Да нет, все правильно. Все она сделала правильно.
Юность, любовь к Максиму. Молодость, институт. Юрмала. Олина авария. Бабушка. Родней ее нет, ба, ее ба… Недолгое знакомство и дружба с дедом…
И чувство вины – на всю оставшуюся, такую нелегкую жизнь. Испепеляющее, изматывающее чувство вины за двух самых близких людей – бабушку и Максима.
Она виновата в их смерти. Ах, если бы повернуть время вспять! Но так не бывает. И не помогают Викины многолетние доводы и уговоры, не помогают.
Перед сном подошла к зеркалу. Да уж, невесело… Возраст, матушка, как ни крути. Нет, еще вполне ничего – так, пару лишних кило, а в принципе бывает и хуже. И кожа в порядке, и все остальное более-менее.
Умылась, наложила крем на лицо, под глаза, на руки. Снова окинула себя взглядом, достала снотворное. Вот без этого точно никак. Сегодня без этого не получится. Ох, Анька, Анька!
Снотворное, новое, американское, было чудесным – в смысле, без последствий наутро. Голова не гудит, в ушах не звенит, ноги ходят, и руки слушаются.
Да и действует быстро.
Засыпая, услышала звук эсэмэс, но открывать не стала – наверняка навязчивый ухажер, кто же еще? Уж точно не Анька – та птица вредная, характерная, в отца. Уж как обидится… прощения не жди. А она обиделась сильно.
Ладно, все, спим. Спим…
Утро было солнечным и жарким. Аля жмурилась, глаза открывать не хотелось. Но надо, надо. Пустой кофе, конечно, не завтрак… Но что поделать. Выпьет и пойдет в магазин.
Не подыхать же от голода.
Стоя под душем, подумала: «Наплевать! На всех на вас наплевать! В конце концов, у меня одна жизнь Встречайтесь с кем хотите, любите, разлюбите. Разводитесь, сходитесь, женитесь. Кого и когда мы слышали и слушали, а? Разве я бабушку слушала? Значит, все правильно. Каждый проживает свои ошибки. Повторение непройденного – как точно говорила ба. Тобой не пройденного. А другими – конечно. Но кого волнуют чужой опыт и чужие ошибки? Все, Алевтина. Скоро Куба, теплое море, Майка. Как я по ней соскучилась! Вика-ежевика, родная подружка».
Выйдя из ванной, вспомнила про телефон.
Бросилась в спальню.
О господи! Три эсэмэс. Вот она дрыхла так дрыхла.
Две от дочки.
Мама, прости, но я буду делать то, что посчитаю нужным. И вообще – почему ты сбежала с дачи? Как дезертир, не предупредив меня? Как-то не очень красиво!
Аля хмыкнула: «Ага, я дезертир. Еще и отчитывает! А ты? Ты не сбежала? Рванула так, что пыль из-под колес!»
Но было и второе:
Мамочка, родная моя! Прости меня за все, умоляю! Ты у меня самая близкая! Самая родная и самая любимая! Лучше тебя нет! Прости меня, а? Я знаю, что я плохая… Даже ужасная! Но я совсем потерялась…
И мне очень худо… прости.
Аля села на кровать. Девочка моя, бедная девочка! Самая любимая, самая-самая! Это не ты плохая, а я! Я встала в позу, решила тебя воспитывать. Читала морали, вместо того чтобы просто обнять тебя и пожалеть! Или вместе в тобой порадоваться или поплакать. Это так кажется – опыт, знания, возраст. А на деле… на деле мы все дураки. И даже моя преумная Вика, что говорить про меня…
Открыла треть. эсэмэску. Ну разумеется! Вот только этого нам не хватало! Владимир Петрович, кандидат исторических наук. Что, снова о наших баранах? Волнуется, нервничает, что пропадут ценнейшие билеты, все ясно.
Уважаемая Алевтина Александровна! Простите за назойливость! Ну и вообще простите – дело в том, что я неожиданно попал в больницу по «Скорой». Приношу свои извинения за срыв мероприятия. Впрочем, билеты целы – в отличие от меня. И если хотите, то найду способ Вам их передать! Ведь жаль, если они пропадут, верно?
В.П.
Вот оно как… Аля застыла в руках с телефоном.
Вот так, дорогая. Ладно, бери себя в руки и действуй, как ты привыкла. Не раскисай.
Первое – дочь. Разумеется, это главное. Самое главное.
Взяла телефон.
Позвонить или написать? Написать. Говорить она точно не сможет – будет реветь. Обе будут реветь.
Анька, родная! прости. Ты ни в чем не виновата, не нервничай и спокойно работай – завтра, крайний срок послезавтра, дезертир вернется к обязанностям.
Позвони, когда сможешь. Или когда захочешь. Да, когда соберусь в Кратово – напишу. Чтобы мы встретились. Можем на вокзале или на Сретенке, у твоего офиса, в общем, где тебе удобнее. И я отдам тебе ключи. Все.
Це, лю, ску!
Посидела, раздумывая. А Вика права! Он ей нравится, этот Владимир Петрович. Но в этом неловко, даже страшно признаться – не только подруге, но и самой себе.
Она набрала телефон историка. Тот, к удивлению, тут же взял трубку:
– Алевтина Александровна, не ожидал!
Да нет, все в порядке, так, ерунда! Спасибо за беспокойство! Вы надумали, да? Я про выставку. Я позвоню соседу, у него есть ключи от моей берлоги, и он подвезет вам билеты.
Что? Простите, не понял…
Вы не про билеты? Что-что? Навестить? Да что вы, какое там «навестить»! Разве я могу это допустить? Чтобы вы, да в больницу.
Аля рассмеялась:
– Вы, Владимир Петрович, поэт: «навестить, допустить»! Рассмешили, ей-богу. В общем так, – в голосе появились командные строгие нотки. – Пожалуйста, номер больницы и отделения. Да, и еще – что вам можно? А про часы посещения я все знаю, с пяти до семи. Все-все, мы закончили! До свидания! При чем тут мое личное время? Мы же коллеги!
«До свидания»… Да уж, хорошенькое свиданьице в отделении неврологии!
Так, что еще? А, продукты! И еще позвонить Вике! История с билетами на самолет должна как-то закончиться. Предполагая скандал, Аля дала слабину – это вечером, да.
Не все сразу. Как говорила бабушка, давай себе передых…
А сейчас – дела. Да, дела. Она оглядела комнату. Пыли в два пальца. И почему? Окна были закрыты.
Итак, влажная уборка, потом магазин. Что еще? Дома всегда найдутся дела. Дальше – проведать коллегу и звонок Вике, ага.
Ну а завтра – на дачу, к внукам. Как она любит ее, эту дачу! И как скучает по внукам!
А перед дачей свидание с дочкой, чтобы отдать ей ключи.
Кажется, все…
Все – на ближайшие дни.
А что там дальше – кто знает?
Просто не надо думать о плохом, вот и все. Что там будет и как… Будем решать и разбираться по мере поступления, как говорила мудрая ба, – не забегая вперед.
И по всему получается, что она счастливая женщина. Как говорит умная Вика, «мы с тобой, Алевтина, почти счастливые женщины». Ведь все сразу не бывает, правда?
