогий и блаженный тон поста в блоге Rose Quartz, посвящённого ■ проникновенным летописям» музыканта Ах1, также известного под псевдонимом Luke Perry: «Медленно передвигающаяся hac-линия пересекается дрейфующими рекламными мотивами, возникающими перед глазами, словно бы „ваша мама снова по-гтавила в видеомагнитофон запись программы по аэробике“, или вы просиживаете часами перед сериалом „Tim and Eric“, пли копаетесь в интернете, где можно найти всё что угодно».
< л ылка на интернет особенно показательна: гипногоджик — по поп-музыка спальной комнаты, написанная молодыми
< п щепенцами, окном в мир для которых служит их компьютер.
Всеми этими фетишами устаревших форматов, таких как кас-
< сты, в определённом смысле движет подсознательное желание ос тановить, притормозить технический прогресс. Возможно, и млогичным образом работает подсознание перед лицом неумолимого старения поп-культуры: желание зацепиться за все п и вещи, которым мы уделяли столько внимания и заботы, которые занимали столь существенное место в нашей жизни, .фон Лопатин, скрывающийся за псевдонимом Oneohtrix Point Never, говорит, что конструирует замедленные, разбавленные частицами вокальных партий «отголоски» поп-песен восьми-десятых, олицетворяющих его пиетет перед «неторопливым наслаждением музыкой, которое идёт вразрез с быстро меняющимся и оголтелым окружающим миром». Будучи поклонником творческих приёмов таких артистов, как RZA и Premier,
которые выстраивали свои композиции вокруг кульминационных моментов музыкальных тем к кинофильмам, Лопатин рассуждает о «медитативной основе цикличности в музыке, которая приближает нас к осознанию бесконечности». Основанная на цикличности музыка вроде хип-хопа и гипногоджика — это лекарство от «глубокой меланхолии, которая возникает от невозможности удержать время, чтобы исправить свои ошибки».
ЗАВТРА
Конечно, хип-хоп — особенно его авангард, мир, в котором правят такие журналы, как Wax Poetics, и лейблы вроде Stone’s Throw, — спекулирует на нежной грусти по прошлому и ушедшему. Музыка таких артистов, как J Dilla и Madlib, наполнена заклинаниями и воззваниями к призракам истории чёрной музыки. Отис Джексон-младший, выпускающий большую часть своей музыки под псевдонимами Beat Kondukta и Madlib, пользуется фантомными личностями и записывает музыку с воображаемыми коллегами по цеху — ровно так же действуют Джеймс Ферраро и Спенсер Кларк. В составе его проекта Quasimoto четыре участника: он сам; Мэлвин Ван Пибблс — автор музыки и режиссёр фильмов периода эксплуатации чёрного труда (присутствует в музыке в форме семплов); Astro Black (Сан Ра) и знаковый британский диджей DJ Lord Sutch (по всей видимости, сын главного балагура рок-н-ролла Скриминг Лорд Сатча).
Наряду с бесконечно богатой историей чёрной музыки] Dilla, известный так же как Jaydee и, возможно, самый знаменитый и влиятельный деятель хип-хопа последних пятнадцати лет, использовал в качестве исходного материала фондовую музыку и семплы из старых рекламных роликов. В качестве наиболее точной аналогии с британской хонтологией можно упомянуть великую композицию «Lightworks», собранную Dilla по кусочкам из музыки, которую Рэймонд Скотт (американский пионер электронной музыки, своего рода Radiophonic Workshop в лице одного-единственного человека, который, сидя в собственном подвале, кроил музыку с помощью примитивных синтезаторов и драм-машин) написал для серии рекламных джинглов Bendix под общим названием «The Tomorrow People» и рекламы Baltimore Gas and Electric Со. Как и у Ghost Box, здесь очевидно стремление возродить былой футуризм, но американская вер-
/Ло
/|Оо
гия отличается тем, что в большей степени связана с корпоративным сектором и коммерцией, а не с государственным и общественным радиовещанием.
ПРИЗРАКИ ГРЯДУЩЕГО ПРОШЛОГО
После смерти Dilla сам занял место в пантеоне черной музыки, послужив вдохновением для таких работ, как «Fall in Love (J Dilla Iribute)» музыканта Flying Lotus и его же ремикс на «Lightworks». 1 1о по-настоящему хонтологические аспекты музыки FlyLo носят весьма личный характер. Призрак Элис Колгрейн, великой тёш Стивена Эллисона, основоположницы мистического джаз-фьюжна, парит сквозь всю его музыку в форме звуков арф и струнных оркестровок. «Cosmogramma» в данном контексте поит особняком. Весь альбом пронизан звуками, записанными музыкантом в последние дни, проведённые рядом с умирающей матерью: больничными звуками прибора контроля показателей её жизнедеятельности и звуком дыхания через респиратор.
