Марина много говорила. Обо всём, кроме любви и желании быть рядом. Больше про дом, про достаток, про обязательно полные семьи…
В тот момент я понял, что развод обязательно будет. Но чуть позднее, когда мелкая подрастёт. Не хотелось травмировать свою любимую крошку.
Теперь мы были семьёй только когда собирались втроём. Во всех остальных случаях я и жена существовали порознь. Вернее, Марина пыталась. Чересчур активно пыталась навязать себя и в спальне.
Она решила, что если я никуда не ушёл, остался, то остался и ради неё — тоже. Пришлось её огорчить отказом. Мы спали на одной огромной двуспальной кровати, а между нами словно лежала огромная пропасть, откуда нещадно дуло ледяным дыханием.
Но на людях мы — семья. Счастливая, хорошо обеспеченная и полная семья. Как того и хотела Марина.
Потом Серёга умотал в очередной раз.
Началась осень. Ира вернулась к учёбе. На этот раз она не стала перебираться жить к родителям, но часто их навещала.
Я также наблюдал за ней издалека. Хотелось подойти и хотя бы поговорить. Но я же обманываю самого себя.
Мне с ней не поговорить хочется. А если и поговорить, то другим способом — переплетёнными языками и сталкивающимися телами.
Как-то вечером я гипнотизировал взглядом окна квартиры родителей Иры. Она была у них. Я перегнал машину к самому подъезду и вышел покурить, встав под козырёк подъезда.
Открылась дверь. Ира вышла и раскрыла зонт. Взгляд метнулся в сторону моей машины.
— Я здесь, Ира.
Она обернулась чересчур быстро, вцепившись пальцами в ручку зонта.
— Что ты здесь делаешь?
— Курю. Жду, пока дождь закончится. И тебя тоже жду.
Ира сжала губы в тонкую линию, обиженно сверкнув глазами. Не простила, значит. Да и с чего бы прощать, спрашивается.
— Я тебя подвезу.
— Не надо.
— Как знаешь, — пожал я плечами. — Но если ты откроешь заднюю дверь автомобиля, то поймёшь, что лучше будет поехать на машине. Вместе со мной.
— Не думаю.
Я выругался. Ломаюсь, как пацан, перед девушкой, совсем ещё девчонкой.
Хотя Сейчас Ира смотрит настороженным взглядом. Отучил Серёга свою красотку в облаках витать, что ли?
— Я сам тебе покажу.
Я обошёл Иру, раскрыл дверь внедорожника.
— Вперёд.
С заднего сиденья спрыгнул щенок добермана. Не маленький уже, подросток и смышлёный. Знает некоторые команды. Я его у знакомого взял.
— Ой!
Ира от неожиданности выронила зонт. Щенок плюхнулся лапами в лужу, а потом подлетел к Ире, облизываясь и запрыгивая на колени.
— Сидеть.
Щенок послушно сел, но весь его вид выражал нетерпение.
— Сидеть? Тут лужа, Стас! — возмутилась Ира и потянула к себе щенка, гладя чёрную морду с рыжими прогалинами.
Когда я забирал добермана, то повязал ему на шею ярко-красный бант.
Сейчас от банта остались только одни обрывки, а доберман пытался избавиться от остатков банта. Ира справилась с бантом в два счёта, потрепав пса за ухом.
— Нравится?
— Очень! Такой милый! — рассмеялась Ира и с надеждой посмотрела на меня. — Это мне?
— Сама как думаешь? Тебе, конечно. Будет не так страшно гулять одной. От сопровождения же ты отказываешься?
— У него уже есть имя?
— Нет. Придумай сама.
— Я буду звать тебя Браун.
Улыбка Иры приятным теплом разливалась изнутри.
— Но вдруг Серёжа будет против?
— Не будет. Он собак любит. А эту просто обязан будет принять, — усмехнулся я. — Теперь поедешь со мной?
— Поеду. С таким защитником можно никого не бояться. Даже большого и злого Стаса, да, Браун? — рассмеялась Ира и перевела взгляд на меня. — Ты меня подкупил?
— Дал взятку, — согласился я. — В искупление.
37. Ирина
настоящее
Стаса слишком много вокруг меня. Его руки и тело — он словно обворачивает себя вокруг меня, окутывая теплом и уверенной лаской.
— Стас! — прошу я, отпихивая его от себя в машине.
Потому что ещё возбуждена после секса с мужем. Тягучая, томная влага никуда не делась. Возбуждение призывно пульсирует между ног. Так неправильно и желанно, что я теряюсь.
— Стас? — хрипло спрашивает он, смеясь. — Что, Ириска?
— Я хотела поговорить с тобой. О муже.
— Давай поговорим. Но я тебя хочу.
Я прикрываю глаза, и он тут же устремляется ко мне, трогая губами и пальцами.
— Очень хочу. Очень давно. Хочу, чтобы ты снова была со мной. Моей.
— Снова? — переспрашиваю я.
— Да, снова.
Его язык мягко облизывает губы и настойчиво толкается внутрь моего рта.
Я не выдерживаю ласкового напора и позволяю ему целовать себя жадно и возбуждающе. Так, что голова начинает кружиться, а тело рвётся к нему.
— И ты тоже хочешь. Поехали ко мне?
Я отстраняюсь.
— Поговорим.
— Хорошо, — соглашается Стас. — Но потом — ко мне. Это не обсуждается. Я тебя всё равно привезу к себе и трахну.
— Да? А если я буду против? Трахнешь против моего желания? Изнасилуешь меня?
Во мне что-то звонко дрожит, почти выплёскиваясь.
— Насиловать?
Стас резво вбивает руку между моих ног. Вклинивается между судорожно сведённых бёдер и трогает влажную ткань трусиков.
Шиплю, пытаясь отбиться от него. Но он уже понял, что я мокрая и готовая к сексу, и доволен этим. Друг мужа растирает меня через трусики, надавливая пальцами на вход.
— Насиловать? Ты всегда так течёшь, когда тебя трахают против твоего желания?
