Михаэль разом охватил картину — экономка медленно приближается к нему, Мариэта присела, уйдя с линии атаки — пора!
Магия привычно отозвалась, прыгнув в руки, разбежавшись по венам. Мужчина отпустил заранее приготовленное заклинание и вложил в него двойной импульс.
— Долго ты собираешься копошиться? — недовольно проворчала Приния, поворачиваясь в сторону отставшей зельеварки, и замерла, попав под заклятье безвременья.
Мариэта увидела, как из забора, будто из портала, появился Михаэль, и её захлестнула горячая волна — Единый, как же она по нему соскучилась! Что она будет делать, когда больше не сможет видеть его, разговаривать, прикасаться?
— Что с тобой? — отрывисто спросил мужчина, приблизившись к сидящей на корточках женщине. — Ногу натерла?
— Нет. Почему-то, вдруг, мне захотелось присесть и вытряхнуть туфли, — ответила зельеварка. — Наверное, камешек попал, но я думала о тебе, где ты нас встретишь, поэтому всё делала машинально. Что это с экономкой?
— Я наложил на неё заклятье безвременья. Для Принии ничего не изменилось, она уверена, что идет и выговаривает тебе.
— Что ты намерен делать дальше?
— У меня мелькнула одна мысль — не родня ли она моя? Тогда было бы понятно, зачем она помогала меня похитить — своеобразная месть со стороны обиженного родственника. Чтобы выяснить, не состоим ли мы в родстве, мне нужна капля крови экономки. Потом, ты говорила о внушении, я хочу сначала сам всё проверить. Может быть, она просто скрытый месмерист, а не менталист. Это объяснило бы, как тебе удалось вывернуться из внушения.
Объясняя, граф подошел вплотную. Стараясь не вдыхать слишком глубоко — запах Мариэты сводил с ума. Грах, как же он соскучился! Послать всё, сгрести её в охапку и увезти на край света. Дети… Да, он не может так с ними поступить, не имеет право. Стиснув зубы, Михаэль отвернулся и попросил:
— Мари…эта, дай мне одну из своих шпилек.
— У меня нет шпилек.
— Что-нибудь острое?
— Ножик для нарезки трав. Правда, он совсем небольшой. А магией ты не можешь сделать надрез?
— Могу, но мне нужно, чтобы Приния ничего не заметила, поэтому одного заклинания для неё достаточно.
Взяв экономку за руку, быстрым движением нанёс короткий укол себе в палец, потом — в палец Принии и смешал капли крови, растерев их по ладони.
Мариэта следила, затаив дыхание.
Кровь смешалась, граф пробормотал заклинание, и капли снова разделились.
— Она не является моей родней, — с видимым облегчением отметил Михаэль. — Значит, она пошла на предательство не из-за идейных соображений, а из-за денег или других благ, которые ей пообещал мой враг. Ничего, теперь я быстро распутаю эту цепочку! Мариэта, отойди вон туда, я должен просканировать её. Пришло время разобраться, что она применила к тебе.
— Что такое — месмерист?
— Это особое свойство, благодаря которому, человек, им обладающий, может влиять на желания других людей. Не такое сильное и глубокое, как ментальное внушение, а легкое, поверхностное. Менталист перекраивает сознание, может заменить память, отнять её, заставить сделать, что угодно, сопротивляться ему невозможно, противостоять тоже. Справиться с менталистом может только маг, имеющий не одну, а две стихии. Или три. Месмерист только подталкивает в нужном ему направлении. Он может убедить человека только в том, во что тот и сам верит. Например, менталист легко заставит мать или отца убить своего ребенка, месмерист этого не сможет, внутренние убеждения человека не позволят ему преступить черту.
— Ты говорил, что менталиста невозможно почувствовать, как тогда ты собираешься её сканировать? — с беспокойством спросила зельеварка. — И столько времени уже прошло, что она подумает, когда ты снимешь заклятье?
— Я не могу обнаружить ментальную магию, но легко выясню, есть ли у Принии способности месмеризма. Нет, она ничего не поймет, но нам всё равно лучше поторопиться.
Михаэль сосредоточился.
Шло время, мужчина обливался потом, но ничего не происходило. Мариэта забыла, как дышать.
— Она не месмерист, — наконец, выдохнул граф. — Боюсь поверить, но, если тебе не показалось, она — менталист. Это очень серьёзно, Мари… эта. Подумай ещё раз — ты готова подтвердить свои слова?
— Конечно. Мне не померещилось. Что-то холодное и липкое лезло ко мне в голову, а экономка при этом твердила, что я должна слушаться только её. Это обволакивало, туманило, я почти поддалась, но потом в меня откуда-то хлынула сила, которая, как бурный поток, вымыла из моей головы эти щупальца, вынесла их. И наваждение пропало. Но я не стала это показывать, поддакнула экономке, она думает, что я ей подчиняюсь.
— Ясно. Надо будет поговорить с Циленом, у него обширные знания. Возможно, он объяснит, что произошло. Итак, я сейчас навешу на Принию одно хитрое заклинание, она его не почувствует, правда, могут заметить другие маги. Но приходится рисковать.
— Что за заклинание?
— Как только она произнесет мое имя, или будет говорить обо мне, даже не называя имя и титул, я услышу разговор. Такой, как бы, переговорник, но односторонний и запускается, когда человек говорит о заданном объекте.
— С ума сойти, сколько всего полезного может магия! А я — недоучка, — вздохнула Мариэта. — Почему же тебя похитили, если ты владеешь такими заклинаниями?
— Ко мне подошел кто-то, кому я всецело доверял и дал мне выпить усыпляющее зелье. Я просто ничего не успел понять и отреагировать, — объяснил граф. — Слышала поговорку — «он у неё из рук ест?» Знаешь, что она означает?
— Слышала. Что мужчина не любит есть сам?
— Нет. Что мужчина полностью доверяет женщине, поэтому без опаски и проверки ест и пьет всё, что она ему предлагает. Вот и я… доверял.
— Принии?
— Ей тоже, но опоила меня не она, а Амина. Моя любовница.
— Ты что-то вспомнил?
— Меня похитили из дома, где она жила. В тот день я пришел к ней порталом, это последнее, что я помню. Нет сомнений, Амина встретила меня, угостила чем-то, например, прохладительным взваром, и передала в руки похитителей. А потом Приния замела все следы, устроив поджог. Всё очень серьёзно, Мариэта. Помощник предателя мне известен, дальше я справлюсь сам. Тебе нужно уходить из замка. Один раз ты смогла избежать воздействия ментального внушения, но нет гарантии, что экономка еще раз его на тебе не применит. Сможешь ли ты снова ему противостоять?
— Не знаю.
— И я не знаю. Представь — она прикажет тебе, допустим, убить Гвинет, ты легко это можешь сделать. Мне придется тебя казнить, даже зная, что ты была под внушением. Я этого не хочу. Уходи из замка!
— Куда? У меня нет ни монетки.
— Деньги будут. Пора мне воскреснуть из мертвых.
— Но, ты же не знаешь, кто главный враг! — всплеснула руками зельеварка. — Экономка — всего лишь исполнитель.
