РАНЬШЕ
Теоретики моды обозначили тонкое различие между ретро и историзмом. Ретро — это переработка идей ближайшего прошлого, в то время как историзм подразумевает поиск вдохновений в намного более далёких временах. В качестве примера можно привести викторианский пасторализм Лоры Эшли, американскую этническую тематику девятнадцатого века Ральфа Лорана, вдохновлённую Монмартром и «Мулен Руж» коллекцию Жана Поля Готье «French Сап Сап». Историзм, в свою очередь, далёк от костюмированное™ и маскарада. В контексте музыкальной индустрии эта разница примерно такая же, как между группами-эпигонами, которые глубоко вторичны в определённом жанровом направлении, и трибьют-группами, которые стараются копировать чужие песни и образы с максимально возможной достоверностью. Со стороны может показаться, что в творчестве отдельных художников понятия историзма и ретро
переплетаются, создавая общее направление поиска вдохновения в гардеробах истории. Это приобрело системный подход в функционировании индустрии моды. Если верить Колину Макдауэлу, Карл Лагерфельд, человек, который высмеивал наивность и детскость футуристических идей Куррежа и Кардена, владеет самой полной библиотекой книг о моде. Прочие дизайнеры используют для вдохновения старые выпуски журналов мод. Когда я занимался изучением истории постпанка, мои поиски журнальных номеров восьмидесятых годов привели меня в Нью-Йорк, в магазин под названием Gallagher’s. Войдя в подвальное помещение этого магазина, я был наповал сражён невероятным количеством выпусков NME и Melody Maker, но ещё больше меня поразили накопившиеся за десятилетия каталоги I ague и Elle. Каждый из номеров был упакован в пластиковую обложку и стоил невероятно дорого. Очевидно, что основную прибыль Gallagher’s приносили изголодавшиеся по новым идеям модельеры.
СТРАННЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
О Вивьен Вествуд, одного из главных дизайнеров нашего поколения, которая в своей работе была подвержена «историзму»
0 создавала коллекции на пиратские темы, вариации одеяний хобо, стилизации восемнадцатого и шестнадцатого веков, в 1994 году в газете New York Times писали: «Она верила, что с движением вперёд вещи могут не только становиться лучше, но и хуже. Мы должны отказаться от модернизма. Мода должна стать маркером того, к чему интуитивно стремятся люди, а интуитивно они стремятся к вещам из прошлого». Это рациональное объяс-
1 к ние тому безудержному грабежу наследия даже недавнего прошлого. Обозреватель моды Линн Йегер отметила в своё время, к.и< Анна Суи «построила свою карьеру на воскрешении, рекон-i трукции и переосмыслении модных тенденций шестидесятых и семидесятых годов, то есть лет её юношества». Вэлери Стил, теоретик и директор музея при Институте моды и технологии и I 1ью-Йорке, рассказала мне, что дизайнеры начали обращать-« я к восьмидесятым ещё в начале девяностых: «Ни один другой I к риод в истории не становился предметом отсылок так быстро, как этот. Все девяностые напролёт, каждые три года в моде появлялись всё новые элементы, позаимствованные из восьмиде-
сятых». Было много коллекций, вдохновлённых «историчными» коллекциями Вивьен Вествуд середины восьмидесятых, такие, например, как Nostalgia of Mud. Это стало новым ответвлением в маниакальном производстве «вторсырья», так называемым «ностальгическим наложением» — термин, придуманный журналистом Бетаном Коулом и обозначавший «пересечение временных эпох: когда, например, смотришь на тридцатые сквозь призму семидесятых». Как пример можно привести творческий путь британской поп-звезды Элисон Голдфрапп, музыка которой с каждым новым альбомом представляет собой наслоение идей из разных периодов истории поп-музыки.
РАНЬШЕ
Что касается Вивьен Вествуд, то её творческая идеология основывалась на исследовании исторического прошлого, в то время как большинство других дизайнеров обращались к прошлому совершенно ненамеренно. Мода конкретного периода содержала в себе не так много «символов своего времени», а в большей степени — относительные маркеры автономных царств вкуса и стиля. «Эти вещи созданы в мире моды и оторваны от любого значимого социального контекста, — утверждает Вэлери Стил. — Тонус задают индивидуальности дизайнеров, таких как Марк Джейкобс, у которых есть свои весомые причины обращаться к определённому периоду истории и которые формируют тренды внутри „профессиональной среды“ законодателей мод и трендсеттеров».
Но разве это не про моду в целом? Мода имеет свою цикличность в истории, которая очень редко соотносится с действительностью или держит себя в рамках массовой культуры. Как утверждал в своём исследовании «The Fashion System» Ролан Барт, изменение длины юбок, цветовой палитры и тканей носит чисто случайный характер. «Мода основана на изменении, — утверждает журналист Джейми Вулф. — Но на каких именно изменениях — совершенно не важно». Я бы продолжил мысль Вулфа и добавил, что мода — это изменения, не меняющие ничего в смысле прогресса.
Всё ещё нестабильная, но по сути своей глубоко статичная система, мода не просто противится, но и противопоставляет себя изменениям в художественном или политическом смысле.
b данном случае мы говорим именно о мире искусства и поли-| пки, так как именно они прокладывают дорогу вперёд и в конце концов сбрасывают с себя груз идей прошлых лет. Но в мире моды всё устаревшее рано или поздно снова входит в моду.
СТРАННЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
I 1паче, все шикарные вещи должны были бы лишиться этого
< u ryca со сменой индустриальных парадигм, подобно гротескной, крайне неэкологичной (такое количество отходов!) паро-лпи на кругооборот в природе.
Я позаимствовал этот пример из газеты 2009 года, в которой ныла статья о том, какие солнцезащитные очки модно носить
II ищущим летом. «Мода диктует нам нечто новое», — отмеча-
■ I журналист, предлагая читателям обратить внимание на про-щуюгоднюю модель Wayfarers фирмы Ray-Ban и заменить их па классическую ретромодель Clubmaster, которая была разработана в восьмидесятых под вдохновением от рокабилли-сти-1я пятидесятых. В данном случае мы видим, как «тотальное и (менение» приравнивается к отсутствию перемен: нам воодушевлённо предлагают отказаться от актуального до сих пор продукта, выпущенного всего год назад в пользу очередного предложения того же производителя. Тут так же прослежи-плстся автоканнибализм ретромоды, который просто лишает
■ е всякого смысла: купив Clubmaster, вы вернётесь в восьмиде-
< л л ые, но, сами того не подозревая, на самом деле перескочите и пятидесятые. В моде всё преходяще, кроме сладкой музыки | к сового аппарата.
ПИНТАЖНЫЙ ШИК
I 1лряду с ретро вторым основным вектором развития в мире чпды нескольких последних десятилетий был винтаж. Эти два | к >i 1ятия тесно связаны, но не идентичны. Винтаж — это оригинальные вещи ушедших эпох, но это не новая одежда, которая - делана на основе старых дизайнерских решений. Причём по-I >< >л этот подход обусловлен антимодными мотивами, что ког-| | -то было сформулировано слоганом лондонского винтажного магазина Pop Boutique: «Не следуй моде. Купи что-то, что уже иПыто». Кайа Сильверман утверждала, что винтаж был главным
