– Мы все здесь не совсем обычные. Как и любая
спецчасть.
В помещении воздух был пропитан как опрятным запахом свежего
ружейного масла, так и запахом нестиранных носков, пива, сырого цемента,
дерева, кожи, пыли, и даже горелого железа, хотя вдоль стен стояли солдатские
койки, а полигоном не пахло.
Дверь хлопнула, через порог шагнул суровый и хмурый парень
медведистого типа. При первом взгляде на него Дмитрий ощутил, что этот обладает
чудовищной силой, настоящей, природной, а тренировки могут только удесятерить,
и что для него убить человека проще, чем убить цыпленка. По правде, он и сам
человека убьет с большей охотой, чем цыпленка: тот ни в чем не виноват, а
человек, если верить христианству, виновен изначально, но все-таки это он, ему
можно, но когда встречаешь еще такого же...
Он повернулся и встретился взглядом с угрюмым Тарасом. По
спине пробежали мурашки, вдруг ощутил, что их таких уже не двое, а по крайней
мере вот третий. А если вслушаться и вчувствоваться в запахи этой тесной
казармы, то волосы встанут дыбом от сознания, что здесь подобраны такие все...
– Майор Волобуев, – рыкнул пришедший. – Ага,
новенький... Да-да, Ермаков предупредил... Ну что сидишь? Ребята, заберите его
в казарму. Не мое это дело – хозяйство. Ермаков вернется, пусть сам горбатится...
Голос его был грубый, не голос – рев, но Дмитрий ощутил
молящую нотку. Тарас откровенно ухмыльнулся, а Валентин сказал почти
интеллигентно:
– Мы хотели как правильно. Нельзя же... нарушение
субординации!
– Заткни ее, – ответил майор и пояснил, куда и
как. Дмитрий напряженно выслушал длинный маршрут с поворотами и эстакадами,
развилками и ухабами, – Завтра я посмотрю тебя на полигоне, посмотрю!
Голос был угрожающим. Дмитрий поднялся:
– Спасибо за встречу, ребята. Я даже не ждал такого
радушия! Но я бы в самом деле поспал малость. Это лучшее, что я умею.
Утром подъем, обильный завтрак, ему указали за стол, где
признал вчерашних Тараса и Валентина. Третьим заправлялся калориями Макс,
полного имени Дмитрий не слышал, то ли Максим, то ли Максимилиан, а то и еще
что-нибудь круче.
Этому Максу подали только жареную рыбу с обильно политой
маслом гречневой кашей. Тарас хохотнул:
– Фосфор улучшает работу мозга?
– От фосфора только светится, – поправил Валентин.
– Мозг? – удивился Тарас.
Валентин загадочно усмехнулся, смолчал. Его руки виртуозно и
аристократически расчленяли огромный жареный кусок баранины. Макс ел молча,
только двигал бровью, раздвоенной, словно через рощу пролег овраг. Там прятался
сизый шрам, Дмитрий поглядывал искоса, но так и не понял происхождения: от пули
или ножа другие...
Макс напоминал ему только что вынырнувшего из воды дельфина
или любую другую большую рыбу. А если дельфин не рыба, то тогда акулу, только
всегда улыбающуюся акулу. Его черные волосы блестели и переливались, словно с
них постоянно стекает вода, лицо тоже блестело, натертое разными кремами, и сам
он казался скользким и мокрым, который выскользнет из любого захвата.
Почему-то почудилось, что этот наверняка прошел Афган – кто
там не был! – но не просто прошел, а прыгал и с низко летящего самолета, и
ловил на лету брошенные ножи, выполнял и одиночные миссии. Похоже, что удачлив,
шрам через бровь можно не считать, это даже украшение для мужчины. Не только
держится щегольски, даже ест жеманно, умело пользуется ножом и вилкой, хоть и
не так виртуозно как Валентин, а о его отглаженные явно им лично стрелки на
брюках можно порезаться, как о лезвие опасной бритвы.
