– Какое прозаическое разрешение тайны, которая так не давала нам покоя, – сказала Эмили. – Ну а камень?
– О, Эмили, пожалуйста, согласись, что камень – это просто камень! – со смехом взмолилась Шарлотта.
– Ой, – вскрикнула Элизабет, прижимая камешек к груди. – А я уж думала, что навсегда его потеряла. Спасибо вам, Эмили. Вы даже не знаете, как много он для меня значит.
Эмили улыбнулась Шарлотте.
– Так расскажите же нам.
– Когда родилась Селеста, мне позволили побыть с ней несколько дней. Мне непременно хотелось показать ей море, вот почему мы все вместе поехали в Уитби – Разбойница, я и она. Дорога была долгой, да и мое состояние не слишком подходило для путешествий, но я была упряма, молода и глупа. Мы договорились, что, когда придет время мне возвращаться в Лидс, Разбойница с малышкой останутся в Уитби, а я уеду с нянькой, которую приставил ко мне папа. Я умоляла его отпустить ко мне маму, но он сказал, что, если она узнает о Селесте, это ее убьет.
Элизабет опустила голову.
– И когда Элизабет передала малышку мне, я дала ей пригоршню морской гальки взамен, – продолжила Изабелла. – Я сказала ей: возьми эти камни, они – залог того, что настанет день, когда ты, свободная, вернешься к дочери. Я не забираю ее у тебя навек, я лишь беру ее на время, в обмен на этот залог и мою клятву.
– Как трогательно, – сказала Шарлотта. – У вас двоих и в самом деле прекрасная женская дружба. Такая близость, как у вас, бывает лишь между родными сестрами, да и то не всегда.
– В самом деле, – Изабелла улыбнулась Элизабет, – не всегда.
– А теперь, – сказала Шарлотта и потянулась к руке Элизабет, – все хорошо.
– Все очень хорошо.
Они уже уходили, когда Шарлотта задержалась у дверей с Изабеллой.
– Теперь я понимаю, что записка, которую мы нашли в комнате Мэтти, была вовсе не от Честера, верно? – улыбнулась она. – Наверное, она нашла ее в комнате Элизабет и взяла себе – помечтать, что так могут писать и ей, – но записка-то была от вас, да, Разбойница?
Изабелла Лукас улыбнулась Шарлотте и на миг прижала ее к себе.
– Я уверена, что вы умеете хранить секреты, мисс Бронте, – сказала она. – Теперь Элизабет, дети и я наконец-то вместе, и рядом нет мужчины, который мог бы нас разлучить.
Глава 43. Энн
Втроем они ходили вокруг стола, говорили, испытывали друг на друге сюжеты своих новых историй, а потом Шарлотта прочитала вслух письмо от Мэтти.
«Милые Шарлотта, Эмили и Энн, я пишу, чтобы еще поблагодарить вас и мистера Бронте за то, что помогли мне найти новое место. Семья очень хорошая, люди добрые и обращаются со мной ласково. Дети воспитанные, с ними очень весело, а по выходным меня отпускают в город, где много всего интересного, так что мне не скучно. Надеюсь, что вскоре напишу еще одно письмо, поподробнее, а пока лишь хочу, чтобы вы знали, как безмерно я вам всем благодарна. Без вашей дружбы и смелой поддержки радость, которая переполняет мое сердце сейчас, вряд ли вернулась бы ко мне так скоро.
Искренне ваша,
Матильда Френч»
– А теперь, – Шарлотта остановилась у дивана и вытащила что-то из-под подушек, – я хочу показать тебе кое-что, Эмили. Знаю, тебе не понравится, но, прошу тебя, выслушай.
И она протянула одну из тетрадей Эмили, в которой та писала свои стихи.
– Это мое! – Эмили выхватила у Шарлотты тетрадь, которую та с легкостью уступила ей. – Как ты смеешь, Шарлотта. Как ты посмела тронуть своими маленькими липкими ручонками то, что тебе не принадлежит. Это мое!
И Эмили прижала тетрадь к груди, удивив сестер неожиданным всплеском ярости.
– Пожалуйста, Эмили, позволь, я все объясню: эти последние недели открыли нам столько нового, свели нас с такими необыкновенными женщинами, как Изабелла Лукас и миссис Прескотт, что у меня возникла мысль – а разве мы трое не можем достичь независимости как-то иначе, не через преподавание? И тут я наткнулась на твою тетрадь: она лежала открытая…
– Фи! – Эмили презрительно сощурилась.
– Я знала, что ты пишешь много стихов, – осторожно продолжила Шарлотта. – Но никогда не предполагала, что они так прекрасны. Это правда, Эмили. Они ничем не уступят любым другим стихам, какие я читала в жизни. И вполне заслуживают того, чтобы их прочла не только я, но и другие люди. Я в самом деле так думаю. Ты ведь знаешь. Я ведь никогда не говорю тебе комплименты просто так, а лишь когда у тебя получается что-нибудь по-настоящему хорошее.
– Они мои и написаны только для меня, – яростно бросила ей Эмили. – Никому не могут быть интересны эти слова – ведь это всего лишь мои мысли, излитые на бумагу.
– Я уверена, что тут ты ошибаешься. – И Шарлотта протянула одну руку Эмили, а другую Энн. Энн сжала протянутую ей ладонь, но Эмили отступила к окну и, продолжая прижимать к себе тетрадь, смерила старшую сестру таким взглядом, что, будь ее глаза барометром, он точно показывал бы приближение бури. – Сестры мои, нам всем нужно зарабатывать себе на жизнь, и мы это знаем. Все мы надеялись, что нас ждет стезя учительниц или гувернанток, но все произошедшее с нами за последние дни раскрыло мне глаза на одну простую истину: мы – не те, кто учит, мы – те, кто творит. В нашей жизни столько страсти, так почему же наше слово должно значить в мире литературы меньше, чем слова мужчин? Ведь мы не уступим им ни смелостью, ни решимостью, ни отвагой. Поэтому я хочу предложить вам вот что: давайте составим сборник своих стихов, найдем издателя и выпустим их в свет!
Энн даже вскрикнула, поворачиваясь к Эмили.
– Эмили, ты только подумай – у нас будет свой доход; мы будем свободны! Совсем как Разбойница!
– Через мой труп, – хмуро бросила сестрам Эмили и, громко хлопнув дверью, покинула дом через черный ход.
– Шарлотта, милая, – задумчиво начала Энн, – как думаешь, Эмили примет эту идею?
– Думаю, она склоняется к моей правоте, – ответила Шарлотта.
Однако сестры удивились, когда всего через несколько минут Эмили снова вошла в столовую и тихо прикрыла за собой дверь.
– Ты уже передумала? – спросила ее Шарлотта.
– Я чуть не сшибла мальчишку с нашего крыльца: того, из «Черного быка». Торчал там, как последний болван. Хотя, впрочем, почему «как»? – выпалила Эмили. И вынула из рукава платья письмо.
– Похоже, что братья Белл только что получили заказ на расследование нового дела.
Сестры немедленно устремились к ней…
