Когда они подвинулись близко друг к другу, так что любой наблюдавший за ними мог успокоиться, считая, что они занимаются тем, чем должны, лорд Брэйдон промолвил:
— А теперь расскажите мне, что случилось после того, как вы вышли из поезда.
— Я… взяла… мой багаж, — говорила Лоилия испуганным голосом, — и вышла из вокзала. Мой носильщик спросил меня: «Вы одна, мисс?»— и я сказала, что одна и мне нужен экипаж, чтобы доехать до спокойного отеля.
Лоилия умолкла, пытаясь в деталях вспомнить происшедшее с ней.
— Он все посматривал на меня, и я подумала: это потому, что я — англичанка… хотя я… говорила с ним по-немецки.
— Продолжайте.
— Он прошел мимо нескольких экипажей, ожидавших пассажиров, направился к одному, стоявшему немного в стороне от… остальных, и сказал: «Этой молодой даме по пути с вами, мадам, может быть, вы подвезете ее?»
Лоилия тяжело вздохнула.
— Я не могла хорошо рассмотреть все внутри экипажа, но женщина сказала по-немецки: «Конечно, с большим удовольствием. Прыгайте сюда, моя дорогая, и расскажите, куда вы хотите ехать».
— И вы сделали то, что она предложила!
— Я все время спрашиваю себя с тех пор… как я могла оказаться такой… глупой, — посетовала Лоилия. — Но я даже не представляла себе, что… может… случиться… нечто подобное!
— Я говорил вам, что не следует путешествовать одной.
— Да… я помню… И конечно, вы были… правы.
— Что же произошло потом?
— Та леди — такой она мне тоща показалась — спросила меня, где я остановилась, и я попросила ее порекомендовать мне солидный отель. «У меня есть лучшая идея, — сказала она. — Я приехала на вокзал встречать свою дочь, но боюсь, она из-за своей безалаберности и молодости опять опоздала на поезд». Она улыбнулась и продолжала: «А значит, ее не будет до завтра.
Я приготовила комнату для нее, поэтому вы можете поехать ко мне, и я буду рада принять вас как гостью».
Лоилия продолжала несчастным голосом:
— Она казалась такой доброй… а я была немного… напугана, оказавшись одна… в Берлине, не зная куда… поехать.
Поэтому я поблагодарила ее… и согласилась.
— Но вас должно было насторожить, что она выглядит странно?
— Она выглядела совершенно иначе, нежели сегодня, — ответила Лоилия, — и когда мы отъехали от вокзала, я увидела, что она одета аккуратно, на ней не было столько косметики. Я ни на минуту не могла подумать… что она может… выглядеть так, как она выглядит теперь.
Она умолкла, и лорд Брэйдон почувствовал, что она дрожит.
— Когда мы приехали в… этот дом, — возобновила Лоилия свой рассказ, — он показался мне довольно своеобразным, но меня поторопили… подняться наверх в весьма приятную комнату, правда, излишне разукрашенную, и дама сказала мне: «Теперь снимите шляпу и пальто, и, наверное, вам хочется чего-нибудь выпить. Мы скоро будем завтракать, но сначала я принесу вам чашечку горячего шоколада». Она не дождалась моего ответа, и пока я снимала шляпку и приводила в порядок волосы, вернулась с шоколадом и сказала: «Выпейте-ка это, вы увидите, что это очень вкусно, и я заказала для вас кое-что особенное на завтрак».
— И вы выпили этот шоколад, — вставил лорд Брэйдон, зная, что в нем содержалось.
— Да… я выпила его, потому что… была очень голодна; и после этого я… не помнила ничего.
Голос Лоилии был попон ужаса.
— Когда я… проснулась, было уже позднее утро… следующего дня, кто-то раздел меня и… положил в постель. В первый раз я… испугалась… очень испугалась.
— Вы знаете точно, в какое место вас привезли?
— Нет, конечно, нет… но я слышала о… работорговле белыми людьми и о том, как девушек… захватывают и… увозят… за границу… и… я испугалась… потому что это было так… странно, что она… подмешала наркотики в шоколад.
Последовала небольшая пауза, после чего Лоилия продолжала говорить прерывисто:
— Она вошла в комнату уже в таком виде, в каком вы ее застали сегодня. Тогда я… подумала, что нахожусь в каком-то… нечистом… ужасном… и порочном месте.
— И что вы сделали?
— Я сказала, что ухожу от нее сейчас же, но она рассмеялась. Она сказала мне, что я ее пленница и мне придется делать то, что велят… В противном случае меня опять… одурманят и… будут бить… пока я не стану покорной.
Лоилия протянула руку к лорду Брэйдону.
— Вы… увезете меня отсюда? Обещайте мне, что вы… увезете меня… отсюда!
— Это будет нелегко.
Он понимал, что, если выступит с протестом, мадам, несомненно, устроит скандал.
Такого рода история может попасть в газеты.
Последствия для его общественного положения тогда обещают быть крайне неприятными.
Члены германской знати, которым он написал о своем прибытии в Берлин, были осведомлены, что он является близким другом принца Уэльского.
Многим из них он писал, что привез послания от принца, которые хотел бы вручить лично.
Все это мигом пронеслось в его сознании, и, как будто зная, о чем он думает, Лоилия сказала:
— Пожалуйста… пожалуйста… вы не можете… оставить меня здесь… Я целый день притворялась одурманенной… и ничего не ела и не пила… боясь, что они вновь дадут мне то, что… подмешали вчера вечером.
— Это было разумно с вашей стороны, — похвалил ее лорд Брэйдон, — но вы должны понимать, что они попытаются помещать вам ускользнуть отсюда.
— К-как могу я… остаться здесь? — спросила она, как мог бы спросить ребенок. — Я лучше… убью себя!
Пальцы лорда Брэйдона инстинктивно сжали ее руку.
— Так или иначе, я спасу вас, хотя, видит Бог, это будет нелегко.
— Но вы… спасете меня? Я знаю… я прошу… слишком много… но вы не можете… оставить меня… здесь, в этом… ужасном месте.
Ее сотрясали рыдания, мешавшие говорить.
— Я… не представляла, что существуют… такие места, как это… и не знала… что такие джентльмены, как вы… приходят туда.
— Я пришел сегодня лишь потому, что не мог отказаться сопровождать моего гостеприимного хозяина, — объяснил лорд Брэйдон. — И потребовал себе английскую девушку, будучи уверен, что такой у них нет.
Он перевел дыхание и продолжал спокойнее:
— Это послужило бы оправданием моего неучастия в развлечениях, которым здесь предаются, и причиной ухода.
— Но вы… не можете оставить меня… пожалуйста… пожалуйста… вы не можете оставить меня.
— Я согласен с вами. Но прежде чем мы предпримем что-либо, вы должны рассказать мне, почему оказались в Берлине, а также назвать свое настоящее имя.
— Значит, вы поняли, что я… сказала не правду, назвавшись Джонсон?
