— Нет там никакой любви. Один холодный расчет.
— К сексу склонял?
Саша лишь вздохнула.
— Мы очень даже неглупые, раз придумали и осуществили такую операцию, — Мара шумно отряхнула ладони, а потом собрала прилипшую к кофточке шелуху. — Жалко, обед пропустили. Я ужас какая голодная!
— Скоро ужин, — Саша, думая о своем, села на кровать.
В дверь постучали и тут же открыли.
— Ты Мара Качира? — знакомый Саше очкарик сунул нос в проем. Коротко бросил перед тем, как исчезнуть: — Тебя к ректору.
— Божечки! — ахнула соседка. — Никак работы лишают!
— Вроде не за что, — слабо отреагировала Александра. Ей сейчас было вовсе не до домыслов подруги, разобраться бы с самой собой. — Если что, зови.
— Агась. Надеюсь, хоть вещички дадут собрать.
Оставшись в одиночестве, Саша легла на кровать. Уставившись в стену думалось легче. Палец привычно нашел отколупнутую в краске ямку.
«Зря мы с Сесилией надеялись, что обладатель строна давно умер. Вот он — живой и здоровый».
Александра, вспомнив о поцелуе и с какой скоростью бросилась куратору на шею, застонала. Прижала руки к горячим щекам.
— Как я могла?
Вроде никогда не было привычки висеть на малознакомых мужчинах.
— А он малознакомый? Блин. Был таким симпатичным псом.
Лукавить с самой собой Саша не стала. Мужчина тоже был вполне ничего. Не зря же у нее поджимались пальчики на ногах, стоило подумать о бархатистом взгляде, губах и… задранной брови. А сегодня еще запомнился обалденный запах.
— Черт, обсопливила ему всю рубашку.
Повернулась на другой бок. Приложила ладони тыльной стороной к лицу — жар щек не унять.
— Он тоже хорош. «Ты знаешь, где меня найти», — Саша резко села, запустила руки в волосы, подергала, прогоняя порочные мысли прочь. А они назойливо возвращались: «Иди! Выхода нет». И ведь знала, что прикрывается словами куратора, находя в том себе оправдание: «Он такой нехороший, шантажом загоняет к себе в постель, а я — лебедь белая, вся такая несчастная, иду на заклание. Не хочу, но иду к монстру».
А самой до дрожи хочется повторения поцелуев, и он не монстр, сказал же, что постель — это защита. От короля, от главы разведки.
— Но как же без любви-то?
Любви хотелось. Светлого чувства, радостного. Чтобы бежать к любимому в предвкушении порочной связи…
— Почему порочной? — налила в таз холодной воды. Побрызгала в лицо. — Жена же. Строн так решил, значит, сопротивляться нечего.
От мыслей, что будет лежать обнаженная с куратором в одной постели, соски стали камешками, и возбуждение эхом тронуло более потаенные области.
— Я развратница. Мазохистка. Меня силой хотят взять, а я…
— Кто тебя силой хочет взять? — в дверях появилась Мара.
— Да так. Пристает один. Приходи, говорит, на сеновал.
— Какой сеновал? — подруга нахмурила брови. — Где в академии сеновал?
— Не бери в голову. К слову пришлось. А ты что делаешь?
— Вещички собираю.
— Уволили? — ахнула Александра. — Идем к ректору! Я не дам тебе остаться без работы.
— Да успокойся ты, — Мара высвободила руку из цепких пальцев подруги. — В столицу меня на несколько дней отправляют. Ректор говорит, жена приболела, помощница требуется.
— Как-то подозрительно все это…
— Почему подозрительно? Я уже не раз у леди Вардбрук сиделкой подрабатывала. Не забывай, я хоть и двоечница, но все-таки два семестра на лекарском осилила. Денежку заработаю. Жена ректора женщина щедрая, — Мара прям неприлично светилась от счастья. — А ты не переживай. Никто тебя силой брать не будет, если только сама на сеновал не пойдешь.
— Одной оставаться как-то боязно…
— Главное, коврик не убирай. Помни, он лихого человека к тебе не подпустит.
— А если не лихой?
— Дафой, ты уж определись, кого боишься: лихого или саму себя.
Алекс вздохнула.
— Все понятно. Нравится парень.
— Нравится.
— А что тогда? Честь бережешь? — подруга стянула с себя замызганную кофточку, сняла с вешалки другую, более нарядную. Саша заметила на локте соседки синяки, оставленные ее пальцами. Надо бы извиниться за то, что в потрясении не соизмерила силу.
— Я по любви хочу.
— А он тебе просто постель предлагает? Вот гад! Тогда не ходи, — Мара сгребла с полки вещи и сунула их в сумку. — Ну все! Я побежала. Веди себя хорошо. Если что, обращайся к куратору. Он быстро управу на твоего воздыхателя найдет.
«Кто бы на самого куратора управу нашел».
Подруга обняла на прощание, похлопала примирительно по спине. Саша на секунду положила голову на плечо. Мара пахла знакомо. Запах семечек перебивал аромат, но все же…
За ужином Александра столкнулась с Гарроном.
— Это ты услал Мару Качиру?
Он привычно задрал бровь.
— Не ври. От нее пахло твоими духами.
— Мы уже на «ты»? — спросил и направился к столу.
Саша принципиально не пошла следом. Подсела к северянам.
— Как ты? — поинтересовался Касс. Саша пожала плечами. Она так и чувствовала себя — неопределенно.
— Ой, я слышал, это ты нашла в зверинце мертвую Гиену? — Люка говорил с набитым ртом, а потому брызгал едой. Дюша протянул ему салфетку. Толстяк густо покраснел и старательно вытер не только губы, но и столешницу.
— Из-за этой дохлой зверюги все выходы из академии перекрыли. Сиди теперь взаперти, — Касс с досадой отодвинул от себя тарелку. Звякнула упавшая на пол вилка.
— У него свидание сорвалось, — Дюша подмигнул Алекс. — Вот и злится.
Саша совсем забыла, что северяне собирались погудеть в деревне за утесом.
Разговор снова вернулся к убитому оборотню. Саша отвечала неохотно, она спиной чувствовала взгляд Гаррона. В конце концов не выдержала, развернулась, но «мужа» на месте не нашла. Обвела взглядом залу.
«Самфира. Кто же еще мог метать в меня стрелы ненависти?»
— Почему она так меня ненавидит?
— Кто? — откликнулся Дюша, перестав слушать язвительные рассуждения Касса о получившей щелчок по носу историчке с ее категоричным «Гиен нет».
— Принцесса. Что я ей плохого сделала?
— Ты красивая, можешь постоять за себя, не приползла на коленях просить о покровительстве. Чужая независимость всегда раздражает. Себе она такой свободы позволить не может.
— Это точно, — подхватил толстяк. — Кто бы еще, наплевав на чистоту крови, решился так наподдавать Шельду? Только наша Алекс. Показала бы, что ли, свой особый приемчик. Через два дня будет общий факультатив, я подойду, ладно?
