– Я надеялась сбежать, – сказала она.
Бессмысленно было скрывать очевидное.
– Для человека, который пытается скрыться, ты перемещалась довольно медленно.
На это Вивиан отвечать не собиралась. Незачем королю троллей знать, из-за чего она задержалась во Фьёльби и тем более о договоре с Дикой Охотой…
– Свадьбы и похороны – время, когда мы наиболее уязвимы, – задумчиво заметил Сурт, меняя тему. – В подземном мире много созданий, готовых полакомиться чужим горем или радостью. Поэтому мы, тролли, стараемся не привлекать к себе внимание злых сил. Оттого наши праздники такие скромные.
Вивиан посмотрела на короля, чтобы понять, шутит он или нет. Это торжество – скромное?! Угощение, которым можно накормить маленькую страну, наряды с таким количеством драгоценных камней, что из них можно сложить еще одну гору…
– Ваша первая свадьба тоже была скромной?
Не знаешь, как испортить настроение жениху, – поговори о его бывшей жене, которая умерла, но все еще находится неподалеку и страшно недовольна происходящим.
– Наша с Эйрой свадьба была такой пышной, что еще много сот лет о ней будут ходить легенды, – буркнул Сурт. – За это нарушение традиций нас и наказала судьба. Мы сами навлекли беду на свою семью.
«Вы, ваше величество, навлекли беду тем, что, предполагая размер плода, все равно сделали ей ребенка», – мрачно подумала пленница. Но, конечно, легче винить во всем темные силы и дурные знаки, а не эгоизм, похоть и глупость.
От мысли, что ей самой сегодня предстоит разделить ложе с королем, стало тошно. Вивиан пугал не секс с троллем – ее не отталкивали ни их габариты, ни нечеловеческие лица, ни черные пропасти глаз, – а ожидание того, что сегодня друг, которому она доверяла, ее изнасилует. Можно было подыскать другое слово. Можно было даже найти Сурту оправдание – крошечную лазейку, благодаря которой удастся сохранить целостность собственного мира. Эйре же, в конце концов, удалось его полюбить и привязаться.
Может, и у Вивиан получится…
Нет. Он – ее враг. С тех пор как Сурт решил, что вправе владеть ею, словно вещью, он стал ее врагом.
Эта мысль прозвучала так отчетливо, будто кто-то произнес ее над самым ухом. С легким щелчком что-то сломалось внутри Вивиан. Тело словно больше не принадлежало ей. Оно служило транспортом, который можно использовать, как дом, внутри которого она жила, из окон которого смотрела на мир, – но больше не была его частью.
Она позволила Сурту увлечь себя в танец, но оставалась безучастной к попыткам разговорить. Музыка вихрилась вокруг, то задевая теряющиеся в сумерках своды пещеры, то рассыпаясь золотой звонкой крошкой. Пока они кружились, Ингрид подлила в кубок отца вина, но Вивиан сомневалась, что даже дюжины таких кубков хватит, чтобы король захмелел.
Краем сознания она отметила появление Торвальда в пещере, но хороший это знак или плохой – черт его разберет. На секунду пленнице показалось, что она уснула, пока голос Сурта не разбудил ее:
– Тебе так тоскливо на собственной свадьбе?
Вивиан остановилась.
– Это не моя свадьба, ваше величество.
Музыка запнулась, или ей только показалось?
– Это всего лишь ваша попытка справиться с одиночеством за чужой счет. За мой, в данном случае. – Она слышала свой голос словно издалека, будто где-то под сводами пещеры висел радиоприемник. – Я давно пыталась понять, почему вы меня не отпускаете…
– Вот как?
– Зачем королю троллей превращать обычную человеческую женщину в домашнего питомца? Почему вас так пугает и злит мысль, что я могу однажды уйти и не вернуться? Почему теперь вам так уныло на собственной свадьбе? Вы все гадаете, что пошло не так, почему вам не весело, отчего противно… Я скажу. Вы поверили, что будет не так больно, если найти подходящую замену умершей жене.
Сурт слушал, не шевелясь. Он все еще не выпускал ладоней невесты из своих рук. Ей пришло в голову, что, если как следует разозлить короля, он просто сожмет пальцы и раздавит ей кисти. Но если Вивиан не выскажет ему всего сейчас, то шанса больше никогда не представится. День, когда нечего терять, наступает раз в жизни. Поэтому она продолжила:
– Вы относитесь ко мне как к игрушке, а не как к разумному существу. Когда-то вы были моим другом. Теперь вы мой тюремщик. И если мне выпадет возможность отомстить, ваше величество, я не пощажу вас.
Должно быть, мало кто раньше угрожал королю троллей. Уж точно не хрупкая женщина, чей позвоночник он мог переломить одной рукой.
Вивиан медленно вытянула руки из ладоней Сурта, не встретив сопротивления, хотя ждала, что он рассмеется или впадет в ярость. Но собеседник, похоже, сам не мог решить, что выбрать, и стоял молча. Танцующие пары огибали их, не теряя ритма. Наверняка многим хотелось подслушать, о чем говорит король с новой женой, но никто так и не рискнул остановиться и узнать наверняка.
– Ваше величество, – произнес кто-то по-тролльи.
Вивиан так увлеклась своей речью, что не заметила, как подошла Ингрид. Ни у кого из подземных жителей не было такого тихого шелестящего голоса, как у принцессы. Интересно, от природной скромности или от того, что кто-то заставлял ее молчать?
– Близится час выбора. Невесте пора уходить.
⁂
Вивиан была бесконечно благодарна Ингрид, что та увела ее от Сурта, иначе неизвестно, чем мог закончиться разговор. Провожатая шла широким шагом, и Вивиан в своем длинном платье едва поспевала следом. Только когда принцесса стала подниматься по мраморным ступеням, удалось нагнать ее и спросить:
– Что за час выбора?
Ингрид сбавила шаг, позволив Вивиан поравняться с ней.
– Это очень старый ритуал, – ответила она на чистом человеческом языке. – Если король троллей хочет взять себе жену, то должен отыскать среди дюжины зачарованных женщин ту единственную, с кем связан судьбой.
Вивиан нахмурилась:
– А как он ее ищет? По запаху?
Если так, то надежды спастись нет. У троллей великолепный нюх. Даже если Ингрид набросит на пленницу чары, Сурт без труда учует человеческую кожу. Никакие хвойные притирки тут не помогут.
– Нет, – покачала головой принцесса. – Короля должно привести к избраннице внутреннее чутье.
– А если оно ошибется?
Ингрид остановилась на самом верху лестницы.
– Это не задачка. Тут не может быть правильного или неправильного ответа. Кого бы король ни выбрал, значит, такова судьба.
Отлично! «Судьба»… Что может быть более определенным и неотвратимым, чем это слово, похожее на кирпич? Тролли глубоко верили в судьбу, в ее нити, что прочнее иридия и тверже лонсдейлита. Для подземных жителей это было не условное понятие, а каркас всей их жизни. Скоро Вивиан предстояло испытать эту веру на себе.
