мых людей и прочие ужасы. «Люди всегда говорят, что их родители никогда не рассказывали о войне, — размышляет Купер. — Что ж, мы рассказываем о своей собственной войне снова и снова. В особенности поколение шестидесятых, ведь это было очень неспокойное время, многое менялось. Это одна из самых подвижных эпох в политическом, социальном и культурном смыслах. И я действительно думаю, что поп-культура заставляет задавать вопросы вроде «Папа, а ты воевал?».
ПОП-КУЛЬТУРА ЗАЦИКЛИЛАСЬ НА САМОЙ СЕБЕ
ВОССОЕДИНЯЙТЕСЬ, ВЕДЬ ЗА ЭТО ХОРОШО ПЛАТЯТ
Отчасти правда то, что шестидесятые и семидесятые оставили самый неизгладимый след в нашем воображении, и кажется, что музеизация популярной музыки будет только возрастать с исходом каждого следующего десятилетия. British Music Experience в своих экспозициях очень поверхностно охватывает девяностые, равно как и нулевые. А аукционы в состоянии продать только панк и ранний хип-хоп. И в то же время документальные фильмы вроде «Live Forever» о брит-попе и такие выставки, как «ArtCore», наглядно показывают, что придёт время, и каждое поколение захочет увидеть своё музыкальное прошлое систематизированным и задокументированным. В девяностые ностальгия проявилась только в одной области — воссоединения групп и ностальгических туров. Rage Against the Machine вернулись на сцену после семилетнего перерыва, возглавили фестиваль музыки и искусств Coachella Valley в Южной Калифорнии и помогли промоутерам в рекордно сжатые сроки реализовать довольно дорогие билеты (249 долларов на три дня). Blur, The Pixies, Dinosaur Jr., My Bloody Valentine, Pavement и Smashing Pumpkins — это только самые заметные представители альтернативного рока и шугейза, которые снова вышли на сцену (правда, Smashing Pumpkins и Dinosaur Jr. стоят в этом ряду особняком — они вернусь с новой музыкой, а не стали эксплуатировать ностальгические чувства по студенческим временам бывших панков и гранжей).
Когда группы вроде вышеописанных снова отправляются в турне, в этом есть элемент взаимовыгодного сотрудничества
между музыкантами и их аудиторией. Стареющие фанаты получают гарантии (они точно знают, какую музыку услышат) и возможность заново пережить свою молодость. Группы — освежают память о себе и воссоединяются со своей аудиторией, вдобавок ко всему они зарабатывают намного больше денег, чем в былые времена (билеты теперь могут стоить значительно дороже, ведь целевая аудитория уже далеко не студенты и бездельники, а профессионалы среднего возраста), и могут путешествовать с большим комфортом.
СЕЙЧАС
Воссоединившиеся рок-группы восьмидесятых и девяностых стали неотъемлемой частью музыкальных фестивалей, которые критик Энвин Кроуфорд окрестила «Цирком наследия инди-рока». Но эта тенденция вышла далеко за пределы инди-сцены — на поле техно-рейвов, куда вернулись (не обязательно после распада, но часто после очень длительного перерыва в выступлениях) те рокоподобные танцевальные коллективы (вроде Orbital, Leftfield, Underworld, The Orb, Chemical Brothers), которые могут играть вживую и делать отличные шоу.
Первопроходцами «Наследия инди-рока» можно считать АТР — промоутерскую группу, устроившую серию фестивалей «АН Tomorrow’s Parties», которая успешно прошла в Великобритании, а вскоре распространилась на Соединённые Штаты и другие страны. С самого начала этот фестиваль курировали известные музыканты (Portishead, Стивен Малькмус, Sonic Youth), а также известные люди, имеющие весьма опосредованное отношение к музыкальной индустрии (Мэт Грейнинг, создатель сериала «Симпсоны», и Джим Джармуш). И довольно быстро лайн-апы стали пополняться старыми группами, вернувшимися из отставки. Как отметила Кроуфорд, когда Ник Кейв подбирал состав для первого фестиваля АТР в Австралии, он пригласил большое количество исполнителей своей бесславной молодости: Laughing Clowns, The Saints, Robert Forster, Primitive Calculators и, напоследок, жалкого Роланда С. Говарда (коллега Кейва по группе The Birthday Party).
