— Как всё это связано с «вырвавшейся» корзинкой? — наклонила голову Мариэта.
— Я отправила корзинку порталом, он откроется на мгновение позже и перекроет наш след.
— Зачем??
— Затем, что иногда, чтобы понять, насколько тебе кто-то дорог, нужно сначала его потерять.
— А огнецвет?
— Им пришлось пожертвовать, — вздохнула зельеварка. — Когда корзинка вылетит из портала, активируется второй переход, и растение уйдет в него.
— Зачем???
— Чтобы твой супруг немного побегал и много переживал, прежде чем нас найдет. Чтобы всю оставшуюся жизнь при одной мысли, что ты можешь исчезнуть, у него в глазах темнело, и он боялся тебя из виду и рук выпустить.
— Не нужна мне забота из-за страха! Он и так считает, что я ему навязывалась.
— Я уже объясняла, почему граф так сказал. Потеряв тебя, он поймет, что готов все отдать, лишь бы вернуть, понимаешь? Только потеряв тебя по-настоящему, он осознает, что любит больше жизни и ради этой женщины готов мир перевернуть. Хватит болтать, идем, растения ждут!
Лучше отдыха, чем возиться с саженцами, не придумаешь. Обе женщины с удовольствием провели в саду несколько оборотов и спохватились только ближе к закату, что забыли пообедать.
— Альмира, а как Михаэль догадается, где меня искать? — Мари, наконец, решилась задать мучивший ее вопрос. — Ты же увела его порталами куда-то далеко?
— Догадается, не переживай! Вот, побегает немного, потом включит голову, и примчится. Надеюсь, радость встречи с любимой беременной женой затмит у графа желание придушить одну старую немощную интриганку, — пробормотала себе под нос Альмира. — Нет, когда он в себя придет — ещё благодарен будет, но до этого момента мне ему лучше на глаза не показываться. Кстати, мы много пропустили, поэтому, сейчас поедим и отправимся заниматься. Сегодня я буду учить тебя управлять потоками силы и проверять состояние своего организма.
То ли Альмира поставила своей целью отвлекать Мариэту от размышлений, то ли хотела передать как можно быстрее знания, но нагрузила она женщину основательно.
Конечно, всё, что она показывала, было необычайно интересно и полезно.
Мариэта пришла в восторг, когда смогла получить слепок состояния своего ребенка. Конечно, на ребенка это маковое зернышко еще не было похоже, но женщина таяла от нежности, ощущая в себе новую жизнь.
Её малыш! Он будет таким же сильным и смелым, как его отец, а она научит его любить и делиться теплом.
Мариэта выпрямилась — никому не отдам! Положено, чтобы мальчика воспитывали мужчины, женщины только испортят? Кем положено? У ее сына будет мать — женщина покосилась на сосредоточенно что-то выплетающую Альмиру — и бабушка. И пусть кто-нибудь только попробует лишить ее возможности видеть малыша каждый день, учить его, целовать на ночь и читать ему сказки!
В сердце кольнула тревога — как-то известие о беременности воспримет граф? У него уже есть наследник, нужен ли ему еще один ребёнок?
— Не вздумай! — бросила Альмира.
— Что? — округлила глаза Мариэта. — Я ничего не делаю.
— Вижу, как ты ничего не делаешь. Не надумывай себе ничего! Наша женская черта — раздуть из мухи слона или навоображать себе всяких ужасов, поверить в них, забыв, что они — воображаемые, и немедленно наделать глупостей. Малыша ты научилась чувствовать, можешь теперь хоть по сто раз в день проверять его состояние. А теперь надо научиться чувствовать вашу связь с его отцом.
— Зачем? — испугалась Мариэта. — Это не опасно?
— Чем? Единый подарил тебе такое счастье — магическую пару, но вы, как два слепыша, умираете от голода рядом с полной миской. Граф сейчас, наверняка, с ума сходит, если не снять твои блоки, чтобы он почувствовал, что ты жива, еще натворит чего-нибудь. Непоправимого.
— Я умею снимать блок с резерва.
— Это другое, этот блок стоит на ауре, не позволяя ни твоему супругу чувствовать тебя, ни тебе — его. Сосредоточься, почувствуй свой дар, резерв. Перейди на магическое зрение и рассмотри ауру. Видишь, что её опоясывает полоса?
— Темно-серая?
— Да.
— Вижу. Это блок?
— Да. Потяни её на себя, и когда она подастся, просто стряхни.
Легко сказать — потяни. А как, если руками этого не сделаешь?
Мариэта пыхтела, лента пружинила и ускользала. Наконец, разозлившись, женщина ударила по полосе силой и чуть не потеряла сознание, такой ошеломительный получился результат.
— Мари, не надо лупить со всей дури! — сокрушенно покачала головой зельеварка. — Выпей отвар, присядь. Лучше?
— Лучше…
— Что ты чувствуешь?
— Не знаю, но… О!!!!
Когда мир перестал вращаться, Мариэту скрутила тоска и отчаянье. Хотелось забиться в угол, обнять себя руками и заплакать. Горе, какое горе! Она потеряла самое важное, самое дорогое…
— Тш-ш-ш, девочка! Это не твои эмоции, не твои чувства, — Альмира встревожено наклонилась к женщине, обхватила ее лицо ладонями, вынудила поднять голову, — Все хорошо, милая! Ты жива и здорова, малыш не пострадал.
— Почему мне так больно и горько? — прорыдала Мариэта. — Такое чувство, что сейчас сердце остановится.
— Ты поймала отголоски эмоций, которые сейчас испытывает твой супруг, — объяснила старушка. — Откройся, пусть граф почувствует, что ты жива и здорова.
— Как? — всхлипнула Мари, — такая тоска, я ничего не могу, жить не хочется.
— Ну, ну! Это ты брось! — прикрикнула Альмира. — Немедленно вспомни самое хорошее, что у вас было! Вспомни, почувствуй радость и счастье, которое ты тогда испытала, погрузись в них и позволь магии свободно струиться, куда её тянет.
Мариэта попыталась.
Сначала ничего не получалось, эмоции Михаэля перешибали все. Трудно думать о хорошем, если на душе не кошки — тигры скребутся.
— Постарайся, девочка! — подбодрила Альмира. — Его Сиятельство, конечно, дров наломал, но не ошибаются только герои сказок.
Постепенно приятные воспоминания заменяли собой серую пелену безнадежности и черную пленку отчаянья.
День, когда они стали близки. Губы Михаэля — настойчивые и горячие, тугая спираль удовольствия, скручивающаяся внизу живота, сильные руки, не дающие ей упасть, глаза мужчины, следящие за ней со вниманием и любовью… Любовью? Единый, ведь и вправду, а она не замечала! Нет, видела, что граф глаз не спускает, купалась в ласке и нежности, но и мысли не допускала, что мужчина испытывает к ней именно любовь. И сама любовалась им украдкой, постоянно помня, что Михаэль не свободен. Михэ, где ты? Я скучаю…
И в какой-то момент через расстояние прорвалось:
«Мариэта?! Рита!!! Отзовись, я иду!!!»
