Они переглянулись, Тарас первым кивнул, поглядел на Макса.
Последним нехотя, словно ему на затылок давила скала, наклонил голову Валентин.
Ермаков испытующе поглядел на Дмитрия, развел руками:
– Если все так уж единодушны... Хотя это рискованно.
Очень!
Дмитрий открыл дверь в спальный отсек, успел услышать
горьковатый запах травки. Все-таки эти ребята пользуются этой гадостью,
несмотря на все запреты. То, что живут в самом чреве цивилизации, которую
стараются разрушить, сказывается...
В помещении с потолка свисал шнур с простой лампочкой на
конце, несколько солдатских коек под стенами, в середине длинный стол, еще пара
столов поменьше в противоположных углах комнаты. На одном комп, по экрану
скользят яркие картинки, Шоган как обычно ползает по порносайтам, рассматривает
голых кинозвезд и голого американского президента, еще трое «черных мусульман»
с довольным хохотом листают толстую как Библию газету.
– Входи, входи, – радушно сказал Шоган. –
Пива хочешь?..
Остальные подняли головы, в их взглядах было дружелюбное
любопытство, но Дмитрий заметил и задавливаемое изо всех сил удивление. Он
прошел к столу, чувствуя как адреналин кипящими волнами покатился в мышцы,
сердце заколотилось чаще, а мускулы начали обретать крепость стальных канатов.
– Да нет, какое пиво, – ответил он как можно
ровнее, – я просто так зашел... Как вы здесь?
Шоган хохотнул:
– Хоть и хуже, чем живут эти свиньи умирающего мира, но
все же лучше... наверное, чем у вас там в Ираке! Так что садись, возьми пивка.
У вас там такого нет.
Дмитрий посмотрел на банки с пивом, перевел взгляд на
Шогана, стараясь одновременно держать взглядом и остальных:
– Есть новость, ребята.
Шоган сказал живо:
– Говори! Что за новость?
– Не знаю, понравится ли она вам, – сказал он все
так же медленно, следя за их реакцией. – Все-таки несколько она, того...
– Да говори же, – потребовал Шоган.
Остальные, оставив пиво, смотрели во все глаза. Даже Эрнест,
самый заторможенный из всех, оставив красотку на экране, повернулся в его
сторону.
– Нашим ребятам удалось пробраться в Хоунстоун, –
сказал Дмитрий. – И даже освободить большую часть заключенных. По крайней
мере, из числа «Знамени пророка».
В глазах Шогана мелькнуло изумление. Второй негр, его имени
Дмитрий не помнил, даже дернулся, словно получил удар в подбородок. Эрнест
присвистнул, а Шоган сказал громко, с подъемом:
– Молодцы! Я в этом нисколько не сомневался!
– Да? Гм... Главное, как я уже сказал, удалось
освободить наших страдающих братьев.
Кто-то присвистнул громче, но снова он не заметил явных
признаков тревоги или даже беспокойства. На него смотрели жадно и внимательно.
– Как это удалось? – спросил наконец Шоган. –
Я слышал, тюрьма Хоунстоин – самая неприступная крепость. Особенно этот чертов
четвертый корпус.
Дмитрий кивнул:
– Да, пришлось повозиться... Но откуда ты знал, что их
перевезли именно в четвертый?
Они переглянулись, только теперь он ощутил некоторые
признаки тревоги. Воздух словно бы потяжелел, в нем запахло страхом и близкой
кровью. Шоган пожал плечами:
– А куда же еще? Мы – крепкие парни, нас простая тюрьма
не удержит. Вон даже эта не удержала... Ладно, как удалось освободиться?
Дмитрий развел руками:
– Наших пошло четверо. Нас повел Рамирес. Увы, он погиб
первым.
Они переглянулись, стараясь делать это незаметно, ни у
одного не дрогнуло лицо, но Дмитрий вслушивался в атмосферу и четко уловил
запах сильнейшего недоумения. Все четверо из мусульманского братства почему-то
были уверены, что Рамирес погибнуть никак не мог.
Первым очнулся Шоган. Со злостью обрушил тяжелый кулак на
столешницу. Банки пива подпрыгнули и посыпались на пол. Глаза его налились
кровь, он прорычал люто:
– Они нам заплатят! Эти сволочи за все заплатят...
Ярость его была неподдельной, Дмитрий чувствовал страх и
ярость, но на кого она направлена, кого называет сволочами? Эрнест как
почувствовал, с усилием выдавил нужные слова:
– Эти империалистические свиньи нам за все заплатят!
Дмитрий покачал головой:
– Его убили не они.
– А кто же?
Он поглядел всем в глаза:
– На кого он работал: на полицию, ФБР или ЦРУ – теперь
уже не угадать. Так что до тюрьмы добрались только наши.
Шоган прорычал:
– Я не могу поверить! Он был яростным борцом за правое
дело...
– Вы с ним вместе ходили на акции? – спросил
Дмитрий.
Шоган заколебался, чуя ловушку, развел руками:
– У нас достаточная конспирация, из-за чего проклятые
копы нас пока не могут обнаружить. Так что я не знаю, с кем он ходит. Но я
знаю... я чувствую, что он опытный боец и настоящий борец за правое дело
ислама!
– Настоящий? – спросил Дмитрий горько. –
Впрочем, теперь это неважно. Важно то, что хотя двое моих друзей ранены, я сам
получил две пули... но нашего брата спасли. А вместе с ним доставили...
некоторые сведения.
Снова на их лицах ничего, кроме восхищения и
заинтересованности, только в воздухе все яснее запах приближающейся схватки. Да
еще незнакомый негр оставил копм и перебрался к их столу, подсев вплотную к
Дмитрию слева. Справа вроде невзначай придвинулся вместе со стулом Шоган.
– Ого! Какие же?.. Если не секрет, конечно.
– Не секрет, – ответил Дмитрий. – Для вас –
не секрет.
Теперь и Эрнест, что сидел по ту сторону широкого стола,
встал и, разминаясь, начал приближаться к ним. Мышцы Дмитрия на миг окаменели,
потом распустились, став похожими на кремнийорганику. Сердце бухало все
сильнее. Если сейчас не выплеснется в яростном движении, то с ним случится либо
инсульт, либо инфаркт.
– Ну так скажи, – потребовал Шоган.
– Вы все трое, – сказал Дмитрий, – агенты
ФБР. Хотя не могу понять, зачем так много?
Шоган широко улыбнулся, развел руками:
– Ну, что за чушь...
Все трое бросились разом, слаженно. Дмитрий развернулся как
тугая пружина, удары кулаками, ребрами ладоней, локтями, он слышал хруст
ломаемых суставов и костей. Парни хорошо держали удары, действовали так
слажено, словно тоже тренировались вместе, он получил два удара по голове, в
ушах зазвенело, но один уже лежал на полу с перебитой шеей и сломанной рукой,
оставались только двое, да и то Шоган шатался и хватался за плечо, и когда их
глаза встретились, он выругался и бросил руку к кобуре.
