Несмотря на взаимную симпатию, отношения Свифта со Стеллой сложились непростые. После смерти Темпля в 1699 г. Свифт намеревался перебраться в Ирландию и посоветовал Стелле также туда переехать. Стелла безропотно последовала совету своего наставника и вскоре поселилась в Дублине, где и прожила всю свою жизнь. Она оставалась верным другом Свифта и единственным поверенным во всех его делах. Покидая Ирландию, Свифт почти ежедневно посылал ей подробные письма (позднее они лягут в основу его произведения «Дневник для Стеллы»). Он не переставал восторгаться красотой и достоинствами Стеллы и, тем не менее, не допускал даже мысли о вступлении с ней в брак. Когда же некий Тиздал посватался к Стелле, Свифт, узнавший об этом, написал ему: «Если бы мои материальные средства … и мое здоровье позволяли мне думать о подобных вещах, то я, конечно, из всех женщин в мире остановился бы на том выборе, какой сделали вы, так как я никогда не встречал человека, которого ценил бы так высоко, как ее»
327. Возможно, что недостаток материальных средств и какое – то нездоровье Свифта и послужили истинными причинами, помешавшими его браку со Стеллой.
Когда Темпль скончался, завещав Свифту заботы об издании собрания своих сочинений, а также доверив доходы от этого издания, Свифт искренне переживал его кончину. В дневнике он написал: «С Темплем умерло все, что было хорошего и доброго среди людей»
328. Покинув Мур – Парк, Свифт устроился на место домашнего капеллана у лорда Беркли. Вскоре он издает свой первый политический трактат, сразу же принесший ему громкий успех: «Рассуждения о раздорах и разногласиях знати и общин в Афинах и Риме». В то время пришедшие к власти тори предъявили обвинение в государственной измене вигскому кабинету министров во главе с лордом Сомерсом, упрекая его в том, что он скрепил без ведома парламента тайный договор короля Вильгельма Оранского с Голландией и Австрией, направленный на создание антифранцузской коалиции в предстоящей войне за испанское наследство. Свифт расценил действия тори как попытки нарушить равновесие сил в государственном устройстве и добиться своего усиления на политической арене недозволенными средствами.
В своем памфлете Свифт выступил как виг, защищавший «договорную» теорию происхождения государственной власти, поддерживавший принцип «равновесия властей», осуждавший тиранию во всех ее проявлениях. Он смело выступил в защиту вигского кабинета министров, изложив историю обвинений общинами Афин нескольких лиц, под которыми подразумевал вигов. Свифт дал каждому из вигов высокую оценку. На его взгляд, лорд Сомерс (Аристид) являлся «строгим судьей», который был хорошо знаком с законами и формами правления. Народ уважал его за «справедливость и строгое соблюдение законов»; адмирал Рассел (Фемистокл) – добрый человек и незаурядный деятель. К тому же он «удачливый генерал», одержавший немало побед над врагом. Маркиз Галифакс (Перикл) – способный министр, превосходный оратор, высокообразованный человек и т.д.
329 Свифт считал, что обвинения, выдвинутые против заслуженных людей в Греции и Риме, создавали опасность для государства. Приводя аналогию с современными событиями, памфлетист приходил к заключению: «стремление отстранить от управления страной людей способных и достойных, поставив взамен их честолюбивых, алчных, легкомысленных, с дурными намерениями, неминуемо приведет к краху государства»
330. Свифт предостерегал новое министерство от подобных «фатальных» последствий.
Памфлет оказал немалую услугу вигам, и их лидеры лорды Сомерс и Галифакс пожелали поближе познакомиться с его автором. Как позднее вспоминал сам Свифт, они очень лестно отзывались о его способностях, заявляли о своем к нему расположении, были весьма щедры на обещания «любых повышений, когда это будет в их власти». Вскоре Свифт стал завсегдатаем у лорда Галифакса и виделся с лордом Сомерсом так часто, как ему того хотелось. «Именно тогда, – вспоминал Свифт, – я впервые озаботился различиями в партийных принципах вигов и тори; ранее я избирал себе другие, на мой взгляд, куда более достойные предметы для размышлений»
331.
Так начался почти десятилетний период сотрудничества Свифта с вигами. Свифт познакомился и с видными журналистами из партии вигов: Ричардом Стилем и Джозефом Аддисоном, стал завсегдатаем кофейни Виля, где собирались литераторы – виги. За Свифтом все прочнее утверждалась слава блестящего собеседника. Его остроты, меткие характеристики и едкие колкости, отпущенные по адресу политических противников, передавались и повторялись в кофейнях его собратьями по перу. Однако настоящую известность Свифт приобрел, когда в 1704 г. издал написанную им еще в Мур – Парке «Сказку бочки». В этом произведении Свифт выступал с позиций просветителя, ставя перед собой цель устранения «злоупотреблений и извращений» в науке и религии. Свифт был твердо убежден, что множество «грубых извращений в религии и науке могут послужить материалом для сатиры, которая была бы и полезна, и забавна»
332. Для этой цели «извращения» в области религии он представил в форме аллегорического рассказа о кафтанах и трех братьях, олицетворявших три основных христианских вероучения в Европе: католицизм (брат Петр), кальвинизм (брат Джек) и англиканство (брат Мартин).
«Извращения» же в области науки автор предпочел изобразить в отступлениях, как будто специально вставленных для того, чтобы сбить читателя с толку, сделать композицию книги хаотичной. Отсюда и название книги – «Сказка бочки», что в переводе с английского означает «бессвязная болтовня», «мешанина». На самом деле все эти предисловия и отступления были подчинены определенной цели: осмеянию различного рода нелепостей в науке, образовании, литературе.
Повествование в книге велось от лица одного из современных писателей по заказу высших чиновников церкви и государства, которые «сильно опасаются», как бы «умники», которых в нынешний век развелось немало, не вздумали выискивать на досуге слабые стороны религии и управления. Чтобы избежать подобной опасности, «умников» решили отвлечь, и как моряки, встретившие кита, бросают ему для забавы пустую бочку и тем отвлекают от нападения на корабль, так и автор создает свою сказку бочки (в этом заключался второй смысл названия книги), чтобы занять на несколько месяцев «названные беспокойные умы».
В первую очередь Свифт подверг критике католическую церковь. Он обвинял ее прелатов в плутовстве, утверждая, что «брат Петр» «совершил в последнее время несколько мошенничеств, вследствие чего вынужден был прятаться». Автор высмеивал пороки, присущие католическим священникам : спесь, прожектерство, упрямство, ложь, тщеславие, жадность. Изображая Петра (католическую церковь), Свифт писал: «В припадках безумия… он называл себя всемогущим Богом и подчас даже повелителем Вселенной… Петр даже в минуты просветления был крайне невоздержан на язык, упрям и самоуверен и скорее проспорил бы до смерти, чем согласился бы признать в чем – нибудь свою неправоту. Кроме того, он обладал отвратительной привычкой говорить заведомо чудовищную ложь по всякому поводу и при этом не только клялся, что говорит правду, но посылал к черту всякого, кто выражал малейшее сомнение в его правдивости»
333.
