Как положительное, нечто, правда, определено в соотношении с некоторым инобытием, но так, что его природа состоит в том, чтобы не быть положенным; оно есть рефлексия в себя, отрицающая инобытие. Но и его другое, отрицательное, само уже больше не есть положенность или момент, а есть самостоятельное бытие; таким образом, отрицающая рефлексия положительного внутрь себя определена как исключающая из себя это свое небытие.
Точно так же и отрицательное, как абсолютная рефлексия, есть не непосредственное отрицательное, а отрицательное как снятая положенность; оно есть отрицательное в себе и для себя, положительно покоящееся на самом себе. Как рефлексия в себя, оно отрицает свое соотношение с другим; его другое есть положительное, некоторое самостоятельное бытие; его отрицательное соотношение с последним состоит поэтому в том, что оно исключает его из себя.
Отрицательное есть пребывающее особо противоположное, в противоположность положительному, которое есть определение снятой противоположности. Отрицательное есть покоящаяся на себе вся противоположность, противоположная тождественной с собой положенности.
Положительное и отрицательное суть, стало быть, положительное и отрицательное не только в себе, но в себе и для себя. В себе они таковы, поскольку абстрагируются от их исключающего соотношения с другим и «берут их лишь по их определению. Нечто положительно или отрицательно в себе, когда оно должно быть определяемо так не только относительно другого. Но когда берут положительное или отрицательное не как положенность и тем самым не как противоположное, тогда каждое есть непосредственное, бытие и небытие. Но положительное и отрицательное суть моменты противоположности; их в-себе-бытие составляет лишь форму их рефлектированности в себя.
Нечто есть положительное в себе, вне соотношения с отрицательным; и нечто есть отрицательное в себе, вне соотношения с положительным; в этом определении держатся лишь абстрактного момента этой рефлектированности. Но в-себе-сущее положительное или отрицательное означает по существу, что быть противоположным не есть ни только момент, ни нечто принадлежащее области сравнений, а есть собственное определение сторон противоположности. Они, следовательно, положительны или отрицательны в себе не вне соотношения с другим, но так, что это соотношение, и притом как исключающее, составляет их определение или в-себе-бытие; здесь, стало быть, они суть положительные и отрицательные также в себе и для себя.
* * *
В исключающей самоё себя рефлексии, которую мы рассматривали раньше, положительное и отрицательное снимают в своей самостоятельности самих себя; каждое из них есть безоговорочно переход или, вернее, перемещение себя в свою противоположность. Это безостановочное исчезание противоположных в них самих есть ближайшее единство, получающееся через противоречие; это единство есть ноль.
Но противоречие содержит в себе не только отрицательное, но также и положительное; или, иначе говоря, исключающая самоё себя рефлексия есть вместе с тем полагающая рефлексия. Результат противоречия представляет собой не только ноль.
Положительное и отрицательное составляют положенность самостоятельности; отрицание их ими же самими снимает положенность самостоятельности.
Рефлексия в себя, через которую стороны противоположности обращают себя в самостоятельные соотношения с собой, есть ближайшим образом их самостоятельность как различенных моментов; они, таким образом, суть лишь в себе эта самостоятельность, ибо они суть еще противоположные; и то обстоятельство, что они таковы в себе, составляет их положенность. Но их исключающая рефлексия снимает эту положенность, делает их для-себя-сущими самостоятельными, такими самостоятельными, которые самостоятельны не только в себе, а через их отрицательное соотношение с их другим; их самостоятельность, таким образом, также и положена. Но, далее, через это свое полагание они делают себя некоторой положенностью. Они пускают себя ко дну, в основание, определяя себя как тождественное с собой, но в этом тождественном скорее как отрицательное, как такое тождественное с собой, которое есть соотношение с другим.
Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что эта исключающая рефлексия есть не только такое формальное определение. Она есть в-себе-сущая самостоятельность и представляет собою снятие этой положенности, и лишь через это снятие для-себя-сущее и в самом деле самостоятельное единство. Через снятие инобытия или положенности оказывается, правда, снова наличной положенность, отрицательное некоторого другого. Но на самом деле это отрицание не есть снова лишь первое, непосредственное соотношение с другим, не есть положенность, как снятая непосредственность, а как снятая положенность. Исключающая рефлексия самостоятельности, будучи исключающей, делает себя положенностью, но есть вместе с тем также и снятие своей положенности. Она есть снимающее соотношение с собой; в этом соотношении она, во-первых, снимает отрицательное и, во-вторых, полагает себя как отрицательное; и это-то и есть впервые то отрицательное, которое она снимает; в снимании отрицательного она одновременно и полагает, и снимает его. Само исключающее определение есть для себя, таким образом, то другое, отрицание которого она есть; снятие этой положенности не есть поэтому снова положенность, как отрицательное некоторого другого, а есть слияние с самим собою, положительное единство с собою.
Самостоятельность, таким образом, есть через свое собственное отрицание возвращающееся в себя единство, так как она возвращается в себя через отрицание своей положенности.
Она есть единство сущности, заключающееся в том, что она тождественна с собою не через отрицание некоторого другого, а через отрицание самой себя.
С этой положительной стороны, с которой самостоятельность в противоположении, как исключающая рефлексия, делает себя положенностью и вместе с тем снимает ее, противоположность не только погрузилась в основание, но и возвратилась в свое основание.
Исключающая рефлексия самостоятельной противоположности делает последнюю некоторым отрицательным, лишь положенным; она этим понижает в ранге свои сначала самостоятельные определения, положительное и отрицательное, превращает их в такие определения, которые суть лишь определения; и когда, таким образом, положенность делается положенностью, она (положенность) вообще возвратилась в свое единство с собой; она есть простая сущность, но сущность как основание. Через снятие противоречащих себе в самих себе определений сущности последняя восстановлена, однако, с тем определением, что она есть исключающее единство рефлексии, есть простое единство, которое определяет само себя как отрицательное, но в этой положенности непосредственно равно самому себе и слилось с собой.
Следовательно, самостоятельная противоположность возвращается сначала через свое противоречие в основание; она есть то первое, непосредственное, с которого начинают, и снятая противоположность или снятая положенность сама есть некоторая положенность. Тем самым сущность как основание есть некоторая положенность, некоторое ставшее. Но и наоборот, оказалось положенным лишь то, что противоположность или положенность есть некоторое снятое, имеет бытие лишь как положенность. Сущность как основание есть, следовательно, исключающая рефлексия таким образом, что она делает самоё себя положенностью, что противоположность, с которой раньше начали и которая была непосредственным, есть лишь положенная, определенная самостоятельность сущности, и что она есть лишь нечто снимающее себя в самом себе, сущность же есть нечто рефлектированное в своей определенности внутрь себя.
