Другое любопытное, и даже жутковатое, наблюдение, которое я сделал в ходе прослушивания «Return the Gift» — то, что в каком-то смысле новые версии песен оказались намного сильней оригинальных композиций (лучше записаны, с мощным современным звуком ударных, что в большей степени можно считать заслугой Гилла, который с момента распада группы работал музыкальным продюсером), но при всём этом они лишились своеобразной ауры, которая многие годы привлекала меня в ориги-I плах. Это особенно заметно в песнях с альбома «Entertainment!», который после своего выхода в 1979 году подвергся жёсткой критике за сухой, выхолощенный звук, не идущий ни в какое сравнение с тем, что группа играет на концертах. Но именно этот герметичный звук «Entertainment!» все эти годы воодушевлял меня и других фанатов. В результате новые версии песен существуют не в 1979 или 2005 годах, а в лимбе безвременья.
Ещё одна группа, которую я смог увидеть только после их воссоединения, — New York Dolls — группа, фанатом ко-
торой я на самом деле никогда не был. Пойти на их концерт меня отчасти побудило место, в котором он проходил, — дом 315 по улице Боувери. Именно по этому адресу когда-то располагался клуб CBGB. Теперь здесь находится бутик Джона Вар-ватоса — модельера, большого поклонника панк-рока, который в своих работах пытается сохранить неряшливую привлекательность рок-н-ролла. Итак, 5 мая 2009 года я прошёл шесть кварталов от моего дома, чтобы увидеть Dolls, исполняющих песни со своего нового альбома «Cause I Sez So» в попытке вернуть себе былую славу (к работе над этим альбомом они подключили продюсера Тода Рандгрена, который в 1973 году записал их дебютный альбом). Полноценное погружение в прошлое мне не светило, так как многие из первоначального состава группы уже почили с миром, и в живых остались только Дэви Йоханн-сен и Сил Сильвейн.
СЕЙЧАС
Большая часть аудитории выглядела, как завсегдатаи CBGB в годы его рассвета в семидесятые. Седеющие бунтари; лысеющие известные фотографы; смутно знакомые по документальной хронике лица и на удивление хорошо сохранившиеся женщины под пятьдесят, которые искренне наслаждались возможностью одеться как несколько десятков лет назад. На стенах весели плакаты Ramones и Plasmatics. Когда на концерт забрели несколько молодых людей, возникло довольно забавное ощущение. Эти двадцатилетние абсолютно не вписывались в окружающую их обстановку и выглядели примерно так же нелепо, как пенсионеры на рейве.
После долгого ожидания New York Dolls версии 2.0 вышли на сцену. Йоханнсен, как всегда щеголеватый, в бархатном пиджаке, козырной белой рубашке и леопардовом шарфе, и Сильвейн — гибрид Пьеро и гоблина. Новички группы — мужчины поколением помладше, чем Dolls, но достаточно пожилые и в своеобразном рок-н-ролльном образе, зависшем где-то между Сансет-стрип и Сохо, — широкополые шляпы и обтягивающие штаны. Быстро стало понятно, что никакого волшебства не будет и мы не перенесёмся в 1972 год, в Mercer Theater, не только потому, что главные герои не были одеты в женские платья, высокие каблуки и парики, но и оттого, что
музыка, которая звучала в тот вечер, была далека от классического звука Dolls. Они играли свой новый альбом, характеризующий их не как мифологических существ панк-рока, но как тривиальную хард-рок-группу.
ПОП-КУЛЬТУРА ЗАЦИКЛИЛАСЬ НА САМОЙ СЕБЕ
Слушая их в 2009 году, я вдруг осознал, какой незначительной была разница между Dolls и другими группами семидесятых, такими как The Faces, Grand Funk Railroad и ZZ Top, собиравших стадионы и продававших миллионные тиражи пластинок. Конечно, была разница в мастерстве и в отношении ко всеобщему снобизму и привилегированному лагерю. Эта небольшая, но существенная разница привела к возникновению панк-рока. Прошли десятилетия, и разница, казавшаяся столь великой тогда, сжалась до незначительной точки. Иоханнсен всё ещё терял ощущение времени, пытаясь оживить публику остротами: «Рискну сказать, что мы так же хороши, как The Seeds», — дразнил он публику; или: «Когда-нибудь это всё останется только в памяти». Но юмор постепенно сошёл на нет, когда группа начала осознавать, что публика не хочет вникать в их новый материал, а просто хочет услышать старые песни. Иоханнсен начал получать молчаливые ответы на вопросы вроде: «Вы там не умерли?» Сильвейн, кажется, изо всех сил старался не разрыдаться. Flo после окончания программы группа всё же вернулась на сцену, чтобы выступить на бис, а Иоханнсен при этом грустно бормотал: «Не знаю, зачем мы снова здесь, — вы совершенно неблагодарны», — и после этих слов они абсолютно гениально исполнили «Trash». К несчастью, это была не та песня, которая вошла в их дебютную пластинку, а регги-версия с нового альбома. Это было одно из самых грустных зрелищ, которое мне когда-либо доводилось видеть.
С другой стороны, их упорный отказ потворствовать толпе п желание играть только новый материал можно расценивать как выражение творческой гордости. Им выпала печальная участь всех, чьё время давно прошло, участь, которую бывший фронтмен группы Stranglers Хью Корнуэлл описал так: «Теперь мы все трибьют-группы. Как только ты начинаешь играть свои старые песни — ты становишься трибьют-группой. Я бы поставил себя в этот ряд... Я даже представить себе не могу насколько
сложно сейчас молодым музыкантам, которые пытаются пробиться в музыкальный бизнес. Должно быть, это просто пытка, потому что ни один из таких старых козлов, как я, не хочет уходить со сцены». На самом деле у Корнуэлла сейчас серьёзная конкуренция с другой трибьют-группой, которая переигрывает песни из альбомов «Rattus Norvegicus» и «No More Heroes», с его бывшими коллегами по The Straglers, нашедшими себе нового фронтмена.
СЕЙЧАС
ИСТОРИЯ ПОВТОРЯЕТСЯ
Трибьют-группы привели к возникновению, возможно, самого странного тренда во всей парадигме «поп-культура повторяет саму себя» — модной тенденции на перепостановки. Йэн Форсайт и Джейн Поллард — дуэт, который стоит у истоков этого, по большей части британского, феномена, уже работали над постановками, вдохновляясь своей страстью к музыке, когда в конце девяностых они увидели плакат, рекламирующий трибьют-группу The Smiths под названием The Still Ills. На тот момент трибьют-группы представляли собой в основном театрализованные шоу вроде тех, что устраивали подражатели ABBA коллектив Bjorn Again или The Bootleg Beatles. Но идея трибьют-группы The Smiths, коллектива, который оба они очень любили, заинтриговала Форсайта и Поллард, и они пошли на концерт The Still Ills в клуб в районе Нью-Кросс в Южном Лондоне. «Мы увидели чудовищный разрыв между исполнителем и аудиторией, — рассказывает Поллард. — Если сравнивать парня на сцене и людей в первом ряду, то последние были больше похожи на Моррисси. Они знали слова».
Преобразив The Still Ills, сделав из них продукт «в духе Марселя Дюшана», они организовали концерт, который был неоднозначно воспринят публикой. Позже Вивьен Гаскин, человек, который вскоре стал ведущим импресарио британской «перепо-становочной» сцены, предложил им провести ещё один концерт в рамках ICA. Этот второй концерт с участием The Still Ills был намного серьёзней организован и более продуман в концептуальном отношении. Это была десятилетняя годовщина со дня
