Впрочем, особых хлопот своим родителям мальчик не доставлял. Он рос умным, любознательным и способным ребенком. Его обучение началось в аристократическом колледже Итона, а затем было продолжено в диссентерской академии. (На взгляд британского ученого С. Варея, Генри Сент – Джон в Итоне не обучался вовсе, его учеба проходила только в стенах диссентерской академии)
458. Как бы то ни было, но способности Генри, проявившиеся в годы учебы, приводили его учителей в восхищение. Обладая прекрасной памятью, он мог ссылаться на исторические прецеденты, иллюстрируя фактами свои утверждения, не прибегая к помощи книг. Прекрасное знание латыни и римской истории, приобретенные в колледже, оказали Сент – Джону впоследствии немалую помощь при работе над историческими исследованиями.
В 1697 г., когда юноше исполнилось девятнадцать лет, он отправился в путешествие на континент. Большую часть времени он провел в Париже, где в совершенстве овладел французским языком. Затем переехал в Рим. Здесь Генри занимался изучением итальянского языка, а также разыскивал и приобретал различные книги по истории страны. Путешествие по Европе завершилось в 1700 г. Сент –Джон возвращается в Англию, где вскоре приобретает репутацию человека свободных нравов. «В Лондоне в то время не было более известного повесы и любителя ликеров, чем Генри Сент –Джон», – свидетельствовал один из первых биографов Болингброка доктор Голдсмит
459. Опасаясь, как бы молодой человек не пошел по стопам своего непутевого отца, дед Генри позаботился о том, чтобы поскорее пристроить внука к какому – нибудь делу. И вот в 1701 г. двадцатитрехлетний Сент – Джон по семейной традиции занимает место в палате общин, где представляет родовой бург Буттон – Бассет.
Выделяясь среди депутатов не только молодостью, безукоризненными манерами, но и прекрасными ораторскими способностями, Сент –Джон очень скоро сделался самым популярным и влиятельным членом палаты. Придерживаясь торийских убеждений, Сент –Джон считал необходимым доверить всю политическую власть землевладельцам, а также закрепить монополию «высокоцерковников» в англиканской церкви. Он постоянно выступал с критикой «денежных людей». Кроме того, видя в диссентерах политическую и социальную опору вигов, призывал удалить всех нонконформистов из парламента и государственного аппарата. Сент –Джон активно поддерживал тори в парламенте, участвовал в подготовке и проведении в палате общин таких законопроектов, как «Акт об устроении», «Закон против случайной конфирмации» и др. Все они были направлены на ослабление «денежных» интересов не только в парламенте, но и за его пределами.
Вскоре активная позиция Сент – Джона в парламенте привлекла внимание членов правительства. Премьер – министр Роберт Харли назначил своего двадцатипятилетнего протеже военным министром в «смешанном», торийско – вигском кабинете. Вместе с главнокомандующим английской армией герцогом Мальборо Сент – Джон занялся решением военных операций, в которых предстояло участвовать английским войскам. «Взлет этот был столь неслыханно быстрым и ранним, что вызвал потоки славословия среди друзей и пасквили со стороны врагов, – отмечал М.А. Барг. – Он (Сент –Джон) удивлял всех, с кем сталкивался, не только интеллектом, но и даром администратора в соединении с огромной работоспособностью»
460.
Хотя Сент –Джон и сотрудничал в министерстве бок о бок с вигами, тем не менее продолжал оставаться верным приверженцем партии тори. «Мы рассматривали политические принципы, которые стали превалировать в нашем правительстве после революции 1688 г., как разрушительные для наших истинных интересов, поскольку они впутывали нас в дела континента, что приводило к обеднению нашего народа и к ослаблению устоев нашей конституции в церкви и в государстве», – напишет позднее Сент –Джон о своем неодобрительном отношении к проводимой вигами внешней политике Англии
461.
В 1708 г., когда виги на парламентских выборах потеснили партию тори, Генри Сент – Джон был вынужден подать в отставку. Годом раньше он женился на наследнице старинного и богатого дворянского рода Фрэнсис Уничкомб. Оказавшись не у дел, Сент –Джон вместе с молодой женой переезжает в загородную виллу, где полностью посвящает себя хозяйственным заботам о поместье. Впрочем, сельская идиллия продлилась недолго. Как только партия тори вновь пришла к власти, Харли предложил Сент – Джону пост государственного секретаря в возглавляемом им новом кабинете министров. Став по сути дела вторым человеком в правительстве в тридцать два года, Сент – Джон подобным взлетом карьеры поразил даже видавшего виды Свифта. «Я почитаю мистера Сент – Джона самым выдающимся молодым человеком из всех, каких я когда –либо знавал, – писал он в одном из писем Стелле, – ум, одаренность, красота, проницательность, образованность и превосходный вкус; он лучший оратор палаты общин, восхитительный собеседник, чрезвычайно любезный, с прекрасными манерами, щедр и презирает деньги… Будучи всего лишь тридцати двух лет от роду, он … занимает пост государственного секретаря. Разве это не удивительно?»
462
Возглавив управление страной, министерство Харли начало преследовать, по замечанию Сент – Джона, те же «материальные выгоды в личных и партийных интересах», что и виги. Молодой политик не заблуждался относительно истинных целей тори в их стремлении к власти. «Мы пришли во дворец, – писал он лидеру партии тори в парламенте сэру У. Уинд-хему, – чтобы взять государственное управление в свои руки, добиться ослабления вигов с тем, чтобы королева обратила свою благосклонность на тори, доверив им ответственные должности в королевстве»
463. Чтобы добиться ослабления политических противников, Сент –Джон был готов к проведению более жесткой линии в управлении, нежели та, которой придерживался Харли. «Умеренность» премьер – министра по отношению к вигам раздражала Сент –Джона. Ему больше импонировала позиция членов Клуба октябристов, которые призывали привлечь к судебной ответственности за допущенные злоупотребления членов бывшего вигского кабинета министров. Сент –Джон довольно часто посещал заседания клуба, а вскоре сделался в нем самым известным оратором.
Наиважнейшей задачей правительства Сент – Джон считал подготовку к заключению мирного договора с Францией, который обеспечил бы Англии почетный выход из дорогостоящей войны за испанское наследство. «Разорительная война, которую вели «денежные люди», вовлекла нацию в тяжелый долг, потребовала введения многих новых налогов», – писал он в одном из своих памфлетов. Война вела, по его мнению, к разорению земельного джентри и подрыву традиционной иерархической структуры общества
464.
