Сергей напрягся.
— Я не могла сказать тебе об этом тогда. Стыдилась или боялась. Не знаю. Я помню, как мы с тобой ссорились в машине. Я сказала много всего лишнего и ни одного слова правды. Стас мне никогда не нравился. Но я не могла тебе рассказать. У меня как будто отнимался язык. Прости меня, Серёжа. Я всегда любила только тебя и хотела быть с тобой.
Сергей осторожно забрал тест и переложил его на тумбочку.
— Я преуспел в этом больше тебя. Помню всё, что орал, как безумный. Решил, что ты предала меня и изменила.
— Нет. Не по своей воле.
— Я виноват, Ир. Не справился со своими эмоциями. Из-за меня погибли твои родители.
Я положила палец ему на губы, всхлипнув:
— Не хочу больше говорить о прошлом. Пожалуйста…
Сергей прижал меня к себе и осторожно спросил:
— Это мой ребёнок? Или Стаса?
— Твой. Со Стасом был секс только в презервативе. Я не могла забеременеть от него…
— Родная моя.
Сергей долго держал меня в объятиях, не желая отпускать.
— Кажется, теперь у меня нет друга. Или никогда не было? Я обманывался насчёт его мотивов. Я думал, что ты просто соскучилась по мужской ласке тогда, в прошлом. Соскучилась по регулярному сексу и загуляла с тем мужчиной, который был ближе всех.
— Это неправда. Я хочу, чтобы прошлое осталось в прошлом, Серёж. Всё, что было, пусть уйдёт. Хочу нашего будущего, светлого и радостного.
66. Он-2
Рано или поздно тех двоих бы обнаружили. Когда Ира убежала, я кинулся на поиски.
Мы с Серёгой разделились. Я встретил пса, бегущим по дороге. Сначала Браун привёл меня к дачному домику. Он крутился возле забора. Но потом двинулся в другую сторону и отыскал Иру.
Я понял, что едва не случилось непоправимое. Ночью наведался к тем двоим приятелям. Не было никаких сомнений, что это они похитили Иру — следы от собачьих укусов говорили сами за себя.
Рука у меня всегда была тяжёлой. А эти двое в тот вечер ещё и хорошо выпили…
Я оставил их там же, в домике. Ни минуты не раскаивался в том, что превратил их в грушу для битья.
Я думал, что они помрут ещё к утру. Но они протянули дольше. Над жизнью одного из них врачи тряслись больше месяца. Но он всё равно скончался. Туда им и дорога.
Неприятным сюрпризом стало то, что кто-то из дачников видел мою машину ещё днём.
А потом жена, Марина, рассказала, что у меня есть загородный дом, неподалёку от того дачного посёлка. Загородный дом, огромный и злой пёс… Жена сказала, что я часто не ночую дома, не знает, чем занимаюсь.
Она могла бы напакостить ещё больше, сообщив о том, что в доме жила жена лучшего друга. Но Марина побоялась раскрыть рот лишний раз. Она поспешно собралась и уехала из города.
Улики в отношении меня были косвенные. Прямых доказательств не было. К тому же те двое любили выпить на свежем воздухе. Это подтвердили и родственники погибших.
Я боялся лишь того, что рано или поздно в разъяснения втянут Иру. Мне не хотелось, чтобы к ней липло что-нибудь ещё из моей жизни. Налипло и без того много моего дерьма, от которого не отмыться вовек.
Сюрпризом стало для меня то, что Ира вдвоём с Серёгой дала показания.
* * *
Я сидел в кабинете следователя. Он листал папку со скучающим видом.
— Дом твой, Серов Станислав. А жила в нём жена друга. Это как?
— У жены друга был посттравматический синдром после дорожной аварии. Ей был прописан покой и тишина. У меня был куплен дом. Я временно поселил в него жену друга, пока тот был на очередном задании, — ровным голосом ответил я.
— Какое бескорыстие!
Следователь мне не верил и не скрывал этого. Он раскачивался в кресле и разглядывал меня водянисто-серыми глазами, словно видел насквозь.
— Это лишь малая часть того, что я мог сделать в ответ. Друг спас мне жизнь, вытащив из-под обстрела. Год жизни его супруги против целой моей жизни. Неужели много, а? — спросил я, прямо глядя на следователя.
— Навещал, должно быть?
— Само собой. В свободное время проверял. Охранная сигнализация — хорошо, пёс — тоже. Но проведать никогда не бывает лишним.
— Угу, — следователь опять уткнулся взглядом в бумаги.
Этот разговор происходил уже не впервые. Он думал, что я ошибусь в чём-нибудь.
Но я твердил одно и то же, слово в слово, с одинаковыми паузами и интонациями. Бесил следователя неимоверно.
— В дачном посёлке ты появился, чтобы…
— Чтобы найти пса. Он всегда сидел без привязи на участке. Иногда убегал погулять, но всегда возвращался. В тот раз не вернулся. Отправился искать.
— Нашёл?
— Конечно, нашёл. Отвёз в ветеринарку. Чек с датой и временем есть. Потом вернулся в дом.
— И…
— И на следующее утро друг собирался отвезти жену в больницу, в город. Она собирала вещи, мы трепались о своём, вспоминая былое.
— Вот и друг с женой твердят то же самое, — вздохнул следователь. — Ладно, Серов. Прямых улик на тебя нет, косвенных — море, можно было бы и поработать… — усмехнулся он, глядя на меня исподлобья. — Но большие и хорошие люди сказали, что у тебя есть заслуги перед Родиной. Не пристало героя держать в СИЗО. Свободен.
Я ничем не выдал своего облегчения, когда выходил из здания полицейского участка. Возле ворот я встретили Иру и Серёгу.
— Привет.
Ира молча кивнула, настороженно разглядывая меня. Ни тени симпатии, даже той, навеянной ложными воспоминаниями.
Я понимающе усмехнулся.
— Кажется, из шкатулки с воспоминаниями выпал ещё один кусочек головоломки, да? Тот самый, что был глубоко припрятан?
Ира опять кивнула молча, словно не находила для меня и одного-двух слов. Друг стоял рядом. Жутко спокойный. Он всегда был спокойным или пребывал в приподнятом настроении духа.
Сейчас от его спокойствия веяло могильным холодом. Значит, девочка Ира всё-таки рассказала ему, как было дело.
— Серёж, можно я поговорю со Стасом? — внезапно спросила Ира, взглянув на мужа.
Тот напрягся, но отошёл на пару метров. Всем своим видом показывая, что уходить дальше не собирается.
