Ехали они опять в фургонах для скота, но на этот раз места было гораздо больше, и для того, чтобы опустошать ведра с нечистотами, делали остановки. Казалось, что они едут уже несколько дней, и они много спали, Чарли всегда рядом со своей группой марра – как понял Джек, именно ими они и стали. Они были не просто друзьями, они были шахтерами и, следовательно, марра. Они будут прикрывать друг другу спины, они будут помогать друг другу в работе, и, поскольку Саймон был любовью всей жизни Эви, он будет принят в их группу. Что было у Брамптона, в этом его уютном удобном лагере, что могло бы сравниться с этим?
Их высадили рядом с горами Гарц, во многих милях от передовой, где воздух был чист и свободен от грохота и треска орудий, над головой возвышались зеленые склоны, а небо было ослепительно-голубым. Здесь стояли деревянные домики с балкончиками, с которых спускались цветы. Каким, черт возьми, образом они смогут вернуться отсюда на передовую?
– Проклятые соляные шахты, – выругался кто-то, пока они шли вдоль дороги. Люди, худые и изможденные, устало смотрели на них. Саймон вел себя тихо, но все игнорировали его. Дейв шагал в ногу с Джеком.
– Наверное, все время пить хочется от всей этой соли.
Джек пожал плечами.
– Наверное, ты прав, дружище, но сомневаюсь, что с ней так же тяжело, как с углем. – Но он не знал, а то, чего он не знал, пугало его. Будет ли она белой, рыхлой, податливой? Может, надо будет работать лопатой, а не киркой? Саймон подошел к нему.
– Я говорил тебе до этого и скажу снова – мне действительно очень жаль. Все из-за меня и моего длинного языка. Господи, Джек, мне правда очень жаль, старик.
Джек вытянул руку и притянул к себе Саймона за плечо.
– Да хватит уже, Сай. Мы все не дураки поболтать. Мы бы все равно оказались здесь, а ты все еще можешь попасть в сад. – Если он простит его, то и ребята простят, а он сейчас слишком устал, чтобы делать что-то другое.
Саймон широко улыбнулся.
– Ну, может, ты и прав. Но давай сначала переживем этот день, – он отстранился от Джека. – Как ты говоришь, юный Чарли? День перестоять да ночь продержаться, да?
Чарли улыбался на какую-то шутку, которую отпустил про него Дейв.
– Кто знает, может, я тут и кролика раздобуду. Лучше, чем суп из картофельных очистков, а?
В восемь часов вечера они прибыли в маленький городок. Солнце спряталось за горами, и воздух веял прохладой, хотя все еще был август. Каково будет зимой? Будут ли они ночевать в полях? Если так, они замерзнут, к чертовой матери. Конвоиры, которые, как и Герхардт, были слишком стары для военной службы, сопроводили их к зданию, оказавшемуся, как сразу стало очевидно, старой школой.
Их сапоги громко стучали по деревянному полу, пока они всей толпой заходили в общую спальню с узкими кроватями.
– Настоящие кровати, – ахнул Чарли.
– Ага, и крыша, – добавил Дейв, загораживая их угол от вновь прибывших. – Нет уж, найдите себе другое место, – пробурчал он какому-то валлийскому шахтеру.
Дэнни, Джим и Фрэнк присоединились к ним в углу, Саймон примостился на самом краю. Матрасов не было, только голые доски и щели между ними. На одного человека полагалось одно серое одеяло, но кому нужно больше? Они будут лежать не на земле, не в грязи и не в пыли. Это был чертов рай.
Подоспели конвоиры:
– Schnell.
Им показали место для мытья, раковины и туалеты, а потом и кухню, в которой имелась такая роскошь, как плита и большие кастрюли. Им сообщили, что дрова для растопки они будут собирать сами, под присмотром охраны, на следующий день, после работы. На этот вечер им дали два куска черного хлеба и суп из картофельных очистков.
