– Будь моим банкиром, пожалуйста. Кроме тебя и капитана Уиллогби есть и другие люди, которые хотят сегодня испытать свою удачу.
Лорд Манвилл дал ей несколько гиней, которые были в кармане его жилета, и отвернулся. Оглядев комнату, он заметил, что Кандиды нет, и подумал, что она пошла спать. Он помнил, что за ужином она выглядела несчастной, и прекрасно понимал: она чувствовала себя очень неловко среди громкого шума и вульгарных шуток.
Сейчас он сожалел о том, что не пошел к ней, как намеревался, сразу же, как только все вышли из столовой, но он немного опасался, что если слишком явно будет оказывать ей внимание, то Лэйс закатит сцену. Он понимал, что пора уже и расстаться со своей любовницей, но задача эта была не из приятных. Во всяком случае, не сейчас и не здесь.
– Ну, где вы там, Манвилл, я вас жду! – позвал его капитан Уиллогби, уже сидевший за одним из игральных столов.
С чувством облегчения, что можно на время забыть о женских причудах и капризах, лорд Манвилл сел за карты.
К его удивлению, очень скоро к нему подошла Лэйс и сказала, что гости начинают расходиться. Несколько карет уже уехали, увозя герцога Дорсетского, офицеров придворной кавалерии, Нелли, Лоретту, Филлис, Фанни и Мэру-Анну.
– Они попросили меня пожелать тебе спокойной ночи, – сказала Лэйс. – Они не хотели мешать твоей игре – вдруг удача отвернется.
– Ему сегодня чертовски везет, – уныло воскликнул капитан Уиллогби. – Я вам должен уже почти тысячу гиней, Манвилл!
– Тогда, наверное, мне лучше всего прекратить игру, – с улыбкой сказал лорд Манвилл. – Но в следующий раз вы обязательно отыграетесь.
– Я не злюсь на вас, – сказал капитан Уиллогби. – Веселый получился денек. Я увижу вас в Лондоне на этой неделе?
– У меня пока еще нет четких планов, – неопределенно ответил лорд Манвилл.
– Сильванус! – запротестовала Лэйс.
Но лорд Манвилл уже вышел из салона и, направляясь в холл, успел услышать шум удаляющейся кареты.
– А мне, значит, предстоит проводить этих двух чаровниц? – усмехнулся капитан Уиллогби, влезая в пальто, которое держал для него лакей. Лэйс и Дора надевали на себя пелерины, украшенные пухом марабу. – Пойдемте с нами, Манвилл.
– Нет, спасибо, – ответил лорд. – Я не был в поместье Тауэрс с тех пор, как Фокслей купил его восемь лет назад, и не собираюсь когда-либо появляться там.
– Вас можно понять, – сказал капитан Уиллогби, и в его глазах мелькнул огонек. – Спокойной ночи, и еще раз спасибо.
– Спокойной ночи, – ответил лорд Манвилл.
Он протянул Доре руку, но та обвила руками его шею и поцеловала в обе щеки.
– Это был чудесный день! – в порыве сентиментального восторга воскликнула она. – Я получила колоссальное удовольствие. Жаль только, что я не выиграла состязаний. А бедная Лэйс проиграла двести гиней!
– Я ей это возмещу, – холодно сказал лорд Манвилл. – Лэйс, я пошлю тебе деньги завтра.
– Мне бы больше хотелось, чтобы ты привез их сам, – прошептала она, обняв его за шею и прильнув губами к его щеке.
Она попробовала найти его губы, но ему каким-то совершенно непостижимым для нее образом удалось высвободиться из ее объятий. Затем они вышли на улицу, и он помог Доре и Лэйс сесть в парный двухколесный экипаж на мягких рессорах и, видимо, очень быстрый.
– Неплохие у вас тут лошади, – заявил лорд Манвилл.
– Ну еще бы, – отозвался капитан Уиллогби. – Я ведь за них столько заплатил!
Он слегка стегнул коренного хлыстом, и экипаж тронулся. Раздались крики прощания, а из окон появились машущие руки. Вздохнув с облегчением, лорд Манвилл вернулся в дом.
– Можете закрывать двери, Джон, – сказал он лакею.
– А разве мисс Кандида не придет, сэр?
Лорд Манвилл, уже подошедший к лестнице, обернулся.
– Мисс Кандида? – переспросил он. – Но она же давно ушла спать.
– Нет, милорд, она вышла около часу ночи вместе с сэром Трешэмом Фокслеем.
Лорд Манвилл, похоже, не верил своим ушам.
– Вы говорите о мисс Уолкотт, которая сейчас живет здесь?
– Да, милорд.
– Вы совершенно уверены, что она не возвращалась?
– Да, милорд, я стоял возле двери и до сих пор никуда не отходил.
– Мисс Уолкотт ушла… по собственной… воле? – спросил лорд Манвилл, и было видно, что он тщательно подбирает слова.
– О да, милорд, – ответил лакей. – Я слышал, как она сказала сэру Трешэму: «Хорошо, я пойду», и затем они вместе спустились по лестнице.
– Карета стояла рядом?
– Да, милорд. Я слышал, как захлопнулась дверь и они уехали.
На лице у лорда Манвилла было выражение, от которого у лакея по спине пробежали мурашки.
– Надеюсь, я правильно сделал, что сказал вам об этом, милорд.
– Можете идти спать, – резко сказал лорд Манвилл. – Я запру дверь, когда леди вернется.
– Хорошо, милорд.
Лакей поспешно ретировался, а лорд Манвилл продолжал стоять посреди холла. Затем он начал ходить из угла в угол.
Свечи оплывали, их огни опускались все ниже, а тени становились длиннее и длиннее. Стука колес не было слышно, раздавались иногда лишь звуки ночи: уханье совы или тявканье лисицы где-то вдали.
Лорд Манвилл то и дело поглядывал на часы. Казалось невероятным, что минуты могут течь так медленно. В конце концов, уже почти в половине третьего, он направился к двери.
Он стоял спиной к горевшим фонарям на верхней площадке каменной лестницы, пристально всматриваясь в темноту. Взгляд его задержался на пустой дороге, идущей на восток, по которой, видимо, карета и уехала в усадьбу Тауэрс.
Вдруг со стороны западной дороги до него донесся какой-то шум. Резко повернувшись в ту сторону, он увидел на посыпанном гравием дворе чью-то фигуру.
Она стояла в тени дома, но не было нужды спрашивать, кто это был, и ему даже не пришло в голову задуматься, как ей удалось подойти к дому так тихо, что он этого не слышал.
– Вернулась, значит! – сказал он.
Его голос, полный ледяного сарказма и презрения, будто прорезал ночную тьму, и он увидел, что фигура, уже начавшая приближаться к нему, в нерешительности остановилась.
– Надеюсь, ты неплохо провела время, – продолжал он.
Слова эти были произнесены с едким цинизмом и звучали особенно язвительно из-за того, что говорил он их тихо, медленно и расчетливо.
– Что, пряталась со своим приятелем сэром Трешэмом в кустах? Или он увел тебя подальше, где вы могли бы развлекаться, не опасаясь, что вас увидит кто-нибудь вроде меня, у которого могут возникнуть вопросы?
