При этом недостаточно, а иногда даже неправильно смотреть вокруг с намерением собрать сухую, фактическую информацию: «вот он сделал три шага, вот он сказал фразу, которую я помню по сценарию, так, а здесь он поклонился и снял шляпу». Этого недостаточно. Партнера надо прожигать интуицией насквозь, видеть, почему он именно так поклонился, почему именно эту фразу сказал. Нужно проникать в суть действий актера, за долю секунды заглянуть в душу герою, понять его боль и радость, высчитать логику поведения. Слиться с ним духовно. Чтобы этого достичь, нужно быть по-настоящему внимательным. И это качество необходимо тренировать постоянно. Как спортсмен каждое утро делает зарядку, так и актер ежедневно испытывает свою наблюдательность, интуицию, чутье. Смотрит по сторонам, вдыхает шум окружающего мира.
Еще одно – доверие. Театр – не место для солистов. Актерская игра – коллективна. Эту особенность определяет сам смысл театральных комедий и трагедий, где всегда есть герой и антигерой. Театр – это минимум четверо. Два актера, режиссер и тот, кто поднимает занавес – без него никто не увидит вашей шедевральной игры.
Поэтому так важно доверять партнеру по сцене. Не обязательно быть друзьями, врагами или спать вместе – это все суета и плотские утехи, мелочи. Театр – выше. Вы должны открыться друг перед другом, беспощадно обнажиться, прочувствовать пределы творческой игры, понять диапазон реакций. Только так вы сможете совершать совместные погружения в иллюзии пьес.
Вот, если кратко, в чем заключаются основные постулаты школы Станиславского. Что интересно, логика успешной игры на сцене применима к общению в реальном мире, вне сценария. Подумайте на досуге, ведь все, о чем я написала выше, справедливо для отношений между мужчиной и женщиной. Искренность чувств? Да! Доверие друг другу? Да! Внимательность к партнеру? Да-да-да!
И теперь, дорогой читатель, вы понимаете, какая пропасть разверзлась между театралом и кавээнщиком. Это не значит, что одни лучше других. Они разные. Поэтому, например, когда в команду КВН приходит профессиональный театральный актер, начинаются проблемы.
Если по сценарию стоит задача: «Вася, подойди к Оле и обними ее», кавээнщик что сделает? Правильно, подходит и обнимает: «Иди ко мне, моя шалунья». Актер… ох, он начинает задавать миллиард вопросов: с какой стороны обнять? А кто она мне? А в каком она настроении? А зачем я ее вообще обнимаю? Да что ж ты будешь делать – просто иди и обними!!!
Аналогично, когда кавээнщик выходит играть в спектакле, то режиссеру кажется, что это случайный зритель перепутал сцену с буфетом, где собирался отведать коньяку, в общем, заблудился, и надо бы его под ручку вывести со сцены, из зала, из театра. И желательно – навсегда.
В общем, меня, как актера, выросшего в КВН, ждали трудные, мучительные перемены. Одна из них касалась внешности. КВН – это мир ярких образов. Сценка длится совсем недолго, и чтобы зацепить публику, надо вылетать из-за кулис яркой вспышкой. Каждый номер – словно нарезка из персонажей, острых фраз. Ты бросаешь их, как песок, в глаза зрителю, чтобы он навсегда запомнил эффект.
Театр – это растянутое во времени и пространстве действие. Поэтому здесь надо брать интонацией, более тонкими настройками игры. А сам актер должен быть натуральным. Поэтому первое, что мне пришлось сделать – это сменить гардероб. Белые джинсы в обтяжку, стразы, салатового цвета пальто – все было убрано в шкаф. Скромнее стал маникюр, мне пришлось отрастить волосы натурального цвета. Эксперименты с внешностью закончились.
Театральный научил меня многим полезным вещам. В частности, дисциплине. С этим шутки у нас были плохи. Настолько плохи, что в первый год половина студентов ушла. Не выдерживали, ломались. Опоздаешь на пять минут – и тебя убирают из спектакля, а взгляд мастера убедительно говорит: «Вон!». У меня опоздания были. Много. Более того, вся моя учеба на первом курсе – это косяк на косяке. Конечно, мастер всегда давал шанс: достаточно было попросить прощения, и тебя возвращали. Казалось бы, как легко. Но надо понимать, сколь ранимы души студентов театрального вуза. Из-за косого взгляда они могут потерять внутреннее равновесие, а от громкого крика – скатиться в депрессию. А тут – «Вон!» В лицо! Какое уж «извините»? Лились слезы, и с криком «лучше продавцом в магазин!» униженный и оскорбленный первокурсник, в сердцах хлопая входной дверью, растворялся в темноте.
Иногда завязывался философский диалог, который очень быстро взрывал неокрепший подростковый мозг.
– Почему ты опоздал?
– Потому!
– Почему «потому»?
– Я делал то-то и то-то.
– А зачем ты делал то-то и то-то, когда ты в два часа пополудни должен был тут играть листик?!
Десять минут изматывающего допроса. С пристрастием и презрительным прищуром.
Особенно страдали студенты, которые приходили из модельных школ: такие идеальной внешности красавчики верили в свою исключительность и непогрешимость, поэтому любое замечание воспринимали очень болезненно.
Кстати, еще одна причина, по которой уходили студенты, особенно парни: несоответствие ожиданий и реальности. Не исключаю, что в театральный они шли с надеждой сразу окунуться в трагедии Эсхила и Софокла – «Погибнем мы, когда, поправ закон, нарушим власть и волю мы царя». Что-то типа такого. Ну, на худой конец Шекспира или Брехта.
А что было? Ну, про листик я вам уже говорила. Он повторялся вновь и вновь. Но было и разнообразие, когда тебя заставляли (именно заставляли!) играть травку, которую поливает вода. Или курицу. Нет, вы представьте: парень из модельного агентства, Аполлон – не меньше. С выпирающим отовсюду самомнением. И его заставляют играть курицу! «А туда ли я пошел?» – как бы вопрошал пространство этот юноша.
– Не будет вам никакого «Ко-ко-ко»!
– Ну нет – так нет, до свидания, молодой человек.
Ломали студентов такими упражнениями сильно. И я в этом плане полностью согласна с мастерами. Базовая техника есть везде: в спорте, в музыке, в бизнесе, в театре. Если ее не усвоить, то дальнейший рост будет либо невозможен, либо ограничен. Тот, кто занимался в музыкальной школе по классу фортепиано, знает – первое, что делают педагоги с ребенком – ставят ему пальцы. Правильно на клавиши нажимать – особая наука. Не научившись этому, никогда не сыграешь Шопена.
Аналогичный пример – с воспитанием детей. Если родители не научили ребенка азам этикета и вежливости, то самостоятельно он это усвоит разве что после того, как судьба по лбу стукнет, или, как говорили у нас в театральном, «рога обломит».
Так что театральная «ломка» была, на мой взгляд, оправдана абсолютно. Я сама через нее прошла – это был сущий ад, испытание не из простых. Но я понимала уже тогда, что именно для этого сюда и пришла, чтобы выйти на абсолютно новый качественный уровень.
В первый год учебы я сделала для себя еще один важный вывод: если ты действительно хочешь научиться чему-то новому – принимай правила игры учителя. Не надо ему доказывать свою правду. Я приняла правила мастера.
