Петлюра смотрел на русских офицеров как на военспецов и в этом предвосхитил Ленина и Троцкого. Кроме того, он завел хорошие связи во французской миссии, с ним считались как с человеком, у которого есть реальная власть.
Все это напугало Грушевского и Винниченко. Своими первыми врагами они все еще видели «контрреволюционеров», монархистов и очень боялись появления нового Бонапарта – как бы этот худой и энергичный человек во френче не стал украинским диктатором. А Петлюра и в самом деле начал вести себя как диктатор. Он предложил Раде воинский устав для украинской армии. Командиров не выбирают, а назначают. За дисциплиной следят не солдатские комитеты, а офицеры. Устав был разумный, но украинские социалисты решили, будто устав угрожает достижениям революции. Рада отвергла устав, но Петлюра все равно разослал его по украинским частям – и тут же был снят с должности, как превысивший полномочия. На его место был назначен Микола Порш. Бывший адвокат, один из лучших партийных ораторов, настоящая звезда войсковых съездов, Порш, помимо всего прочего, был переводчиком Маркса на украинский язык. Вот только военного дела совершенно не знал.
Первые выстрелы
Война большевистского Петрограда с Киевом развертывалась постепенно. Войск у Рады было совсем немного, но их было мало и у большевиков, Октябрьский переворот окончательно подорвал и без того низкую боеспособность армии. В Петрограде еще с довоенных времен хранились огромные запасы спиртного, почти не востребованного из-за ограничений времен мировой войны. Теперь эти запасы искали и успешно находили. После штурма Зимнего дворца в распоряжении революционных солдат и матросов оказалось настоящее Эльдорадо – громадные винные погреба, заполненные бутылками и бочками. Коллекционные вина и коньяки лились рекой. Не клеветник, враг советской власти, а первый комендант Зимнего – большевик Антонов-Овсеенко признавал: «Преображенский полк, неся караул у этих погребов, спился окончательно. Павловский – наша революционная опора – также не устоял. Посылались караулы из смешанных частей – перепивались. <…> Посылались броневики разгонять толпу – команда их после некоторого променада также начинала подозрительно шататься. <…> Пробовали замуровывать входы – толпа проникала сквозь окна, высадив решетки, и грабила запасы. Пробовали заливать погреба водой – пожарные во время этой работы напивались сами»
[661].
С винными погребами покончили, как ни странно, военные моряки и солдаты Финляндского полка (преимущественно анархисты). Их революционная сознательность оказалась сильнее любви к спиртному. Бутылки были разбиты, бочки изрублены, драгоценные вина вылили в Неву. Но победа досталась дорогой ценой: «Гарнизон почти целиком развалился. Красногвардейцы надорвались на караульной службе»
[662].
Войска большевики собирали с бору по сосенке. В декабре 1917-го в Харьков прибыли отряды матроса-балтийца Николая Ховрина, матроса-черноморца Андрея Полупанова (он был родом из шахтерской Макеевки, сыном рабочего-горняка), командира петроградских красногвардейцев Рудольфа Сиверса, московские красногвардейцы капитана Павла Егорова. Командовал этими войсками Владимир Антонов-Овсеенко.
В Харькове до начала января сохранялось двоевластие. Там было «сильное украинское влияние»
[663]. Наряду с большевиками в городе стояли войска, верные Центральной раде и киевскому правительству. Харьковские большевики во главе товарищем Артёмом (Сергеевым) не только были не в курсе планов командования, но и пытались предотвратить конфликт между украинцами и русскими большевиками. Когда Сиверс арестовал украинского коменданта Харькова Николая Чеботарева, Артём добился его освобождения
[664]. Этот большевик, «ссылаясь на особое положение на Украине в связи с национальным вопросом», требовал вообще прекратить «всякие действия против радовцев»
[665].
Только 10 января 1918-го большевики наконец-то разоружили верный Раде 2-й Украинский полк (бывший 28-й), пока его командир, атаман Емельян (Омелько, Омелян) Волох смотрел в городском театре комическую оперу «Запорожец за Дунаем». Волоху удалось бежать из Харькова вместе с небольшим отрядом и присоединиться к созданному Петлюрой Гайдамацкому кошу Слободской Украины. Эту будет одна из лучших, элитных частей будущей петлюровской армии.
Судьба разоруженных украинцев не менее интересна. Двадцатитрехлетний большевик Виталий Примаков предложил им поступить к большевикам на службу. Семьсот человек отказались. Их гуманный Примаков отпустил по домам. Триста пошли к большевикам добровольцами. Из них Примаков сформирует 1-й курень червонного казачества. Вскоре курень развернут в полк, а еще позднее – в бригаду. Так началась история червонного казачества, одной из прославленных частей будущей Красной армии. Изначально червонные казаки были в основном пехотинцами, но уже в январе 1918-го Примаков собрал конный полк из двух сотен (конной и конно-пулеметной)
[666].
Забытый полководец
Войска Антонова-Овсеенко назывались Южным революционным фронтом. Он был развернут в первую очередь против генерала Каледина. Борьбой с ним и занялся Антонов-Овсеенко, а войну против Центральной рады поручил своему начальнику штаба подполковнику Михаилу Муравьеву.
На Украине имя Муравьева хорошо известно. Это один из главных антигероев украинской истории, такой исторический Саурон или Волан-де-Морт Украины, злейший ее враг. А в России Михаил Артемьевич Муравьев забыт. Даже сведения о внешности Муравьева скупы и фрагментарны. Антонов-Овсеенко упоминает его короткую стрижку. «Бледный, с неестественно горящими глазами на истасканном, но все еще красивом лице», – так описывает Муравьева царский и советский генерал Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич.
Роду наш Муравьев был не дворянского – сын крестьянина-бедняка из Костромской губернии. В детстве трудился пастухом, но пошел в сельскую школу, а окончив ее – в уездную, затем – в Новинскую учительскую семинарию, что в соседней Ярославской губернии. Эта семинария, между прочим, располагалась в бывшем имении писателя Александра Сухово-Кобылина.
Семинария готовила будущих сельских учителей, права на поступление в университет ее выпускники не имели. Для амбициозного молодого человека учительская семинария могла стать карьерным тупиком. Но в семинарии крестьянский сын Михаил не удержался, его выгнали из-за драки. Возвращаться в родное село, к овцам, коровам и свиньям, к тяжелому и честному труду, пятнадцатилетний мальчик не захотел. Он отправился в Санкт-Петербург. Без документов, без денег, без знакомств и рекомендательных писем. Поступок авантюриста, но фортуна вознаградит Муравьева за смелость. Там, в Петербурге, Михаил познакомится с полковником Александром Петровичем Михневичем, столоначальником Главного управления военно-учебных заведений.