Я встретился с основателем АТР Барри Хоганом в Нью-Йорке, где он работал над продолжением их успешного шоу, про-
шедшего в 2008 году в Kutsher’s Country Club (пансионат в Катскильских горах, очень похожий на летние лагеря Camber Sands и Minehead, где АТР провела несколько своих мероприятий). Первый нью-йоркский фестиваль был организован под руководством Му Bloody Valentine, которые и сами выступали там, открыв чрезвычайно успешный тур по Америке, в котором фактически переиграли плейлист последнего американского турне, прошедшего в 1992 году (те же песни и те же двадцать минут оглушительной, головокружительной, шумной версии «You Made Me Realise»). Хоган рассказал мне, что это турне стало очень выгодным для всех его участников. Когда я спросил, можно ли считать, что туры воссоединившихся групп стали значительной частью концертного бизнеса, он ответил: «У меня нет точных цифр, но, думаю, их доля существенна. Мне кажется, что каждый промоутер за год организует несколько таких туров».
ПОП-КУЛЬТУРА ЗАЦИКЛИЛАСЬ НА САМОЙ СЕБЕ
По мнению The Wall Street Journal, одной из причин, по которой концертная индустрия прибегает к найму старых легенд, заключается в том, что в нулевые звукозаписывающий бизнес не произвёл на свет достаточного количества артистов высокого уровня. В то же самое время бывшие участники расформированных легенд редко достигают успеха в сольной карьере, а соответственно, не могут найти финансирования для концертных туров. Но есть группы, воссоединения которых никто особо не ждал. Например, Mudcrutch — первая группа Тома Петти, которая выпустила всего два сингла, после чего в 1975 году распалась. Они снова собрались, записали свой сольный альбом «Mudcrutch» (на котором были как новые, так и старые песни) и отправились в турне в 2008 году.
Множество пожилых рокеров выступают со своими старыми песнями: от суперзвёзд (The Police, The Eagles) до культовых фигур (The Pixies, Swervedriver), что вызывает отторжение тех, для кого поп-, рок-музыка и молодость — синонимы. Джон Страсберг написал «Rock ’Til You Drop: The Decline from Rebellion to Nostalgia» — книгу, критикующую морщины на лице рок-музыки. Другим проблема видится не в возрасте исполнителей, а в том факте, что ностальгия не позволяет группам выйти за рамки музыки их юности. Музыкант и критик
Момус выступает резко против «музеификации» поп-культуры, сравнивая эту ситуацию с классической музыкой, обладающей репертуаром «нетленных шедевров», которые бесконечно исполняются на новый манер. В то же время другие используют эту аналогию как аргумент в защиту канонизации рок-музыки.
СЕЙЧАС
Когда PBS (Общественное телевидение США) насытило свою сетку вещания программами, рассчитанными на послевоенное поколение, чтобы поднять свои рейтинги (концерт Blind Faith в Гайд-парке в 1969 году; трибьют-концерт, посвящённый Рою Орбисону, с участием Элвиса Костелло, Тома Уэйтса, Брюса Спрингстина и k.d. lang), ведущая Лора Севиньи воодушевлённо продекламировала: «Мы хотим быть уверены, что мы по-прежнему являемся хранилищем американской культуры... Эта музыка — новая классика нашего поколения. Это рок-н-ролл, и мы хотим быть уверены, что ему и сегодня есть место на центральном телевидении». Аналогично в 2007 году музыкальный критик New York Times Бен Рэтлиф защищал бум возрождения рок-групп, апеллируя к истории джаза, который начиная с середины семидесятых стал «культурой непрекраща-ющегося переосмысления и бесконечных трибьютов». В истории джаза «как таковых воссоединений не было», но «большая часть этой музыки отсылает к великим моментам истории». И он утверждает, что это не остановило джаз и не сделало его менее «фантастичным и гибким», а многие рок-группы с возрастом становятся только лучше, извлекая по-максимуму из современного звукового оборудования.
