— Я предполагала, что вы можете так подумать, — ответила Ивона. — Именно поэтому я приказала одному из людей войти через дверь из буфетной.
— Вы действительно продумали все. Мне трудно поверить, что вы так прекрасно сыграли роль мужчины, хотя я начал подозревать вас, после того как вы признались, что хорошо имитируете различные голоса.
При всей нелепости ситуации Джастин не мог не испытать удовлетворения от подтверждения правильности своих умозаключений.
— Я сделала ошибку, когда позвала попугаев, — сказала Ивона со вздохом, — но вы так настойчиво расспрашивали меня об амбаре, я испугалась, что вы будете настаивать на том, чтобы войти туда.
— И что бы я там увидел? — спросил маркиз с любопытством.
— Сейчас у нас осталось только пять раненых, — ответила Ивона, — но тогда там было еще десять человек, которых мы на следующий день отправили по домам в разные графства.
— Нельзя не отметить, что на мои деньги вы поставили дело на широкую ногу. — Джастином вновь овладел гнев.
— Я… прошу прощения, но я могу вернуть оставшиеся табакерки, часы и золотой корабль.
— Для чего, позвольте спросить, вы его взяли?
— Я думала, что вам покажется странным, если грабители оставят на столе такую ценную вещь. Но, честное слово, я бы никогда его не продала. Он принадлежит Хертклифу еще больше, чем все остальное.
— Все это звучит очень убедительно, миссис Уодбридж, — раздраженно сказал маркиз. — Но мне очень интересно знать, если бы я сейчас не приехал, осталось бы здесь хоть что-нибудь из принадлежащего мне? Какие планы вы строили насчет картин и мебели?
Бесполезно оправдываться, — ответила Ивона. — Я представляю, как вы рассержены за все это, но я чувствую, что поступала правильно и справедливо.
— Справедливо для кого? — воскликнул маркиз.
— Для Англии!
— Я нахожу ваши представления о справедливости несколько запутанными, я бы даже скатал, искаженными, — сказал Джастин. — Или вы воображаете себя современным Робин Гудом в юбке, грабящим богатых и помогающим бедным?
Его тон был таким оскорбительным, что Ивона возмутилась:
— Возможно, это правильное сравнение, милорд. Но можно выразиться точнее: это кража у очень богатых для помощи людям, которые были готовы умереть, защищая их собственность от французов.
Маркиз отметил про себя, что этот гейм она выиграла, и сказал:
— Вы вряд ли ожидаете, что я одобрю ваши действия, как бы вы ни украшали их патриотическими рассуждениями.
— Я не собираюсь это делать. Я хотела только объяснить, что во всем, что здесь происходило, моя и только моя вина.
— Маркхэм — мой управляющий, он должен был прежде всего блюсти мои интересы.
— Неужели это все, что для вас имеет значение? — спросила Ивона с горечью. — Маркхэм глубоко уважал моего отца, и, хотя он виноват в том, что отдавал морякам деньги, которые вы выделяли для выплаты слугам, он долгое время даже не подозревал, что я ворую у вас.
— Это не делает ему чести, — холодно заметил Джастин. — Значит, я ошибся в выборе управляющего. А что было, когда он узнал?
— Он был поражен и шокирован, но, когда увидел страдания людей, которым я пыталась помочь, понял, что без денег на еду и лекарства, которые им нужны, они скоро присоединятся к тем, которых мы… похоронили на церковном дворе.
Голос Ивоны дрогнул.
— Четверо умерли в прошлом году, а трое — в позапрошлом. Мы с няней делали все, что могли, но они были безнадежны… они были так сильно искалечены…
Джастин опустил глаза в расходную книгу.
— Мне понятно ваше поведение, миссис Уодбридж, но то, что делал Маркхэм, меня абсолютно не устраивает.
— Я же объяснила вам…
— Я знаю, — перебил ее маркиз, — но, как я уже говорил, Маркхэм — мой управляющий. Я доверял ему, и мое доверие было обмануто, а я этого не терплю!
Ивона вскрикнула и подошла ближе к столу:
— Вы же не хотите… Вы не собираетесь… уволить его?
— Не вижу другой возможности.
— Но вы не должны этого делать! Он прожил здесь столько лет! Он любит Хертклиф, как родной дом. Он готов умереть за него и вашу семью.
— Все, что мне нужно от моих подчиненных, — это честная служба.
— Вы не можете поступить… так жестоко… так бесчеловечно, — горячо сказала Ивона. — Это убьет его. Куда же он пойдет? У него совсем нет денег.
— Полагаю, свои сбережения он тоже истратил на ваше общее дело?
— Я пыталась воспротивиться этому, но он настаивал и часто давал деньги морякам за моей спиной.
— Это было его решение, — сухо сказал Джастин.
Ивона посмотрела на безжалостное выражение его лица.
— Как мне умолять вас? Как объяснить, что Марки не должен пострадать за свою доброту?
Она подошла еще ближе к маркизу и тихо сказала:
— Выслушайте меня, милорд, прошу вас.
Джастин посмотрел ей в глаза и ничего не ответил.
— Я сделаю… все, что вы мне прикажете. Вы можете… наказать меня, как пожелаете… даже отправить в тюрьму… я не буду жаловаться. Но не заставляйте Марки страдать за мои грехи!
— Ваши грехи — это совсем другой разговор, миссис Уодбридж, — сказал маркиз, — и как вы сами только что сказали, наказание за ваше преступление хорошо известно.
Ивона похолодела.
— Вы… имеете в виду… тюрьма!
— Вы должны были бы знать, что каждый, кто совершит кражу имущества, стоящего дороже одного шиллинга, приговаривается к повешению?
Ивона не пошевелилась. Ее глаза расширились от ужаса и, казалось, заняли все лицо:
— Вы собираетесь… сделать это… со мной? — шепотом спросила она.
Джастин не ответил, и Ивона, гордо выпрямившись, сказала:
— Мне нечего больше сказать, ваша светлость. Все, о чем я прошу: когда я умру, простите Марки за то, что он помогал мне, и позаботьтесь о моей старой няне… она тоже… истратила все свои сбережения.
— Вы можете привести разумную причину, по которой я должен делать все это, после того как вы так обошлись со мной?
— Неужели для вас ничего не значит, что вы, пусть даже невольно, послужили спасению не менее пятидесяти человек, которые бы иначе умерли, и не дали еще большему числу людей сойти на преступную дорогу?
— Вы очень убедительно защищаетесь, миссис Уодбридж.
— Я уже сказала вам, что не думаю о себе, — напомнила Ивона. — Но если вы простите Марки, я сделаю для вас все… все, что вы захотите.
— Все? — повторил Джастин, пристально глядя ей в глаза.
— Я клянусь вам всем, что свято для меня! — искренне ответила Ивона.
