— Обязательно возвращаться в Тропиндар? Зачем, ведь в Империи ты можешь устроиться не хуже? Потом, разве Его Сиятельство не обеспечил тебя деньгами?
— Обеспечил и весьма щедро, но я не могу взять эти деньги. Вернее, не могу их тратить, они принадлежат моему мальчику. И жить в Империи я не могу и не хочу. Вдруг мой сын когда-нибудь столкнется с Гроув? Или с тем, кто заметит сходство его внешности или дара с лицом или магией Его Сиятельства?
— Ты говоришь, что это деньги ребёнка. Но сама посуди — ребенку нужен дом, одежда, еда уже сейчас! Да, да, не смотри на меня такими глазами! Сейчас благополучие малыша зависит от тебя. Если матери негде жить, нечего есть и нечем укрываться, она погибнет, и ребёнок не родится. Значит, тратя деньги на свои нужды, ты тратишь их, в первую очередь, на своё дитя. Потом, разве у тебя не было дома? Там, где ты жила — в Адижоне, да?
— Был, но я его продала. Михаэ… графу нужны были деньги.
— То есть, ты продала своё жильё, потому что деньги требовались Его Сиятельству?
— Можно сказать и так.
— В таком случае, часть той суммы, что тебе дал граф, не плата за труд, а возмещение ущерба. Ты можешь потратить их на приобретение дома, вот и не придется жить в съёмном.
— Хорошо, даже если я соглашусь купить дом, он всё равно будет не в Империи. Сколько времени продлится моё обучение?
— Как я могу предсказать это заранее? Ты умна, многому научилась сама, поэтому, я уверена, дело у нас пойдет быстро. Но некоторые заклинания нельзя применять, будучи в положении, да и Дар я смогу передать тебе только после родов. Думаю, за пару лет управимся.
Мариэта растерянно смотрела на старушку.
— Я не могу оставаться здесь так надолго. Рано или поздно, меня кто-нибудь увидит и донесет графу. Мне страшно представить, насколько он разозлится и что со мной сделает! Его Сиятельство ясно дал понять, что больше не желает меня видеть и надеется, что мы расстались навсегда. Потом — ребенок. Граф не должен о нём узнать!
— Хорошо, не надо нервничать! — Альмира успокаивающе погладила Мариэту по руке. — Если не хочешь, значит, граф не узнает. Я вмешиваться не стану. Придёт время — сами разберётесь! Я предлагаю тебе остаться у меня.
— Здесь?
— Да.
— Но отсюда до замка пешком за оборот можно дойти! Я же говорила, что хочу спрятаться, чтобы никто не увидел моего малыша!
— Пока сама не пожелаешь, никто и не увидит, — мягко ответила старушка. — Дерево, что ты вылечила — не простое. Оно не позволит пройти дальше никому, кого мы не хотим видеть, кто замыслил плохое или сам по себе — недобрый человек. Здесь тихо, спокойно, никаких соседей, никаких чужих глаз. И учиться будет проще — не какие-то определенные часы, а весь день в нашем распоряжении.
— Но за продуктами же придется выходить? Кто-нибудь увидит, узнает, — продолжала сомневаться Мариэта. — И деньги — если я останусь здесь, то, как я найду работу? На что мы будем жить, или — на что я смогу купить жильё, если все деньги проем?
— Кто сказал, что не будет работы? Как ты думаешь, на что я сама живу? Я продолжаю варить зелья, готовлю мази, отвары, капли, разбирают в полчаса, на той стороне моей усадьбы есть небольшая лавка. Продаю я сама, трачу на это оборот через день. С твоей помощью, мы сможем изготавливать больше снадобий, совместим обучение и работу. Предваряя следующие вопросы — первое, чему я тебя научу — накладывать качественную иллюзию. Будешь выходить в город или, иногда, заменять меня в лавке — никто не узнает.
— Аура…
— Я же сказала — качественную иллюзию! Или ты думаешь, что я продаю зелья в своём собственном виде? Нет, люди уверены, что с той стороны живет молодая зельеварка.
— Вот как? То-то я удивилась, ведь лавочник сказал, что вы больше не варите снадобья!
— Пусть и дальше так думает. Второе — у меня большой запас уже настроенных на знакомого лавочника вестников. Если мне что-то нужно, то я просто пишу ему список и отправляю. В течение суток он всё доставляет к дереву, я забираю и отдаю ему деньги. Таким образом, если нет желания выходить, можно годами не покидать усадьбу. Да, ты же ещё не видела, какой у меня сад! И сколько лекарственных растений растет в огороде!
Следующие два оборота женщины провели на участке. Мариэта с удовольствием обнаружила, что земля, принадлежащая зельеварке, по размеру даже больше, чем её собственный участок в Адижоне.
Бывший её участок — поправила она себя.
Сад был великолепен, что не удивительно, если хозяйка — маг Земли. Огород тоже впечатлял — кроме обширной плантации растений, чьи листья, цветы, корни или стебли применялись в изготовлении зелий, был и участок с овощами для стола. Все пышно росло, цвело и колосилось. Что поразило Мариэту — ни одного сорняка!
— Альмира, как же вы ухаживаете за всем этим? И как справились с сорняками?
— Научу, — улыбнулась старушка. — Ты увидишь, что нет ничего трудного, тем более, с даром такой силы! А с сорняками всё очень просто — мы договорились, что они не лезут на мой участок, взамен я не мешаю им расти за его пределами. Обратила внимание, какие заросли вокруг?
— Да. Но, как можно договориться с растениями?
— Научу. Ну, что, девочка, остаёшься?
— Остаюсь, — решилась Мариэта. — Только мне нужно будет вернуться ненадолго в Адижон, забрать оттуда кое-что дорогое для меня.
— Сходишь. Купим портал с возвратом, и дня через два-три сходишь, — предложила Альмира. — Смотри, здесь у меня место для отдыха. Давай, вернемся в дом, возьмём отвар, заедок, и посидим под этой жерделой. Расскажешь мне, что случилось в вашу последнюю встречу с Его Сиятельством, что он тебе сказал?
Мари немного поколебалась, потом решительно кивнула.
Ей надо выговориться, надо с кем-то поделиться болью, выслушать сочувствие и добрый совет. Её жизнь в очередной раз сделала резкий поворот, даже, зигзаг, но она справится!
Через половину оборота обе женщины — старая и молодая, сидели в тени, потягивая вкусный напиток.
Легкий ветерок ласкал листья и волосы, где-то там, отгороженный от них стеной из разросшихся сорняков и кустов, бурлил город, а тут царили покой и умиротворение.
— На Дерево хочешь посмотреть?
Мари сразу поняла, что Альмира спрашивает о том огромном дубе, который она недавно вылечила.
— Хочу!
— Сходим вечером, он будет рад тебя видеть, — кивнула Альмира. — Расскажи, что случилось вчера, почему ты была в столь подавленном состоянии?
— Ничего особенного, просто… граф объяснил мне, что не желает меня видеть.
— Ну-ка, расскажи!
И Мариэта заговорила. Сначала, как бы, нехотя, с трудом выталкивая из себя каждое слово, но постепенно, эмоции брали верх, и она заторопилась, спотыкаясь и проглатывая окончания. Заговорила горячо, делясь своей болью, своими несбывшимися надеждами, отчаяньем и обидой.