Тарас промычал с набитым ртом:
– Макс, это Дмитрий. Дмитрий, это Макс. Он у нас
рыбист, а совсем недавно был и вовсе травоглот... Ну, как называют тех, кто
травоед?
– Травоядный, – подсказал Валентин очень серьезно.
– Да нет, – отмахнулся Тарас. – Что-то с
сосудистой системой связано... Да не с поллитрой, дурень! Другие сосуды...
черт, забыл. Траво-сосудистые бывают?
Дмитрий подсказал, не уверенный, что разыгрывают, десантники
не должны блистать интеллектом:
– Может быть, вегетативно-сосудистые?
– Во-во! -закричал Тарас обрадовано. – И я
говорил: вегетативно-сосудные!.. Он был у нас вегетативно-сосудным, а теперь
уже рыбист! Еще чуть дожмем, вовсе до ядоплодного доползет...
– Плодоядного, – поправил Валентин, задумался,
сказал с неуверенностью, – или плодоягодного?
Дмитрий наконец сообразил, что разыгрывают, скорее всего,
как раз его, ухмыльнулся сконфуженно, дальше ел молчал.
В тренировочном зале инструктор оглядел его как на базаре
оценщик осматривает корову, цепким взглядом сразу выделил группы мышц,
накачанные гантелями, мышцы, разработанные подтягиванием на канате и лесенке, но
особо, как рентгеновскими лучами пронзил мускулатуру, обретенную в ударах и
захватах.
– Я вижу, ты и в мирной жизни, – сказал он
неспешно, – не давал себе застывать...
– Для кого мирная, – буркнул Дмитрий, – для
кого не совсем.
Инструктор кивнул:
– Мы не интересуемся, кто откуда пришел. Давай, парень,
посмотрим, что ты умеешь...
Он шагнул вперед и протянул руку. Дмитрий мгновенно захватил
ее и сделал бросок, отшвырнув инструктора через голову почти на другую сторону
зала. Он сам видел, что это чересчур эффектно, лишняя трата сил, но сразу хотел
показать, что переподготовка ему ни к чему, достаточно пару дней побывать в
тренировочном зале, чтобы освоиться...
Инструктор еще в воздухе вывернулся и красиво встал на ноги,
словно прилип, лицом к Дмитрию, довольная улыбка на лице:
– Молодец! Силенка есть. А теперь все же посмотрим, что
умеешь.
Озадаченный Дмитрий снова попытался сделать бросок, уже
жестче, под ноги с добиванием... но вместо этого его завертело как в урагане,
стены и потолок несколько раз поменялись местами. В спину тяжело ударило всей
плоскостью пола. Сверху нависло веселое лицо инструктора:
– Эй, не спи. Хоть попытайся что-то делать.
Дмитрий вскочил, используя одни мышцы спины, йоги это
называют левитацией, попробовал нанести удар, но инструктор двигался так, будто
жил в другом времени. Дмитрий показался себе деревенским увальнем, что бьет с
широкого размаха, часто останавливается поплевать на ладони и поправить
разорванную рубаху.
Инструктора явно забавляли эти прыжки и нелепые удары, наконец
явно заскучал, судя по унылому лицу, Дмитрий ощутил сильнейший удар в грудь,
неизвестно откуда пришедший, дыхание перехватило, а инструктор издевательски
плавно ткнул его ладонью, и Дмитрий ощутил как позорно валится на пол.
На этот раз он попытался, прикидываясь смертельно
ушибленным, сбить противника ногами. Он знал, что в этом ему не было равных во
всем спецподразделении, но сейчас все его умение выглядело как будто его
облачили в тяжелые рыцарские доспехи. Нет, он попрежнему двигался стремительно
и точно, но инструктор как будто знал заранее, куда метнутся обутые в кроссовки
ступни противника. Дмитрий со злости стал двигаться на одних рефлексах, не
задумываясь о стратегии схватки, или тактике, и, как ему показалось, дважды
задел противника, но тот все равно бросал и сшибал его с ног бесчисленное
множество раз.
