– Лес, погреб, пруд – у него было время вынести из дома тело, завернув его в пропавший ковер, и спрятать его где угодно на своих двадцати акрах. – Эмили повернулась к сестрам. – Лучшего места для преступления, чем это, не выдумаешь.
– Но достало ли бы у него сил? – Шарлотта предпочитала думать о загадке преступления, чем о пропавшей женщине. – К тому же Мэтти говорила, что ночь была бурной, а это ведь непростое дело – копать могилу в грозу, под проливным дождем.
– Однако, – вмешалась Мэтти, – когда я с криками бросилась в спальню хозяина сообщить ему о своей находке, он спал в своей постели, и не было никаких признаков того, что он выходил под дождь. Я не увидела в комнате ни грязных сапог, ни мокрой одежды, да и волосы у него были сухими.
– А когда у вас обычно ложатся спасть, Мэтти? – спросила Шарлотта.
– Я увожу детей наверх не позднее семи, – ответила Мэтти. – Почти всегда ужинаю с ними. Миссис Честер тоже старалась уйти к себе ненамного позже, но у нее не всегда получалось, ведь мистер Честер может не спать всю ночь – он пьет и… ну всякое, и иногда он настаивал, чтобы жена бодрствовала с ним.
– Против ее желания? – спросила Энн.
Мэтти покачала головой.
– Когда Элизабет выходила замуж, то думала, что влюблена: я ведь говорила, хозяин умеет быть обворожительным, – ответила она на вопрос. Улыбка скользнула по ее лицу, но тут же исчезла. – Но она надоела ему, едва он ее заполучил. Шли месяцы, она все чаще говорила со мной, поверяла мне свои тайны, пока наконец мы не стали зваться подругами. Она рассказывала мне о своей любви к детям, о своих сожалениях и страхах. Она надеялась – мы обе надеялись, – что настанет день и добрый, порядочный человек, которого мы обе знали когда-то, вернется. Но выходило наоборот – злобное чудовище становилось все сильнее. Я знаю, что он бил ее, и не один раз, – она ничего мне не говорила, но я видела синяки. И все же… с тех пор, как она исчезла, он места себе не находит, можно сказать, раздавлен горем.
– А в ту ночь? Он тоже требовал, чтобы жена составила ему компанию?
– Нет, – сказала Мэтти после короткого раздумья. – Нет, я же говорила, она почти весь день провела в постели.
– А миссис Кроули? – спросила Шарлотта.
– Она никогда не ложится раньше хозяина, – сказала Мэтти. – Я не раз заставала ее спящей в кресле, в коридоре, где она оставалась всю ночь, если хозяин всю ночь пил, а под утро засыпал на полу в библиотеке.
– Но в ту ночь он спал у себя в постели?
Мэтти кивнула:
– Я не знаю, когда он лег, но, когда я пришла будить его утром, он был у себя.
– Значит, между восемью часами вечера и… шестью часами утра, когда ты принесла миссис Честер ее чай, сам Честер или неизвестный злоумышленник успел, никем не замеченный, совершить преступление и вынести из дома миссис Честер, живую или мертвую. Десять часов: времени предостаточно, даже если предположить, что преступник проник в дом не раньше полуночи. Однако из того, что мы знаем о порядке событий, нельзя сделать однозначный вывод, что именно Честер ответственен за исчезновение жены.
– Из того, что мы видели, – нельзя, – сказала Энн, нахмурив лоб. – Но, Шарлотта, разве мы не ощутили это, когда были в комнате, в самой ее атмосфере – я, например, почувствовала, а ты?
– Чувства – плохие советчики для детективов, – ответила Шарлотта. – Мэтти пора к детям, а нам – домой, но это не значит, что мы обязательно должны уйти через главные ворота. Надо искать факты, которые нельзя истолковать двояко, неоспоримые доказательства.
– А еще можно вернуться домой, поиграть на пианино и сесть писать стихи, – пожала плечами Эмили.
Шарлотта повернулась к сестре и, подняв подбородок, посмотрела на нее снизу вверх – Эмили была намного выше ее ростом.
– Тебе этого хочется, Эмили?
– Нет, но… я просто хотела убедиться, что вы с Энн понимаете, во что мы ввязываемся сейчас, ведь это совершенно новое для нас дело. Все наши открытия могут оказаться страшными и даже опасными. – И она оглядела сестер по очереди. – А вы – особы чувствительные.
– Только не я! – возмутилась Энн. – По крайней мере, я не падаю в обморок, когда мне предстоит разговор с незнакомыми людьми, не то что некоторые. Кроме того, здесь было совершено зло, и, какова бы ни была правда о нем, ее следует раскрыть, чтобы исправить. Так почему бы нам троим не взяться за эту задачу, тем более что, кроме нас, никто, кажется, ею не интересуется.
Шарлотта кивнула:
– Я тоже хочу знать всю правду о том, что здесь случилось, какова бы она ни была, и необходимость подвергнуть себя при этом некоторому риску меня не пугает. Так что можем начать с осмотра того места, где, предположительно, стояли цыгане. Кто знает, может быть, там сохранилось что-то полезное, и…
– О боже, нет! Уходите, скорее уходите! – Мэтти задрожала, глядя через плечо Шарлотты. – Уходите прямо сейчас, мои дорогие, – хозяин вернулся.
– Уходить? Ну уж нет, – сказала Шарлотта, всматриваясь во всадника, который приближался к ним в сопровождении своры собак. – Нельзя упускать случай взглянуть поближе на этого исключительного человека.
Глава 6. Шарлотта
Шарлотта не испугалась, когда джентльмен на великолепном черном коне подъехал так близко, что буквально обдал их комьями грязи и брызгами из-под копыт, и ни на дюйм не сдвинулась с места, хотя мускулистая грудь скакуна оказалась у нее прямо перед носом.
Четыре больших шотландских борзых с подпалинами подбежали и громко залаяли на сестер, что наверняка напугало бы молодых леди более кроткого нрава, но совершенно не подействовало на Шарлотту и Энн, а что до Эмили, то та и вовсе присела, протянула руки навстречу собакам и стала тискать их, гладить и только весело хохотала и фыркала, когда псы принялись вылизывать ей лицо.
– Эмили, встань, – прошипела Шарлотта, а Честер даже улыбнулся, глядя, как Эмили подставляет шею шершавым собачьим языкам. Кстати, Шарлотта отметила про себя, что улыбка у него была очень приятная, увидев ее, всякий почувствует себя так, словно подарок получил.
– Я всегда говорю, что мои собаки судят о людях куда лучше меня самого, – приветливо обратился Честер к Эмили. – Судя по их поведению, вы хороший человек, мадам. Иначе они бы вас просто загрызли. Они натасканы на незнакомцев.
– Большинство людей собакам в подметки не годятся, – ответила Эмили и встала, опершись на голову одного из псов, как на подставку. – С собаками всегда точно знаешь, что они о тебе думают; они не лгут и не притворяются, в отличие от людей.
И Эмили бросила на хозяина собак вызывающий взгляд – слишком вызывающий, подумала Шарлотта. Тонкое искусство намеков и недомолвок по-прежнему оставалось неведомым ее сестре.
– Простите мою сестру. – Шарлотта сделала шаг вперед и загородила собой Эмили. – Она забыла, что вас наверняка ждут более важные дела, чем обсуждение поведения животных.
