Как видим, историк церкви и большевик описывают практически одно и то же, только большевик опускает некоторые подробности и не делает обобщений. Тем ценнее его свидетельство. По слова Сергеева, о самом громком преступлении не только в лавре, но и во всем Киеве января–февраля 1918 года он узнал от командарма Берзина и командира Новозыбковского отряда красной гвардии Степанова. 25 января был убит митрополит Киевский и Галицкий Владимир. Об истории этого убийства, о следствии и о многочисленных версиях можно написать целую книгу. Хотя, в сущности, ничего странного и ничего тайного в гибели митрополита нет. Комендант еще не успел установить в лавре порядок. Монастырская охрана (богатая лавра могла позволить себе содержать вооруженную стражу) была сама до смерти перепугана красногвардейцами, революционными солдатами и матросами, сопротивляться им не решалась.
В начале седьмого в северные ворота лавры вошли пятеро вооруженных людей. Командиром был некто в кожаной тужурке и матросской бескозырке. Причем «все они накануне того дня (24 января) обедали в лаврской трапезе». Значит, пятеро были из тех самых двадцати красногвардейцев, что укрывались в лавре после взятия «Арсенала» петлюровцами? По крайней мере один из этой пятерки служил наводчиком. Он прежде «двенадцать лет жил в Лавре» и знал даже денежные оклады клириков: «Я знаю, что Амвросий, ваш наместник, получает 12 000 рублей, а митрополит – 200 000 рублей, знаю, сколько и ты получаешь, и вот тот брат, что подает, – он три рубля получает»
[967], – говорил будущий убийца.
Мотив убийства понятен: ограбить богатого митрополита и таким образом «восстановить справедливость». Угрожая револьверами, преступники узнали, где находится митрополит. Нашли его и начали требовать денег, однако денег оказалось немного: бандитам досталось 400 рублей золотом и золотые часы
[968]. Владимира повели во двор лавры. Келейник Филипп хотел подойти под благословение, но матрос (или бандит в бескозырке матроса) «оттолкнул его от митрополита, грубо заметив: “Довольно кровопийцам кланяться, кланялись, будет”… Владимир все же успел подойти к своему келейнику, благословить его и пожать руку, сказав: “Прощай, Филипп!”»
[969]
У семидесятилетнего Владимира отказали ноги, но его взяли под руки и повели во двор. Остановились у северных (так называемых экономических) ворот. Монахи слышали шесть выстрелов. Митрополита Владимира (Богоявленского) расстреляли и для верности вспороли штыком живот. Целые сутки к его телу никто не решался подходить
[970]. Русской православной церковью митрополит Киевский и Галицкий Владимир канонизирован как священномученик.
P.S
В «Арсенале» Александра Довженко есть такой эпизод. Украинский националист расстреливает большевика. Оба, кстати, изображены с весьма отвратными, просто шельмовскими лицами. Националист говорит большевику:
– Повернись, чтобы я мог выстрелить тебе в спину.
– А в глаза не можешь? – спрашивает большевик.
Возможно, в основе этого эпизода – реальный случай с легендарными подробностями. Только на месте националиста были как раз большевики, а на месте большевика – два украинца и один русский генерал.
27 января в Киев, только что занятый муравьевцами, прибыли командующий 1-м Украинским корпусом Гандзюк, его начальник штаба генерал Сафонов (русский) и начальник оперативного отдела полковник Гаевский. Это все, что осталось от корпуса. Генералы не знали, что Киев уже занят большевиками. На первой же улице им повстречались какие-то вооруженные люди, среди которых выделялись матросы. Разумеется, генералов и полковника тут же арестовали и отвели на допрос к Муравьеву. Тот будто бы предложил им перейти к нему на службу, но украинцы и русский генерал гордо отказались. Тогда их вывели на расстрел. Это было недалеко от инженерной школы на Зверинце
[971]. Матросы велели им повернуться спиной.
«– Что? Совесть или что другое не позволяет честно посмотреть нам в глаза? – будто бы сказал Гандзюк.
Загремели винтовочные выстрелы, и тела трех героев лежали на земле вповалку»
[972].
Эпизод известен из воспоминаний Михайла Середы, боевого товарища погибших. Сам пан Середа в это время скрывался от большевиков в лесу, где, по его собственным словам, «питался акридами и диким медом»
[973]. Так что перед нами только легенда. Но достоверно известно, что Гандзюк, Сафонов и Гаевский действительно были расстреляны большевиками в конце января 1918 года. А что они говорили перед смертью, просили о пощаде или плевали революционным матросам в лицо, мы, конечно, никогда не узнаем.
Хлебный мир – das Brotfrieden
Еще 3 января 1918-го на совещании украинских социал-демократов Винниченко честно признал: «Какой у нас может быть выход? Возможно, заключение сепаратного мира и призыв немцев на помощь»
[974]. В начале января это еще шокировало и товарищей по партии, и других делегатов Рады. Но к концу января немцев и в самом деле звали на помощь. Кабинет Винниченко ушел в отставку, избежав позора, и приглашать немцев на Украину пришлось уже новому, сформированному в основном из эсеров кабинету Голубовича. Его правительство называли кабинетом студентов и гимназистов. Это не такое уж и преувеличение, ведь в правительство входили народные министры двадцати пяти – тридцати лет.
Их коллеги, молодые дипломаты, наладили хорошие отношения с немцами. С самого начала переговоров в Бресте и представители Рады, и делегаты Совнаркома обедали вместе с немцами в офицерской столовой. Троцкий решил, что это неправильно, и велел своим советским товарищам обедать отдельно. А украинцы по-прежнему обедали с немцами и в непринужденной обстановке продолжали переговоры. Немцы и австрийцы шли им навстречу.
