Кречет прислушивался к доводам министров, краем глаза
поглядывал на экраны, иногда поднимался и нервно мерил шагами кабинет.
Егоров хмурился, поглядывал то на часы, то на экран
монитора. По первому каналу шла глупейшая игра, часто прерываемая рекламой
перхоти, зато на Си-Эн-Эн изображение перуанских пейзажей дрогнуло, прервалось.
На экране появилось хорошенькая дикторша. Бровки ее поднялись на середину
лобика, а голосок дважды дрогнул, когда быстро начала зачитывать с поданной ей
бумажки:
– Экстренное сообщение! Только что президент
Соединенных Штатов сделал сенсационное заявление. Группа технических
советников, что высадилась в районе озера Байкал, будет эвакуирована сегодня
же. За ними уже высланы вертолеты. Правительство Соединенных Штатов обратилось
к правительству России за разрешением беспрепятственного вывоза с территории
России этих советников. Пока неизвестно, чем это вызвано и почему такая спешка.
Есть мнение, что в сенате победила партия, которая настаивает на более
медленных темпах экспансии свободы и общечеловеческих ценностей, ибо эти
незыблемые права должны приходить к уже подготовленным людям...
Кто-то вздохнул громко и облегченно, Яузов от избытка чувств
ругнулся. Кречет растянул губы в хмурой усмешке. Это было неожиданно, как если
бы из грозовой тучи внезапно проглянуло умытое ливнем солнышко.
Экран вспыхнул и погас, только светлая точка некоторое время
медленно угасала в центре.
Яузов сказал наставительно:
– Они любое поражение подают как свою победу. Нашему бы
министру культуры такой язык...
Коломиец вспыхнул, благородное лицо пошло некрасивыми
пятнами:
– Врать нехорошо! Все равно правду узнают...
Яузов фыркнул:
– Как? Признаемся, что шантажировали их бомбой? Не
смешите. Наши демократы нас же закидают тухлыми помидорами.
Кречет прошелся по кабинету задумчивый и хмурый. В кабинет
без стука вошел Забайкалов, усталый, с мешками под глазами, но со сдержанной
улыбкой на морде старой мудрой жабы. Кречет развернулся к нему всем корпусом.
Забайкалов швырнул на стол папку. Выдвинулись бумаги с
грифами высшей секретности.
– Проект утрясли окончательно, – сообщил
он. – Долго мусолили. Я им все намекал, что технические советники на
Байкале долго не удержатся, но мне не верили. Я сейчас, когда по Си-Эн-ЭН
шарахнули такое... гм... эти прожженные волки что-то учуяли. Чтоб Империя да
вдруг отступила?.. Это не Гаити, откуда взять нечего. Словом, вот все подписи,
чернила еще не высохли.
Коломиец спросил непонимающе:
– Что, уже договор?
– Проект договора, – поправился Забайкалов. –
Из СНГ окончательно вышла Украина, зато присоединяются Иран, Ирак, Ливия, Югославия...
А еще ряд стран изучают проект, прикидывают, колеблются.
В тесном кузове кроме него находились мужчина и женщина, он
явно скандинавского типа, таким он представлял викингов, а женщина миниатюрная
и рыжеволосая, на лице россыпь веснушек. Чем-то они похожи, Дмитрий все пытался
понять, что же за странное чувство они у него вызывают, почему кажутся похожими
настолько разные по внешности люди. Он сам не помнил, почему у него вырвалось:
– Моссад?.. Отряд «кидон»?
Мужчина и женщина переглянулись, и только теперь Дмитрий
сообразил, где он видел этого человека. Хоть мельком, в полутьме, но эти
холодные голубые с льдинками глаза встретишь не часто. Мужчина ответил:
– Сам понимаешь, ответа не будет. Но, хотя я не эмпат,
вижу по твоему честному лицу все, что о нас думаешь. Но какие бы у нас не были
счеты... лучше оставить в прошлом. Теперь другой мир. В том, старом, где мы
грызлись, еще не было Империи.
А девушка сказала негромко, но с ненавистью:
– И стена Тьмы еще не подступила так близко.
Дмитрий пробормотал, чувствуя как под ним рушится земля:
– Черт... никогда бы не подумал, что буду вытаскивать
из тюрьмы жида!
– Тебе сколько лет? – спросил мужчина
покровительственно.
Дмитрий понял, отмахнулся:
– Неважно. Но все-таки... Империя – это ж ваша... ну,
дойная корова!
– Пусть ею и остается, – ответил мужчина
жестко. – Но когда эта дойное, но бодливое животное придет в наши земли,
Израиль не устоит. У нас тоже немало таких, кто с охотой отречется от строгих
законов, кто уже ест свинину и трахается с животными. Им уже удалось отстранить
Хайме Миллера, а он был вице-премьером! Жизнь имперцев – это наркота, которую
стоит пару раз попробовать... Увы, мы... тоже не железные. Если Тьме отдать
Байкал, завтра сама возьмет Сибирь, а послезавтра придет и к нам. Лучше остановить
ее там, в России.
Девушка положила ладонь на лоб Дмитрию. Спасительно
прохладная, она вбирала в себя жар. Кончиками пальцев попыталась надвинуть ему
веки на глазные яблоки, но Дмитрий покачал головой.
– Спи, – сказала она тихо. – Ты очень слаб.
– Ни хрена, – ответил Дмитрий, он чувствовал, его
тело живет не только благодаря уколам: на победителях даже тяжкие раны заживают
быстрее царапин на побежденных. – А чемоданчик к рукам приберете? С
евреями надо уши на макушке.
Девушка улыбнулась, а в глазах мужчины уловил сдержанное
одобрение.
– Это твой рюкзак, – сказал он, называя бомбу
юсовским термином. – Мы не Империя, на чужое рот не разеваем. А ты и сам
распорядишься.
– Да уж как-нибудь, – пробормотал Дмитрий с
огромным облегчением. Могли ж отнять бомбу... Что за евреи пошли. – Но раз
уж вы такие лаптеватые.. то могу на вас рассчитывать и как-нибудь при случае?
Мужчина скупо улыбнулся:
– При случае – можно.
Их глаза встретились. Оба понимали, что этих случаев будет
немало.
