Март прочистил горло. Джек уставился на него. Оберон смотрел на них обоих.
– Выкладывайте. – Он посмотрел на часы: – Мне нужно быть на ужине через десять минут.
Март сказал:
– Тебе известно, что Джек получил весточку от Эви вчера, и вот…
Чарли прервал его:
– Поразительно, как ребятам с почты удается найти нас здесь, просто поразительно.
Джек смотрел, как Оберон смотрит на них, приподняв бровь.
– Так вот, она сказала, что он собирается сровнять Истерли Холл с землей, но она полагает, что из него вышел бы великолепный отель. Гарри Траверс подумал, что там проживало огромное количество пациентов и что они могли бы пустить слух об этом месте, так что недостатка в постояльцах не будет. Это ее мечта, знаешь ли, управлять гостиницей, ну, я тебе, кажется, уже говорил, и, как ты понимаешь, место получится замечательное, с замечательной едой. Но дело в том, что тебе он его не продаст, ведь так? А это обозначает конец истории, если только кто-то другой не займется всем этим. Сейчас она ищет другие места, потому что считает, что такого никогда не случится. Она говорит, что мечта так и останется мечтой.
Повисла долгая пауза, в течение которой они все бросали в костер веточки, которые собрали в этой пустынной местности без деревьев. Джек подумал о том, какой звук издавал старый кедр, когда горел, и как сердце Эви сжималось в этот момент, и ему просто захотелось крепко обнять ее и сказать, что все будет хорошо. Он мрачно рассмеялся. Будет ли? А Саймон? А отель? А ее будущее? У него оно было, на шахте, но что насчет его замечательной красавицы сестры? Что будет с ней?
В конце концов Оберон поднялся на ноги, отряхивая пыль с брюк и уставившись на свои нечищеные ботинки. Он поместил компас обратно в каблук и отказывался вынимать его оттуда даже теперь.
– Это очень интересно. Нашелся последний кусочек мозаики, которую я так долго складывал, Джек. Постарайся не волноваться об Эви, кажется, я знаю, как найти выход. Но недавно я узнал новости от Ричарда. Он всех вас оформил шахтерами, и тебя, Чарли. Это дает вам право на досрочную демобилизацию в качестве важнейших работников отрасли. Вы отправитесь домой одними из первых. Он послал письмо в лагерь, где содержатся Саймон и Роджер, и их вернут домой раньше, чем они успеют опомниться, а это должно заставить твою сестру улыбнуться.
Джек заметил, как волна усталости внезапно накрыла его капитана, и встал на ноги, когда тот собирался уходить.
– Сэр, – он протянул ему руку.
Оберон улыбнулся, чувствуя себя немного скованно.
– Вы знаете, мне кажется, что я теперь смогу заснуть стоя, но, впрочем, в этом нет ничего нового, но вот вы скоро окажетесь дома на мягких простынях, и на работе вас ожидать не будут, пока вы не отоспитесь хотя бы несколько неделек. Так что, Чарли, приходи ко мне в конце января, и мы посмотрим, что можно придумать. А сейчас мне пора на ужин, все!
Он отвернулся и медленно пошел прочь, но затем остановился и крикнул им через плечо:
– Я уеду с рассветом, и какое-то время меня не будет. Мне нужно уладить дела в Роттердаме, но дома скажите, что меня задержали в главном штабе, будьте молодцами.
Джек наблюдал, как он уходит, и увидел, как он споткнулся в темноте, оправился и пошел дальше, к офицерскому столу в палатке, освещенной изнутри масляными лампами и еще двумя лампами на столбиках снаружи. Оберон выглядел таким одиноким, что Джек побежал за ним и остановил.
– Мы не нужны вам будем там, в Роттердаме, сэр? Мы не спешим. – Это была ложь.
Оберон улыбнулся и похлопал Джека по плечу.
– Мне нужно, чтобы вы мне доверяли, Джек, вот что мне нужно. Действительно доверяли, потому что в этот раз я хочу все сделать правильно, причем для всех нас.
Март и Чарли присоединились к ним. Чарли сказал:
– Но вы не можете уехать, только не без нас.
Джек покачал головой.
– Чарли, позволь человеку сделать то, что он должен сделать. Он вернется, а ты останешься рядом со мной после того, как навестишь свою маму, а потом снова встретишься с ним.
Джек отдал своему капитану честь.
– Мы сделали это, сэр!
Оберон салютовал ему в ответ.
– Без вас бы ничего не получилось, сержант.
Джек ответил:
– И без тебя тоже, Об.
Март сказал:
– Святые угодники, вы еще поцелуйтесь тут.
Оберон рассмеялся:
– Береги себя, Джек, – он пожал руку каждому. – В добрый путь. Всем дома – передайте мой привет.
Глава 16
Истерли Холл, середина декабря 1918 г.
Эви сидела напротив Эдварда Мэнтона в коляске, которая направлялась из Истона в Истерли Холл. День был морозный и светлый, и за голыми живыми изгородями, покрытыми паутиной и изморозью, было видно поля собранной пшеницы и ячменя. Вода покрывалась кромкой льда в маленьких воронках от снарядов – так назвал лужи Гарри, когда они недавно ехали по этой дороге в повозке ее папы, доверху нагруженной морским углем. Тогда они посмотрели друг на друга, и он пробормотал, что надо бы отвыкать от тех образов и ассоциаций, которые стали для них такими естественными. Это было время, когда они начинали по-настоящему верить, что война закончилась.
Два дня назад она отправилась в дом своей матери по настоянию Гарри и Рона Симмонса. Они сказали:
– Тебе нужно поездить и посмотреть другие гостиницы, Эви, потому что очевидно, что лорд Брамптон никогда не передумает. Мы слышали, как Вероника и Ричард разговаривали в его кабинете; они волнуются до смерти.
Она провела две ночи у мамы, и сегодня Эдвард возил ее посмотреть гостиницу, выставленную на продажу в Госфорне. Ее постояльцами в основном были коммивояжеры. Это место вогнало ее в тоску, но с помощью небольшого количества краски его можно было оживить, и по крайней мере для Саймона сразу нашлась бы работа, как только он приедет, – а вот для Джека нет. Вот что действительно погружало ее в темную тоску. Джека снова будет ждать шахта, когда она наконец вернется.
Эдвард дернул за поводья, и Салли фыркнула, поведя головой. Она спросила:
– Грейс уже ответила Джеку?
Он внимательно смотрел на поля, как будто это была самая интересная вещь на свете, по мере приближения к перекрестку. Она проследила за его взглядом, но увидела только пару грачей, которые высматривали ту малость, которая осталась для них от урожая. Эви сказала:
– Просто теперь она начала сомневаться и настаивает на том, чтобы Джек сначала увидел ее и Агату. Ему нужно понять, что она останется такой навсегда, не только на время войны. Она считает, что война заставляет нас мириться с некоторыми вещами, потому что мы полагаем, что во время мира все вернется к норме; что мертвые снова оживут и вернутся к нам, что все раны исчезнут, будто их никогда и не было.
