— Нет, — с сожалением вздохнула сестра. — Но я очень надеюсь, что она найдётся до того, как детям придёт пора выбираться наружу.
Она нашлась уже этим вечером, но новости из-за отсутствия нормальной мобильной связи нам сообщили лишь наутро.
* * *
Точнее, сообщили только мне — дюк впервые с того момента, как Бро попала в больницу не смог со мной поехать.
— Не против, если я не повезу тебя сегодня к сестре? — спросил он, запивая омлет ледяным чаем из розовых лепестков. — У меня через час важная встреча и на сколько она затянется, я и близко не представляю.
После показательной порки, которую Эл провёл на Славной и из-за которой мы едва не разругались, в моей жизни и в жизни моих соседей многое изменилось. И я сейчас не о своей личной жизни, а о бытовых мелочах. Таких как фонтан с родниковой водой и дежурный маголёт.
— Ничего страшного, — заверила я, пододвигая к Элару миску с салатом из свежих овощей. Он поблагодарил лёгкой улыбкой. — Давно хотела спуститься вниз пешком, а насчёт обратной дороги договорюсь с дежурным.
— Не обижаешься?
— Глупости не говори.
Пока я мыла посуду, Эл убирал продукты в холодильник, а потом подошёл ко мне и, обняв со спины, потёрся носом о мою макушку.
— Раньше я утро ненавидел, а теперь мечтаю, чтобы оно не заканчивалось. Ты такая очаровательная хозяюшка… Я совершенно без ума от тебя.
— Я чувствую, — хмыкнула я. — Твоё «без ума» сейчас протаранит мне спину… Кстати, если мы уже заговорили об этом. Когда мы, согласно твоему плану, собираемся переводить наши отношения на более… глубокий уровень?
Ни за что бы не поверила, скажи мне кто месяц назад, что я стану такой нимфоманкой, но честное слово, в последнее время ни о чём другом думать не могу. Все мысли затмевает одно желание: почувствовать Элара внутри себя. Хочу, наконец, стать его женщиной. Во всех смыслах!
— Когда мы оба почувствуем, что пришло время, — туманно ответил он, отвел в сторону мои волосы и поцеловал в шею. — Кстати, если уж ты сама об этом заговорила… Переедешь ко мне, когда Йонас отпустит твою Броню на свободу?
От неожиданности я выронила тарелку, но успел её поймать до того, как она разбилась о дно раковины.
— И это женщин обвиняют в отсутствии логики, — закатив глаза к потолку, шутливо попеняла я, с гордостью отмечая, что голос не дрожит и не выдаёт моего смятения. — С какой стороны это «кстати». В любом случае. Ты не забыл? Волонтёры должны жить на Славной.
— Волонтёры — да, — согласился Эл, положил тарелку на мойку и, протянув руку, повернул кран, выключая воду. — Жёны атлантов — нет.
Я затаила дыхание, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Оно билось часто и громко. Словно я зачёт по стометровке сдавала. Или догоняла последний автобус. Или получила внезапное предложение от желанного мужчины…
Ну, то есть как внезапное? Элар ведь однажды уже звал меня замуж. И тогдашняя моя реакция в разы отличалась от нынешней.
— Вель?
Он положил подбородок мне на плечо, легко касаясь, погладил кончикам пальцев живот.
— И где?.. — Голос подвёл, дав позорного «петуха», и я была вынуждена откашляться прежде, чем продолжить. — Где на этот раз ты спрятал брачный договор?
— Это вопрос с подвохом? — усмехнулся он, намекая на то, что из одежды на нём были лишь мягкие пижамные брюки. Помолчал с минуту, ожидая моей реакции, а не дождавшись, небрежно заметил:
— Его нет. Я просто подумал, о чём ещё договариваться, если и без того всё предельно ясно. Я люблю тебя, ты — меня. Но если тебе нужны гарантии и…
От неожиданного признания у меня заложила уши, и я тряхнула головой, чтобы немного прийти в себя.
— Погоди. Нет.
Я развернулась в его руках, поняв, что дальнейший разговор возможен только при том условии, что ведётся лицом к лицу. И очень вовремя, потому что лицо, на которое я так жаждала взглянуть, вытянулось и побледнело.
— Нет?
— Не то «нет»! — поспешно выпалила я. — То есть…
— Да? — подсказал Элар, и я снова тряхнула головой.
— Божечки! Да помолчи ты хоть минуту! Дай в себя прийти.
О любви мы не говорили ни разу. Я вообще старалась не употреблять в речи слово на буквы «л». Однажды лишь за ужином брякнула, мол, люблю клубнику, потом зачем-то исправилась на «обожаю» и так отчаянно смутилась, что только дурак бы ни о чём не догадался.
Элар дураком не был.
На раз-два меня раскусил. Впрочем, досады по этому поводу я не испытывала. Разве что сожаление: о том, что злюк меня любит, я бы с радостью послушала ещё раз. Желательно, в подробностях.
— Если тебе нужно время на размышление, я готов подождать, — не выдержал испытания тишиной Элар, а я покачала головой.
— Мне не нужно время, — уверенно проговорила я. — Я была бы рада стать твоей женой. Раз уж ты меня любишь.
Тревожность ушла из шоколадных глаз. Взволнованный злюк стремительно превращался в довольного жизнью добрюка.
— Ты меня, кстати, тоже, — напомнил он, и я была вынуждена признать:
— Люблю. Но…
Он вскинул брови. Да-да, мой дорогой! Есть и «но». И я, увы, с ним разобраться не в силах.
— Ты же помнишь, что я тут не навсегда? Что будет, когда срок договора истечёт?
— А что будет? — Эл потёрся кончиком своего носа о мой. — Чего ты хочешь? Хочешь — останемся в Славое, нет — переберёмся в твой мир. Какие проблемы?
— Но…
Он вот так просто одним махом избавил меня от всех страхов, которые отравляли мне жизнь, не давая в полной мере насладиться медовой нежностью моего конфетно-букетного периода, что я сначала растерялась, а потом до смерти испугалась уже совсем по другому поводу.
Божечки, я же не выживу, если всё это окажется неправдой.
— В мой мир? — Всё-таки я трусиха, это официально. — Ты хоть представляешь себе, как сильно он отличается от того, к чему ты привык? И я не говорю о магии и летающих гробах, а о двигателе внутреннего сгорания и ядерном реакторе вообще молчу… Сама не разбираюсь. Но экология, Эл? Воздух, вода, продукты… Да у тебя через полгода жизни у меня на родине появится лысина, через год рак, а ещё через пять вырастет хвост!
— Главное, чтобы не рога, — хохотнул он, отказываясь проникаться важностью заявленной темы.
Шикнув, я ущипнула этого весельчака за бок и продолжила увещевания:
— А климат? Ты знаешь, какой у нас климат? Зимой холодно, дождь со снегом, а тротуары посыпают солью, которую потом ничем от обуви не отмыть. Летом жара — голубиные какашки до земли долетают уже прожаренными — и вонь горящей резины. В апреле морозы и снегу по колено. А осень…
— Уговорила, — рассмеялся Элар. — Остаёмся тут. Хоть я и знаю, что ты сгущаешь краски. Мне приходилось бывать в твоём мире. Лишь однажды, признаю, и всего несколько часов, но у нас там консульство. Атланты годами живут за пределами Славоя, десятилетиями… Не знала?
