– Свои проблемы надо было решать до того, как ты попала сюда. Теперь у тебя новые. Поздравляю!
Побеседовать с вожаком тоже ни разу не удалось. Он вел себя, как призрак: исчезал, стоило подойти ближе, и появлялся только на время Охоты.
Иногда они отправлялись на промысел «наружу», в прежний мир Грейс, где гоняли серые тени, плохо различимые в сумерках. Неупокоенные духи носились вместе с ветром, пока кто-нибудь из охотников не хватал их и не совал в мешок, пристегнутый к седлу. Она как-то спросила, что с ними делают потом. Дайре пожал плечами и неопределенно махнул рукой:
– Доставляют в отель. Там кто-нибудь из проезжающих мимо курьеров захватит и переправит куда надо. Может быть, даже швырнет за Врата – туда, откуда никто не возвращался.
Кроме одного-единственного случая.
Если к поискам Лоры никто не проявлял интереса, то потерянного сына Диана Кехта обсуждали каждый вечер. Несколько раз охотники пытались заставить собак взять его след, но псы каждый раз возвращались ни с чем. Дайре гадал на рыбьих костях и тлеющих угольках, Рон уплывал в океан и расспрашивал морских обитателей, а Макдар, мастер иллюзий, подолгу сидел на берегу и к чему-то прислушивался. Самый маленький и старый из всех охотников, он оказался единственным, кто мог узнать о Миахе у самого ветра.
Ничего не скажешь, команда сплотилась, но результатов все равно не было. Когда кто-то в очередной раз возвращался с пустыми руками, Александр нервничал и раздражался. Его легко было понять: провести целую вечность без тела – пугающая перспектива. День ото дня он все сильнее замыкался в себе, а Грейс пыталась его растормошить.
Голова Александра так и поселилась с ней. Девушка старалась ухаживать за ней, как за своей собственной: чистила зубы, раз в несколько дней мыла шампунем косички (хотя приятель ругался и плевался мыльной водой) и даже каждый вечер наносила лосьон после загара. Потом обнаружилось, что у Александра пробивается щетина. Пришлось попросить у Караха бритву.
На ночь Грейс устраивала отрезанную голову в гнездо из подушек в кресле, где та возлежала со всей доступной важностью. Сама хозяйка комнаты в это время устраивалась на кровати и наугад нажимала на иконки на экране нового смартфона. Но все попытки разобраться в том, как здесь работает интернет, оказались безуспешными. Программы грузились и зависали, значки исчезали и перемещались, соцсети или что-то похожее на них были заполнены текстами на языках, которых Грейс не знала.
Для развлечения оставалось только болтать с Александром перед сном. Иной раз они говорили так долго, что он засыпал на соседней подушке, и девушка не перекладывала его в кресло, чтобы не разбудить.
Однажды приятель заметил, что, если они найдут сына Диана Кехта, вероятно, и проблему Лоры с Томасом удастся решить. Ведь если можно что-то соединить, то можно и разделить… Грейс так воодушевила эта мысль, что она схватила голову и потерлась с ней носами. После этого оба смутились и больше никогда это не обсуждали.
⁂
– Ты уверен, что Миах действительно вернулся из-за Врат? – спросил как-то Карах, когда вечером все сидели у костра. – Я никогда о таком не слышал.
Весь этот день он провел с Фраганом, болтаясь по лесу. Вероятно, в чаще они с кем-то встречались, потому что теперь золотоволосый сидел вдали от остальных. Он вел себя так, только когда переутомлялся от общения.
Диан Кехт поворошил угли длинной палкой. Он один не участвовал в поисках.
– Его привязали к этому миру, – неохотно ответил он Караху. – Когда я понял, что сын умер… что я окончательно…
Паузы между его словами казались такими длинными, что туда можно было вставить еще одну речь. Фразу он так и не завершил, лишь резко вдохнул и потер ладонь о колено, будто разминал затекшую ногу. Было видно, что говорить ему непросто, и Грейс стало его жаль. Она хотела накрыть его руку своей, но знала, что шуткам Дайре потом конца не будет.
Девушка верила, что Диан Кехт стал причиной смерти сына ненамеренно. Наверное, произошел несчастный случай, после которого отец не сумел исцелить Миаха, и теперь считает себя убийцей. Другого расклада она при всем желании не могла себе представить.
– Когда ты окончательно лишил его жизни. Мы поняли, – мрачно резюмировал Александр. – Пожалуйста, давай без лишнего драматизма! В этой пьесе я – главный трагический герой. Или комический, как посмотреть.
– Ты прав, спасибо, – кивнул Диан Кехт. – Так вот, после его смерти наши отношения с дочерью стали прохладными. Она винила меня в том, что случилось, и очень тосковала по брату. Я видел, что Айрмед тяжело, но думал, что она справится. В конце концов, любое горе однажды заканчивается. Но я недооценил и ее.
– Кажется, мы выбрали не того целителя, – хмыкнул Карах.
Как выяснилось дальше, Миах действительно оказался за Вратами, но Айрмед успела связать себя с ним. Это был большой риск: она могла сама провалиться в Землю-без-возврата, зато при удачном исходе могла вытащить оттуда брата. Однажды девушка пропала, и после долгих поисков Диан Кехт нашел способ проверить, не оказалась ли она за Вратами.
– Действенный метод, – скрипуче подтвердил Макдар, набивая трубку табаком. – Надо только подняться на холм и на три стороны трижды прокричать имя. Если эхо тебе его вернет, значит, Врата этого человека еще не сцапали.
Диан Кехт каждый день поднимался на холм и кричал имя дочери. Всякий раз эхо отвечало ясно.
– Почему ты думаешь, что она просто не разорвала связь? – спросил Александр.
– Скорее она сама прыгнула бы следом за братом, – только и ответил Диан Кехт. – К тому же однажды я разобрал в порыве ветра и его имя.
В ту же ночь Грейс поднялась на холм, откуда открывался вид на лес и океан, и выкрикнула мамино имя.
«Лора», – успокоительно отозвалось эхо.
⁂
Грейс верила, что решение найдется тогда, когда все отчаются. Таковы, в конце концов, законы жанра. Пока что больше всех энергии оставалось у Дайре, и он явно не собирался сдаваться. Если не занимался странными гаданиями на всем, что подворачивалось под руку, то доставал окружающих: пел, аккомпанируя себе на барабанах, плясал и цитировал никому не известных поэтов.
Каждое утро неугомонный охотник появлялся в столовой в наряде черной феи: в юбке-пачке и с розовой волшебной палочкой, на конце которой была приклеена звезда из пайеток. Он создавал столько шума и его было так много, что за столом никто другой не мог и слова вставить. Карах в таких случаях демонстративно отсаживался к Рону с Макдаром, которые всегда завтракали вдвоем. Как-то раз Грейс услышала, что золотоволосый возмущенно сказал: «Иногда я скучаю по старому Дайре!»
Эта непонятная фраза ее зацепила. Валяясь вечером на кровати с телефоном в руках, она спросила у Александра, что это значит.
– Дайре был самоубийцей, – пояснил тот. – Ужасно унылый тип.
– Никогда бы не подумала, что он мог покончить с собой! – удивилась Грейс. – Он такой жизнелюбивый.