На следующий день они пошли в шахту и оказались в мире, где воздух был чистым. Это было потрясающе. Здесь не было ничего даже отдаленно напоминающего запах угольной шахты. Они взяли жетоны, лампы и нырнули в темноту шахты. Саймон и Чарли стояли между Дейвом и Джеком. Джек орал, перекрикивая дребезжание и грохот клети:
– Думайте о тех жаворонках, ребята, и о голубом небе. Думайте о лесе, потому что именно там мы будем собирать сегодня дрова, когда выйдем отсюда. У Марта была привычка напевать. Попробуйте и вы тоже, и думайте о жаворонках, или о чем угодно, или о ком угодно, что вас радует. – В это время его грудь сдавило, а его сердце билось слишком быстро, потому что они, черт возьми, падали. Падали к самой сердцевине.
Они достигли дна шахты. Здесь не было белоснежной соли, сияющей и готовой к тому, чтобы ее собрали лопатой. На самом деле соль была как бы вделана в углубления из камня, напоминавшего гранит. Работать им предстояло в огромной пещере.
– Ваша задача сверлить, взрывать, вырезать. Когда ваша работа будет сделана, соль выберут и раздробят, – объяснили им на ломаном английском.
Вместе с ними работали столько же гражданских, в целях недопущения саботажа. «Это мы еще посмотрим», – подумал Джек. Сай схватил его за руку.
– Слушай его, Джек. Мы не должны делать тут ничего такого, всем снова сократят паек, если ты только попробуешь.
Они работали десять часов без остановок и перерыва на еду, хотя им разрешалось пить. В своей группе Джек и Дейв взяли тяжелую работу на себя, орудуя киркой, пока Саймон и Чарли собирали отколотые куски, грузили их на тележки и увозили.
– Говорят, воздух здесь полезен, – пробормотала скелетообразная фигура, поднесшая им воду. Он был из Ноттингема, работал там на угольных месторождениях. – Они говорят, что соль лечит, и, могу поспорить, так и есть, но еда – тоже. Проблема в том, что у них самих ее маловато, наша блокада слишком хорошо работает, бедные ублюдки, – с этими словами он забрал кожаную флягу и понес следующей группе.
Через три дня непрерывного рытья каменной соли у Саймона и Чарли появились нарывы на ладонях, тогда как у шахтеров дела обстояли гораздо лучше, настолько грубыми у них были руки. На четвертый день Джека первый раз избили за то, что он опрокинул вагонетку. Били прямо в пещере; по скрюченному телу Джека от души колотили рукоятками кирок и прикладами винтовок. Остальные шахтеры остановили работу. Дейв держал Чарли:
– Он знал, на что идет, друг, оставь.
– Schnell, – заорали на них охранники, угрожая винтовками, и они вернулись к работе, пока Джека тащили в комнату с дубовой дверью, вырубленной прямо в камне. Обычно там держали инструменты. Теперь там держали непокорного пленного. Его заперли в одиночестве на двадцать четыре часа, в полной темноте. Дейв заколотил по двери, когда проходил мимо в конце смены.
– Будь сильным! – сказал он тихо. Чарли, Джим, Фрэнк и Дэнни повторили его слова.
Охранник ударил по двери прикладом винтовки:
– Сегодня твои люди без еды. Это твоя вина.
Джек подполз к стене и заставил себя сесть, положив руки на колени. Его синяки заживут, а раны на его спине, которые местами кровоточили, затянутся, но его люди останутся голодными. Как долго он сможет продолжать борьбу, за которую должны платить и его люди тоже? Может быть, Саймон был прав? Шли секунды, минуты, часы, и, когда тьма всей тяжестью навалилась на него, он проклял Оберона, который обещал вытащить их. А потом он проклял его еще раз за то, что тот оставил их, потому что он был частью группы, разве нет? И он проклял чертову войну и постоянные перемещения своей группы. Они так и не получали писем, потому что никто не знал, где они.
