– Ты знала, что в доме был человек? Клэр хотела спасти тебя, она для этого и приехала!
Салли моргнула несколько раз. Уголки ее губ поползли вниз, глаза потускнели, но в них не отразилось ужаса или гнева. Она смотрела на Вивиан и как будто пыталась угадать, какую эмоцию нужно сейчас изобразить, чтобы поладить с собеседницей. Но та не собиралась помогать, и выражение лица Салли застряло где-то между виноватым унынием и растерянностью.
– О, – прошептала она. – Как это грустно.
Вивиан захотелось сгрести Салли за плечи и трясти до тех пор, пока та не заплачет или не закричит, пока не начнет драться или не попытается высвободиться из стальной хватки. Останавливала ее только мысль, что девчонка не станет сопротивляться: лишь голова будет дрожать, как у игрушечной собачки на приборной панели машины, а в глазах останется все та же засасывающая пустота.
Некстати вспомнилось, как Рауль поправлял шапку на Салли. Он обращался с ней до дрожи нормально, словно с подругой… или сестрой. Просто укутывал ее поплотнее, чтобы не замерзла. Какого черта с ней он мог вести себя, как человек? И какого черта эта безвольная кукла смотрела на него так, будто с одинаковым выражением лица приняла бы и ласку, и удар? Было в ее покорности что-то противоестественное.
Разумом Вивиан понимала, что злиться на Салли бессмысленно. Она не являлась полноценной личностью, а была пустышкой, оберткой. Ее воля осталась заточенной в остове костяной арфы внутри горы. Но все же Вивиан не могла простить ни ей, ни Эйре, что оказалась втянута в это дерьмо.
– Он не вернется, – произнесла она жестче, чем планировала. Хотелось сделать Салли больно, нащупать ту уязвимую точку, куда можно ударить. Кажется, это удалось. Лицо официантки на мгновение ожило, будто откуда-то из самой глубины выплыла ярость: искристая и опасная, как порванный провод, упавший на влажную землю.
– Не говорите так, – попросила Салли, и в ее голосе зазвучали знакомые властные интонации.
Должно быть, близость кольца волновала ее, будила в ней частичку Эйры. Гранитная стена под ладонью Вивиан начала нагреваться, а золотой ободок обжигал так, что, казалось, вот-вот вплавится в кожу.
Плохо, что она понятия не имела, как соединить две части этой проклятой головоломки. Может, достаточно надеть Салли кольцо на палец?
– У меня для тебя кое-что есть, – сказала она, показывая девушке тыльную сторону ладони с украшением. – Эта вещица, помнится, заинтересовала тебя на перекрестке.
Салли несколько секунд удивленно смотрела на руку собеседницы, но потом упрямо мотнула головой.
– Мне от вас ничего не нужно. Вы говорите нехорошие вещи. Оставьте кольцо себе.
«В очередной раз, – подумала Вивиан, – мой скверный характер портит мне жизнь. Когда все это закончится, надо будет походить на какие-нибудь курсы, где научат говорить “доброе утро” вместо “катись к черту”…»
Салли шагнула вперед, словно собиралась выскочить из пещеры и сбежать. Вивиан дернулась, чтобы остановить девушку, но какая-то невидимая сила не позволила ей двинуться с места. Она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как правая кисть, которой она опиралась о скалу, тонет в камне, точно тот был жидким цементом, а не монолитной породой.
Быстро стало ясно, что дергаться бессмысленно. Она скорее вырвет себе руку, чем освободится. Скала уже засосала рукав и продолжала дюйм за дюймом втягивать в себя предплечье, будто вертикальные зыбучие пески.
«Дура!» – выругалась Вивиан в сердцах. Могла бы это предвидеть! Надо же было так долго избегать троллей, чтобы явиться буквально к ним в пасть… Только не это, только не сейчас, когда она так близка к тому, чтобы распрощаться с ними раз и навсегда!
Она попыталась упереться в каменную стену ногой, но ступня тоже провалилась в гранит, как в кисель. К счастью, левая рука с кольцом пока была на свободе. Кое-как балансируя на одной ноге, Вивиан потянулась к Салли:
– Возьми кольцо! Сними его с меня!
Девушка медлила. Она нерешительно шагнула к собеседнице, но потом вдруг отступила и поджала губы. Кольцо звало ее, манило, но Салли никак не могла решиться.
Вивиан выругалась, поднесла пальцы ко рту и вцепилась в золотой ободок зубами. Оказалось, снять его без помощи второй руки очень непросто. Зубы скользили по поверхности украшения и срывались, обдирая кожу на костяшках.
К тому времени, как она успела наконец стащить кольцо, правая рука уже по плечо ушла в камень, и ненасытная скала принялась поглощать бедро. Чувство было такое, словно тебя обложили подушками, набитыми зерном. Троллий пик втягивал Вивиан в себя все быстрее, и единственное, что она успела сделать прежде, чем утонуть в гранитной стене, – это выплюнуть украшение прямо Салли под ноги.
Хотя целилась она в лицо.
⁂
Внутри скалы оказалось темно и тесно, как будто в чьих-то кишках. Воздуха здесь было очень мало – только тот объем, что камень проглотил вместе с ее телом, – и Вивиан старалась почти не дышать, хотя страх нарастал. Плотные упругие стены проталкивали ее все дальше внутрь горы, сжимая так плотно, что несколько раз она всерьез испугалась за свои кости. Для троллей горные породы – что домашние животные, послушные каждому приказу. Заставить скалу проглотить и прожевать маленького хрупкого человека им ничего не стоит.
Пленница попыталась напрячь мышцы, чтобы сменить направление движения, но смысла в этом было мало: ее так часто переворачивало, что определить, с какой стороны она вошла в скалу, казалось невозможным. Хорошо, что хотя бы не тошнило. Впрочем, Вивиан не помнила, когда в последний раз ела, так что в желудке не болталось ничего, что попросилось бы наружу.
Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем камень ее выплюнул. Замешкавшись, она потеряла равновесие и рухнула на пол – только вовремя подставленные руки уберегли голову от удара. Ее тут же подхватили под локти и твердо, но без грубости, помогли подняться.
Вивиан огляделась. Она стояла посреди громадного, хорошо освещенного зала, пол которого был выложен пестрой мозаикой с изображением пышнохвостых рыб. Под потолком висели сотни клеток, из которых доносилось переливчатое щебетание. От яркого птичьего оперения во все стороны разлетались цветные отблески, как будто внутри перекатывались диско-шары. А из самого центра помещения вырастала высокая платформа, к которой кто-то заботливо приставил лесенку.
На возвышении громоздился здоровенный чан размером с бассейн. Рядом хозяйничали три троллихи: раскладывали вдоль бортика губки и склянки с маслами, доливали из кувшинов воду. Четвертая держала Вивиан за локти – это была Ингрид, дочь Сурта. Что ж, хорошо, по крайней мере, что это не кухня и пленницу не попытаются сварить…
Ингрид помогла ей подняться на платформу и принялась деловито освобождать от одежды, не говоря при этом ни слова. Вид крови троллихе не понравился, и она не стала прикасаться к тем местам, где куртка испачкалась. Заморачиваться с молниями Ингрид тоже не собиралась: она просто разорвала куртку, затем водолазку и вытряхнула Вивиан из них, как сердцевину ореха из скорлупы.
