— Вы же умная женщина, неужели вы не понимаете, что Зиночка всем расскажет о причине моего увольнения?
Была бы умная, рекомендовала бы меня механикам, но немного лести не повредит. Я же иду ва-банк.
— И вас назовут стервой, которая испортила карьеру молодому геймдизу.
— Это ты геймдиз? — фыркнула Абрамова. — С каких это пор?
— Да, я собираюсь участвовать в конкурсе! — Собиралась… — У меня есть игра, и она заинтересует компанию.
Во взгляде начальницы промелькнуло любопытство.
— Если вы меня не уволите, Зиночка не сможет распространять сплетни.
— И что же ей помешает?
— Никто ей не поверит. — Я воспрянула духом. — А я сама уволюсь, после конкурса.
Если не выиграю, конечно, но Абрамовой знать об этом необязательно.
— Подожди меня снаружи, — велела она. — Возможно, нам есть, что обсудить.
[1] Я очень надеюсь, что такой игры нет. Во всяком случае, приписывать Беркуту чужую славу я не собираюсь, и поисковик на моей стороне.
4. Снявши голову, по волосам не плачут
Мне удалось добиться переговоров, но предчувствие было нехорошим. У Абрамовой есть свои способы заткнуть рот Зиночке, к тому же мои вопли, как и ее слова об увольнении, мог слышать не только Пашка. Навряд ли начальница поддалась на такой слабый шантаж. Тогда что? Что ее заинтриговало? Неужели мой проект?
О моем желании участвовать в конкурсе знал только Пашка, но не потому, что я это скрывала. Кому это интересно? Правильно, никому. Идеи в воздухе летают, бери — не хочу. Оригинальность — это замечательно, но базовые принципы все равно одни. И оценивать будут, в первую очередь, геймплей, грубо говоря, как игра играется: интерес целевой аудитории, простота управления, интрига в сюжете. И оптимизация, куда ж без нее.
Воспользоваться моими разработками реально, но только в том случае, если я дам доступ ко всем материалам, включая собственные мозги. Так что Абрамова может сколько угодно расспрашивать меня об игре, украсть ее не получится. Да и идеей не воспользуется, потому что банально не хватит времени на разработку.
Сквозь стеклянные двери я видела, как начальница разговаривает с Митей. Видимо, благодарила и прощалась, потому что потом она подхватила пакеты и вышла из бутика.
— Кольцова, за мной, — бросила она мне на ходу, как собачонке.
И я пошла за ней. Как собачонка. Спасибо Абрамовой, пакеты в руки не сунула, это был бы полный зашквар. «Беркут, — напомнила я себе. — Я унижаюсь ради того, чтобы работать с Беркутом».
Мы спустились на подземную парковку, и я приуныла. Навряд ли Абрамова вывезет меня за МКАД, чтобы прикопать в лесочке, но ехать куда-то желания нет.
— Не дрейфь, Кольцова. Или ты смелая только языком чесать? — Абрамова насмешливо на меня посмотрела. — Садись в машину, поговорим.
Я устроилась на переднем сидении, чинно сложив руки на коленях. Может, все же произнести заготовленную речь? Пашка старался, сочинял, подбирал правильные слова. Я покосилась на Абрамову. Она захлопнула дверцу, но машину не заводила.
— Я сожалею, что вы услышали мой пьяный бред, — пробурчала я, переиначив Пашкину речь.
Какая разница, смысл тот же.
— Ты сожалеешь, я вижу, — хмыкнула Абрамова. — Яна, если у тебя проблемы с мужчинами, то это не означает, что все вокруг должны хранить целибат.
— Какие проблемы? — взвилась я, попавшись на крючок. — Нет у меня никаких проблем.
— От зависти это все, Яночка. От зависти, — продолжала она гнуть свою линию. — Мужика у тебя нет, вот и бросаешься на тех, кто удачливее тебя.
— У меня есть…
Надо же, никогда не придавала этому значения, а обидно чуть ли ни до слез. Абрамова вывернула все так, как будто я прокаженная!
— Ой, не смеши мои тапочки, — отмахнулась она. — Если ты о Павле, то я в курсе его сексуальной ориентации. Он потому тебя и выбрал, что ты и суррогату рада.
Мля! Вот не зря у нее слава стервы. Очень хотелось нахамить в ответ, но я сдержалась. Если она этого добивается, то фигушки.
— Паша — мой друг. И я нравлюсь мужчинам, просто не хочу серьезных отношений. Карьера у меня на первом месте. Придет время — выйду замуж.
Вообще-то, замуж я не собираюсь. Но если я скажу об этом Абрамовой, она не поверит. В ее системе координат незамужняя женщина — аутсайдер.
— А ты считаешь, это так просто, да? Проще, чем получить повышение на работе?
— Конечно, — искренне удивилась я. — Между прочим, я ради повышения пахала двадцать четыре на семь, круглый год, и все равно нашелся тот, кому повезло больше. А чтобы мужчину найти, даже париться не надо. Надеть юбку покороче — и вперед.
Абрамова рассмеялась. Она хохотала долго и так зло, что мне приходилось щипать себя за бедро, чтобы чувствовать боль, которая отрезвляла. Иначе я выскочила бы из машины, навсегда похоронив мечту.
— Диздок готов? — неожиданно спросила Абрамова, наконец-то заткнувшись.
Ничего себе переходы! Впрочем, я догадалась, отчего она повела разговор о мужчинах. Почуяла мое слабое место, решила еще раз унизить, чтоб отомстить наверняка.
— Почти. Я над ним еще работаю.
— Можешь показать?
— Зачем?
Извлечь документ из облака — не проблема. Но какого ляда Абрамовой нужен диздок? Она заведует отделом тестирования, и навряд ли ее интересует конкурс и разработка игры с нуля.
— Должна же я знать, что ты меня не разводишь. Может, у тебя и игры никакой нет.
Я достала рабочий планшет и открыла основной документ. Абрамова полистала страницы, просматривая их по диагонали.
— Ты знаешь, да… — сказала она задумчиво. — Неплохо, перспективно.
— Пожалуйста, не лишайте меня шанса, — попросила я. — Я могу принести официальные извинения…
— Не хочу. — Она вернула мне планшет. — Наказать тебя хочу. И, пожалуй, увольнение — слишком мягкое наказание.
Чего? Это она о чем? О нет! Она же не из этих? Не из садистов? Нет-нет, там все добровольно и по обоюдному согласию. Я читала!
— Я вас… не понимаю, — выдавила я, проклиная себя за неуместный страх. — Что может быть хуже?
— Хуже? Например, лишиться шанса по собственной воле. Самостоятельно поставить крест на своей карьере.
Разве я не это сделала?
— Софья Никитична, вы говорите загадками.
— Яна, предлагаю тебе пари. Заметь, предлагаю, а не заставляю. Ты можешь согласиться, и тогда у тебя будет шанс принять участие в конкурсе, а можешь не соглашаться, и завтра я подпишу приказ о твоем увольнении.
Замечательный выбор. То есть, никакого. Ладно, мне уже интересно, что она предложит.
