Поэтому я решила в этот момент жалости не проявлять, быть строже, жестче. К своим 16 годам девочка впервые в жизни встала на каблуки. И каблук-то там был сантиметров пять. Но для нее это было настолько новое и непривычное ощущение, что она не простояла на них и секунды – рухнула на диван. И подвернула ножку.
– Ты совсем идти не можешь или просто обувь другую надо? – уточнила я у нее.
– Идти могу не быстро, потерплю. Но, может быть, можно в кроссовках?
Это было интересное решение, учитывая, что у нее было роскошное вечернее платье в пол. С рюшами. А выходить девочкам предстояло под руку с курсантами Суворовского училища.
Это, кстати, была очень хорошая идея – показать девочкам пример настоящего мужчины. Через командование Центрального военного округа я договорилась с местными суворовцами. Думала, придут мальчики в костюмчиках, будут помогать девчонкам. Я даже представить не могла, что к нам приедут настоящие кавалеры – в белоснежной парадной форме, в до блеска начиненных туфлях, с идеальной выправкой, с четким, поставленным голосом. Воспитанные! И скромные! Девчонки как увидели их, сразу чуть в обморок не попадали от внезапно нахлынувших чувств! Да я и сама поймала себя на мысли: «Вот это красавчики! Эх, была бы я старшеклассницей…»
– Кроссовки? С платьем? Ты уверена? – спокойно спросила я.
– Не знаю…
– Зато вот что я знаю, – сказала я уверенным голосом, – не буду тебе ни разрешать, ни запрещать. Сегодня – твой вечер. И решения принимать только тебе. Примешь – молодец. Стушуешься и не выйдешь – не страшно, жизнь на этом не закончится. Но это должно быть только твоим решением, – повторила я медленно, растягивая каждое слово.
Она осталась одна. Босиком, с протертыми кроссовками в руках. И грузом ответственности, который так сильно вдавливал в пол, что ноги дрожали.
Ее выход был ближе к концу дефиле. Я смотрела и почему-то была уверена, что она справится. И вдруг она выходит. Уверенно. Под руку ее держит высоченный суворовец. С высоко поднятой головой она шла по подиуму… босиком.
Ступала бесшумно, но твердо. Проходя мимо, она не повернулась ко мне, иначе это сломало бы красоту движения, этого первого в жизни выхода на сцену. Но я увидела, как она слегка улыбнулась и как блестели от счастья ее глаза. Я гордилась ею. Она смогла победить себя. И была полностью готова идти дальше – во взрослую, самостоятельную жизнь.
Два года подряд мы делали такие проекты, в общей сложности через нас прошли порядка сорока девчонок. И я счастлива, что в этом деле меня поддерживали друзья из «Пельменей»: Макс Ярица и Андрей Рожков – они были постоянными гостями на финальном мероприятии и даже спустя сорок минут после финала стояли и терпеливо раздавали автографы детям, которые вертелись вокруг них, как шустрые синички.
Еще со школы я хранила в сердце любовь к русскому языку, поэтому вместе с театральными друзьями мы проводили конкурсы ораторского мастерства для детей со всего региона, в том числе для ребятишек с инвалидностью. Каждый раз у нас было более тысячи участников! Сейчас удивляюсь, как удавалось столько времени находить, учитывая, что в то время я еще ездила с «Уральскими Пельменями» на гастроли.
Мы устраивали для детей поэтические вечера, посвященные той или иной теме. Я старалась максимально пользоваться своей популярностью среди детей и, пока есть возможность, воспитывать в них любовь к русскому языку и поэзии. Потому что и тогда, и сейчас глубоко убеждена в том, что грамотная речь, начитанность и широта общего культурного кругозора повышают шансы добиться успеха в жизни.
Мы несли литературу и русский язык в другие города, проводили со школьниками лекции про уральских писателей. Я не испытывала иллюзий относительно того, что после моего визита старшеклассники враз полюбят, например, Мамина-Сибиряка. Но если, поддавшись моему очарованию, даже двое из десяти откроют его книгу – это уже успех. Значит, все не зря.
Постепенно я стала замечать, что в итоге сама получаю пользу, открываю что-то для себя новое. Однажды с детками мы ходили в местный музей, чтобы взглянуть на один-единственный экспонат – Шигирского идола. Вы наверняка ничего о нем не знаете. И я не знала. А между тем это самая древняя в мире (!) деревянная скульптура. Вдвое старше египетских пирамид. Величественная статуя в виде деревянного столба с резьбой обладает невероятной энергетикой. Представить сложно, что в этом бревнышке сосредоточена вселенная людей, живших десять тысяч лет назад.
Взгляд на такой экспонат моментально тебя меняет. Ты выходишь из музея и начинаешь иначе смотреть на окружающий мир. Хорошо помню, как дети вышли из комнаты, где стоял этот пятиметровый идол. Я осталась перед ним одна, и в голове мелькнула мысль. Пару лет назад я серьезно, с трагизмом относилась к возне вокруг предварительного голосования. Но сейчас я стою перед этой грандиозной скульптурой и понимаю, что все эти выборы – мельче песчинки. В масштабах истории – это пара искр от сломанной зажигалки. Не теплое трехсекундное пламя – нет. Пара искр.
Чему меня научил Шигирский идол? Не принимать суету близко к сердцу. Пусть она проносится мимо, а мне надо заниматься тем, что действительно важно.
В канун Нового года мы вместе с Андреем Рожковым работали Дедом Морозом и Снегурочкой, ездили по семьям, в которых живут дети-инвалиды, и поздравляли их, заезжали пообщаться с ребятами в детский дом-интернат. Подарки, конечно, привозили, но главное было – поговорить с ребятами, поиграть. Общение в этом случае намного ценнее каких-либо вещей.
В один из декабрьских дней уральская погода выдала фортель – плюсовую температуру, снег начал таять, на улице – жижа, грязи по колено. Сидеть бы сейчас в ресторане, да в лабутенах. Но мы с Андреем разъезжали по темным дворам, пробирались сквозь декабрьские моря воды, снега и грязи, заходили в дома барачного типа, кое-где с печным отоплением. И десять раз за вечер, облаченные в театральный реквизит, водили хороводы. Это все настолько контрастировало с той жизнью, к которой я привыкла – я словно провалилась в параллельную вселенную. В иных случаях я бы даже не подумала выйти из машины, проезжая мимо этих дворов.
Но мы считали важным приехать к этим детям. Пусть еще как минимум на год в их душах сохранится вера в чудо, в то, что есть Дед Мороз и Снегурочка, которые только-только прилетели с самого холодного севера.
Как иногда жаль, что мы, взрослые, перестаем верить в чудеса. Нельзя-нельзя. Надо верить.
Ближе к ночи мы приехали к мальчику, который не мог ходить самостоятельно. Ему было лет десять. Андрей к нему уже приезжал в прошлом году, был знаком с его родителями. Мы зашли к нему в комнату, он обрадовался, усадил нас на свой диван, показал рисунки, рассказал о достижениях.
Андрей сказал:
– Ну, раз ты себя хорошо вел, то вот тебе подарочек от Дедушки Мороза и Снегурки.
– А я знаю, что вы – Андрей Борисович, а вы – Юля, – серьезно сказал мальчик и рукой стянул с лица Рожкова куцую бороденку. – Вы не Дед Мороз. Но я так рад, что вы пришли, спасибо вам. Обязательно снова приходите!
